«Мне кого-то называют из политики, я спрашиваю: «А кто это?». Оказывается, очередной вице-премьер»
Соня Кошкина: Мы надеемся, что через этот разговор с вами сможем лучше понять Владимира Зеленского – каков он на самом деле, что думает, как принимает решения и т.д. Вы столько лет идете бок о бок. Вы ведь старший товарищ для него?
По возрасту - да.
С.К: А по жизни как?
Все менялось.
С. К.: Расскажите.
В нашем коллективе человека определяет не занимаемая должность, а авторитет. Вова сумел его наработать. Он - беспрекословный авторитет в творчестве, да и просто в жизненных вопросах.
С.К.: Кривой Рог, 1995-й год. На тот момент вы с братом уже известные авторы, а молодой Зеленский только начинает. Вы его заметили и пригласили к себе. Верно?
Да.
С.К.: Как вышло, что со временем вы, можно сказать, сравнялись?
В ходе работы я понял, что он в чем-то талантливее, креативнее, быстрее. Если у людей нормальные дружеские отношения, то один другого никогда не будет ограничивать или мешать ему, а, наоборот, поощрять двигаться вперед.
С.К.: Ревности внутри команды не было?
Между нами двумя ревности никогда не было, хотя внутри команды всегда что-то подобное возникало по отношению к нему. Но его авторитет реально заслужен всеми действиями, поступками, идеальной его порядочностью.
…Бывают ли споры? Конечно. Мы ругаемся так, как могут ссориться только очень близкие друзья. Я могу сказать ему грубость, которую, наверное, постороннему человеку не скажу. Но после такого скандала каждый старается поскорее сделать первый шаг к примирению. Бывали случаи, что мы громко кричали друг на друга, но это никогда не меняло наших отношений. Даже в момент скандала мы друг друга по-мужски ценим и любим.
Диана Буцко: Поговорим о первом помощнике Президента как об институте. При Порошенко Юрий Онищенко выполнял технические функции, но мы помним примеры Александра Третьякова при Ющенко или Сергея Левочкина при Кучме. Последний был своего рода противовесом демонизированному Виктору Медведчуку и воспринимался тогда чуть ли не как самый светлый человек в АП. Какой из этих путей вы видите для себя?
До того, как мне озвучили, что есть такая должность, я ничего не знал о ее существовании и тем более о функциях. Мы с Владимиром Александровичем… Мне до сих пор тяжело так его называть...
С.К.: Не Вова, а Владимир Александрович?
Да, и я часто забываю.
Рассуждая о моих функциях, мы с ним пришли к выводам, что моя основная задача - быть рядом и следить за тем, чтобы он, став политиком, остался человеком. Потому что очень часто, когда занимаешь какую-то большую должность, тебя начинают окружать люди, говорящие лишь хвалебные речи и ведущие тебя не в том направлении.
С.К.: Это вы про Андрея Богдана?
Нет, он пока в таком не замечен. Самое главное: в нашей команде есть человек, который не боится сказать правду президенту, даже если может потерять должность. Когда Владимир Александрович предложил мне должность, я сказал: «Слушай, может, лучше останусь в компании? У нас большой бизнес». Он ответил: «Нет, мы же взяли на себя такую ношу, понимали всю ответственность, надо работать теперь».
С.К.: Брат же ваш остался.
Остался, потому что в Офис президента перешло много людей, мы должны были кого-то оставить в бизнесе, ведь не навечно в политике.
С.К.: Ну, да, нужен запасной аэродром, куда вернуться.
Это не запасной аэродром - это любимое дело.
С.К.: Так одно другого не исключает.
Запасной аэродром - это то, что на всякий случай. А «Квартал» - дело нашей жизни, от которого мы временно отошли, чтоб сделать что-то важное для страны. То, чем мы занимаемся сейчас, не есть любимым делом, хотя мы и подходим к этому со всей ответственностью.
С.К.: Вы серьезно считаете, что сможете вернуться в профессию, как только уйдете из политики?
Да, это мечта. Я считаю дни, когда вернусь к работе. Мы хотим делать большое кино. Вообще наша мечта - это «Оскар».
Д.Б.: То есть Владимир Александрович побудет президентом, а потом вернется в «Квартал» и станет опять актером, играющим на сцене?
Владимир Александрович уже давно не просто актер, а продюсер с большой буквы. Он сценарист, организатор, движок - паровозик, который двигает вагончики. Быть ему или не быть актером после президентства - вопрос, на который мне самому интересно услышать ответ. Но я уверен, что он сможет остаться продюсером и создавать большое хорошее кино.
С.К.: Почему я скептически отношусь к этой идее? В 2014 году случился массовый исход журналистов в политику. Хотя вы, наверное, тогда не следили за политикой…
Следил. Но не так, разумеется, чтоб очень пристально. Я многих фамилий до сих пор не знаю. Когда мне кого-то называют из сегодняшней политики, я спрашиваю: «А кто это?». Оказывается, очередной вице-премьер.
С.К.: Так вот, главред «Зеркала недели» Юлия Мостовая тогда писала: «Балкон прессы обвалился в сессионный зал» Верховной Рады. На всем пути украинского парламентаризма не было ни одного примера, когда журналисты возвращались из Рады обратно в профессию. Полноценно – ни одного. В каком-то смысле и наша, и ваша профессии творческие, поэтому я себе слабо представляю, что можно после президентства снова заниматься продюсерской деятельностью.
Хорошо, давайте возьмем другой пример. Если художник стал президентом, он перестал быть художником? Если продолжает рисовать? Или писатель? Вот, допустим, я написал книгу, а дальше заступил на какую-то должность, на пять лет отвлекся, пускай и на большое дело. Я разве не могу продолжать после этого писать?
С.К.: Прошу прощения, Владимир Александрович не Уинстон Черчилль.
Абсолютно. И даже внешне не похож.
Д.Б.: Черчилль писал картины, мемуары, но у него была и серьезная политическая история.
С.К.: Черчилль был не просто политиком, но государственным деятелем. Это редкость. Зеленский, без обид, пока не дорос.
Д.Б.: Как Владимир Александрович реагирует на замечание о некомпетентности?
Мне кажется, мы с ним здесь очень похожи. Если мне говорят, что я не компетентен, и это действительно так, то я беру время на то, чтобы вникнуть в тему и прошу помощи. Владимир Александрович умеет слушать, он очень быстро учится. Но никогда не станет умничать, если не разбирается в вопросе.
«Мы же говорили, что надо наказывать виновных людей. Оказывается, это невозможно сделать только силами президента»
Д.Б.: Чем ближе к выборам, тем чаще страна наблюдает, как Владимир Александрович устраивает чиновникам публичные политические «казни». Мы видели это на совещаниях в Закарпатье, в Борисполе. Это было немного как-то…
С.К.: По-хамски. Мне лично напоминало Януковича в 2010 году. И еще раньше – на Кабмине.
Хамство возможно только в отношении порядочного человека. А когда ставят на место хама, это уже сила. Как в «Иронии судьбы», интеллигентный человек в нужный момент, когда его донимают, может сказать и грубые вещи. Разве вы видели со стороны президента хамство в отношении порядочных людей?
С.К.: Смотря как измерять порядочность.
Д.Б.: Скажите, такие «показательные выступления» Президента - экспромт или все-таки продуманное заигрывание с избирателями?
Прошло полтора месяца, как он президент. Что может сделать человек на его месте, не имея поддержки ни Верховной Рады, ни исполнительной власти? Мы же говорили, что надо наказывать виновных людей. Оказывается, это невозможно сделать только силами президента, а то получается политическое преследование. Это не его обязанность, но у президента возникает такая эмоциональная реакция - преступник должен быть наказан.
С.К.: Наказывать преступников – точно не президента задача. Для этого прокуратура существует, суд. В крайнем случае – СБУ во главе с и.о. Бакановым.
Представьте, идет мужчина по улице и видит - кого-то обижают. Это функция мужчины - остановить беспредел?
…Мы слышали все эти громкие скандалы о воровстве, не будем называть фамилии фигурантов дел. Так, а почему их не посадят?
С.К.: Суд решает. В правовом государстве – так.
Да. Но мы хотим донести всем главный посыл: «Играйте по правилам. По-другому страну мы не поменяем». Даже пусть кто-то считает такое поведение хамством. Знаете, что народ говорит на это? «Наконец-то!». Для кого это делается, как ни для людей?
Д.Б.: Для выборов.
А для кого это делалось 15 лет со сцены и весь народ аплодировал? Это тоже было для выборов?
Д.Б.: Нет, то был бизнес.
По опыту: когда шутка надуманная, народ в зале не аплодирует, нет. Но как только артист «попадает в нерв» - смеется и рукоплещет. Если мы и в политике попадаем в нерв, значит - правильно делаем. Мне нравится, я думаю: «Молодец, красавец».
С.К.: Один умный, я бы даже сказала по-восточному мудрый, человек говорил применительно к Святославу Вакарчуку: «Для любого артиста важна реакция аудитории, он жаждет аплодисментов, а политика не та дорога, которая выстлана овациями - она полна проклятий, плевков в спину. Человеку творческому достаточно сложно перестроиться». Думаю, к Зеленскому эта формула тоже применима.
Большего всего он ценит, выйдя из предвыборной кампании, поддержку народа. Для него это очень важно. Если подведет народ, это будет для него больше любого самого крупного провала.
Д.Б.: Народ восхитится, если вы на Майдане какого-нибудь коррупционера четвертуете. Но это же не значит, что «хотелки» электората нужно буквально исполнять.
Не значит. Но в кино «Слуга народа» мы бы такое с удовольствием показали. В реальности же необходимо действовать только в рамках закона.
С.К.: Так люди от вас «как в кино» ждут. Вы себе отчет в этом отдаете?
Да. Но также мы понимает, что просто не будет.
«Были б у нас средства, мы бы сами купили телеканал «Интер»
Д.Б.: Вернемся к институции Первого помощника Президента. Из чего состоит ваш день? Что именно вы делаете? Можете описать график?
Зачастую зависит от графика самого Президента – когда он, на следующий день, составлен, уже понятны и свои планы. Если я не на четвертом этаже (на Банковой четвертый этаж занимает глава государства, - ред.), ко мне приходят люди – происходит много встреч: что-то рассказывают; жалуются, что не могут попасть к Президенту. Я в шутку называю свой кабинет местом моральной разгрузки.
Честно говоря, планировать я начал только сейчас – раньше мы, люди творческие, в свободном режиме работали.
Д.Б.: До недавнего времени вы в «Квартале» не просто шутили, но откровенно издевались над многими топ-политиками. А теперь вынуждены с ними работать. Взять того же Парубия…
С.К.: Дефекты речи – явно не повод для насмешек. Равно как любые другие дефекты. Вам не стыдно сегодня перед ними?
Нет, не стыдно, потому что это – юмор, а юмор – нормальная практика. Над своими дефектами я и сам смеюсь. Приведу пример. В «Лиге смеха» есть команда, в которой один участник на инвалидной коляске, а второй - физически нормальный парень. Так первый над собой смеется и позволяет это своему партнеру.
Д.Б.: Правильно, он сам смеется. А вы над другими издевались – в этом разница.
Допускаю, так думают многие. Но вам не кажется, что большинство политиков, над которыми мы издевались, издеваются над народом? И издеваются без юмора, а мы все-таки со смехом.
Д.Б.: Со стороны кажется, в офисе президента сложилось - по стечению обстоятельств - некое двоевластие: с одной стороны есть вы, с другой - Андрей Богдан. Как ваши взаимоотношения складываются?
Я не вижу у нас двоевластия. У нас нормальные отношения с Андреем. У него шикарное чувство юмора, хотя и своеобразный стиль общения. Кто-то называет его немножко хамоватым.
С.К.: Возьмем его легендарное интервью РБК. Относительно вас, вот это «он ворует мой салат» - хамство высшего разряда. Угрозы Виталию Кличко – избранному людьми мэру от назначенного Президентом, да и то незаконно, чиновника – вообще не знаю как назвать.
Я много слышал об Андрее плохого, но также мне много рассказывали о его профессиональных качествах. Я видел, как он работал в период предвыборки. Да, он сложный человек, но мы все, знаете ли, не без недостатков. У нас с ним в целом нормальные отношения, хотя случаются и стычки.
С.К.: Из-за чего?
Он любит перебивать в разговоре, что мне не нравится. У него такой стиль – давит, настаивает на своем. Он очень пробивной и если это направить в правильное русло.
Д.Б.: Говорят, между Богданом и Бакановым наметился конфликт. Так ли это?
Мы когда прочитали об этом в «Украинской правде», очень удивились. Богдан первым спросил: «Какой конфликт?».
С.К.: Из-за назначения замов в СБУ. Это очень хлебные должности.
Возможно, какие-то разногласия были. Но не конфликт.
С.К.: С какой стати Баканов в принципе должен с Богданом кого-либо согласовывать?
Вы рассуждаете с точки зрения: «Ты сидишь на своем месте - решай там свои вопросы». Мы же пока работаем командой. Тот, кто выбивается из команды, отходит. Но есть какие-то консультации, просто мужские разговоры.
С.К.: Я рассуждаю с точки зрения элементарной иерархии и ответственности.
Он может сам назначить замов, да. Мы так и сказали: «Тебе с ним работать».
Возьмем аналогию из жизни: часто бывает, что возвращаясь с работы домой, муж обсуждает с женой какие-то рабочие вопросы. Можно ли в таком случае говорить, что она на него – по профессиональной линии – влияет?
С.К.: Зеленский анонсировал необходимость реформирования СБУ как одной из самых коррупционных структур. Чтобы «прикрыть лавочку», достаточно убрать два управления – «К» и экономики. Но эти управления остаются. Более того, на «К» назначают известного в узких кругах Анатолия Калюжняка. И кто за это ответит? Лично Баканов или коллектив, в котором ведется «мужской разговор»?
Спрашивают результат. Задайте вопрос от народа. А то у меня такое ощущение, что мы с вами или на разных языках разговариваем, или в параллельном мире существуем.
Д.Б.: Вполне возможно.
…Я не замечал, чтобы Андрей продавливал своих людей. Ни в СБУ, ни в другие структуры. Разве тех, с кем ему самому в Администрации у нас работать. Так, например, было с Алексеем Гончаруком. Мы его не знали, но Андрей убедил, что он необходим, и сегодня, поработав немного вместе с Гончаруком, мы убеждаемся в его правоте.
Д.Б.: Кого Богдан еще «продавливал»?
Я не участвовал и старался сторониться вопроса назначения губернаторов, опять же - не знаком с людьми. Только если скажут: «Проверь в интернете, что там на него есть». Мы всех проверяли.
С.К.: «Проверь в интернете», когда у тебя есть, как минимум, свое СБУ, масса вспомогательных служб – это пять.
В то время у нас не было СБУ.
«Есть уверенность: мы добьемся переговоров с Путиным, он сядет с нами за стол»
С.К.: Блок о войне и мире. Зеленский декларирует, что вы пришли на пять лет и что вы хотите закончить войну. Очевидно, есть понимание того, как это сделать. Изложите его, пожалуйста.
Мы хотим выйти на нормальный переговорный процесс с Россией. Для этого нужно сделать первый шаг. Должен быть мир. Любая война заканчивается переговорами. Но без потери территорий с нашей стороны! Много уже говорилось о прекращении стрельбы, отводе войск, но главное - нужно начать говорить. Мы ищем возможность сейчас выйти на разговор на равных.
С.К.: Почему вы думаете, что россияне хотят говорить?
Все же когда-то начинается с какой-то мечты. Мы думаем, что они хотят разговора и конца войны. Не уверен, что я геополитически понимаю их, но мне хочется думать, что большого комфорта от всего происходящего у них тоже нет.
С.К.: Путин - фанатик. По его словам, развал СССР - самая крупная геополитическая катастрофа ХХ века. Идея фикс - воссоздание СССР. Для этого ему нужна была Грузия, нужна Украина, сейчас он «обрабатывает» Беларусь. Так с какой стати ему отказываться от воплощения задуманного?
Я убежден, что мы готовы на переговоры. Верю, приложим все силы для того, чтобы убедить его, и на 70% уверен в их успешном исходе.
С.К.: Так зачем Путину мир с Украиной?
Может, он лично Путину не нужен. Но он думает тоже, наверное, о своей стране, и хотел бы выйти из этой ситуации с гордо поднятой головой.
С.К.: То есть сохранив за собой Крым.
Нет. Крым - очень тяжелая тема. Но это не значит, что мы не должны решать вопрос с Донбассом. Давайте начнем с него, а закончим полуостровом. Надо вернуть Донбасс ментально, информационно.
Д.Б.: Представим себе, что сидят за одним столом Владимир Александрович и Владимир Владимирович. Путин говорит: «Хорошо, решаем вопрос с Донбассом, но забудьте о Крыме». По-другому этот диалог состояться просто не может.
Это ваше мнение.
С.К.: К сожалению, это очевидная вещь. Давайте все же представим себе этот диалог. Что Зеленский ответит Путину?
Ответит «нет», потому что Крым украинский.
С.К.: Следующая реплика Путина: «Разговор окончен, и тема Донбасса тоже закрыта».
Почему вы все в черно-белых тонах представляете? Вот вы знаете, как решить этот вопрос?
Д.Б.: Нет, поэтому мы не идем в президенты.
Президент - не профессия. Президентом становится человек из любой сферы, а потом от него вдруг требуют ответов на все вопросы. Не всё знает президент.
С.К.: О, Господи! А кто тогда знает? Президент - главнокомандующий. У нас в стране пять лет идет война. Пять лет! Свыше десяти тысяч погибших!
Полтора месяца - не срок, за который можно все решить. Знаю, мы готовимся к переговорам. Но, для того чтоб они правильно состоялись, их надо тщательно подготовить.
…Сейчас первая задача – вернуть моряков. Если Путин отдаст нам военных, то это повод, чтобы сесть и поговорить с ним (интервью записывалось до того, как суд в Москве продлил украинским морякам срок содержания под стражей, - ред.).
С.К.: По морякам есть решение Международного трибунала. Если он не хочет его выполнять, так почему должен с вами идти на переговоры по Донбассу?
Вы знаете, Путин такой человек, который, по-моему, никому ничего не должен. У нас есть уверенность, что мы добъемся этих переговоров, что он сядет с нами за стол.
Д.Б.: Уверенность интуитивная или это допущение на чем-то конкретном базируется? Просто объясните, можете даже не говорить, на чем именно.
Мы показываем свои шаги - развели войска в Станице Луганской, хотим построить мост (там же, - ред.), возобновили Минский процесс. Всеми своими действиями, а также во время выступлений президент говорит, что готов к переговорам. Не так просто, чтобы Россия ответила, но, думаю, что еще несколько шагов, и мы придём к диалогу. У меня есть внутренняя уверенность. Не может это дальше так продолжаться, надо уже выходить из этого пике в стране нашей.
Д.Б.: Есть какие-то позитивные сигналы по поводу моряков?
Не хотел бы это обсуждать, чтобы не навредить. Нам говорят, что, скорее всего, это будет кто-то другой в предвыборную кампанию...
Д.Б.: То есть Путин отдаст моряков Медведчуку?
Когда нам задают этот вопрос, мы отвечаем: «Значит, ребята будут дома».
С.К.: В моем понимании, связь Медведчука и Порошенко – гадкий позор.
Да, я тоже так считаю.
С.К.: Петр Алексеевич всегда это обосновывал тем, что якобы Виктор Владимирович помогает с заложниками, хотя три года никого не освобождали. Как вам кажется, роль Медведчука в переговорном процессе была действительно столь велика или Порошенко просто врал, поскольку сам вел с Медведчуком дела? Так ли уж Медведчук – в деле мирного урегулирования - незаменим?
Мы считаем, что нам он вовсе не нужен, и стараемся отстраниться от него, дистанцироваться.
С.К.: Медведчук как-то пытался выйти с вами на контакт?
Я об этом не слышал.
С.К.: Ваша команда видит угрозу в том, что Медведчук сконцентрировал в своих руках огромный медиаресурс?
Видит. Есть идея разработать законопроект о том, что медиа ресурс не имеет права покупать человек, ведущий бизнес в России.
С.К.: Формальный собственник каналов Тарас Козак не имеет бизнеса в России.
Или близкий к собственнику человек. Я же не правовед, чтобы правильно выразить эту мысль, но вот ограничить это точно надо. Да, были б у нас средства, мы бы сами купили телеканал «Интер»! Мы ведем работу по созданию канала, который был бы сильным информационно. То ли это будет интернет-платформа, то ли спутниковый канал. Мы проигрываем очень сильно информационно и не только России, а и внутри страны. У нас все каналы принадлежат тем или иным людям, которые держат их, чтобы защитить себя.
С.К.: К примеру, Коломойский.
Да, я его и имею в виду.
С.К.: Сколько канал «1+1» вам должен?
Цифру точно не назову вам.
С.К.: Семь миллионов долларов? Вы не можете не знать эту цифру.
Я реально не помню, но она большая. Где-то может быть около того, да.
С.К.: Пока этот долг не погашен, Игорь Валерьевич ваш заложник.
В данной сложившейся ситуации - да. Интересная версия, этим, может, и стоит воспользоваться.
«С концерта Зеленский получит тысячу. Плюс-минус 200 долларов»
С.К.: Давайте подробнее насчет канала, это интересно.
Мое мнение: сугубо новостной канал никогда не станет мегапопулярным. Для широких масс нужно делать развлекательно-информационный, чтобы и новости, и сериалы, и развлекательные программы. Мы мечтаем о таком формате.
С.К.: Еще со времен «Интера», верно?
Да. Мы когда там работали, занимались только «интертейментом», в новости не лезли – нам сразу сказали в ту сторону даже не смотреть. Хотя уже тогда политика в чистом виде зрителю не очень «заходила» – мы же видели рейтинги; а Евгений Кисилев все обижался, что его не хотят ставить в праймовый слот.
С.К.: Вскоре после того, как вы стали выходить на «плюсах», вам сделал предложение Ахметов. Но уже был подписан контракт…
Да, были уже человеческие обязательства. Мы это недавно обсуждали…
С.К.: С кем?
С Ринатом Леонидовичем. Он говорит: уважаю, что заняли тогда позицию.
…В дальнейшем мы ушли с «Интера», когда нас начали подводить – не в плане денег, там другие истории были. Вот, на «Плюсах» не подводят, нам дают площадки…
С.К.: При этом они вам денег должны, около семи миллионов. Не слабо так.
Послушайте, ну непростая же ситуация в стране была. С 2012 по 2014-й у нас – в плане финансовых отношений – все было хорошо. Но потом началась война, и я хорошо помню: мы в Днепровскую ОГА (во времена губернаторства Игоря Коломойского, - ред.) приходили, допустим, с какими-то своими вопросами, а там в это время план обороны обсуждают – туда вертолет летит, тут приземляется, здесь волонтеры выгружаются, тут – раненые и т.д. Они (команда Коломойского, - ред.) реально остановили войну в Днепре.
Я это к чему? Действительно же были обстоятельства, в которых соблюдать все ранее принятые условия не так-то просто. Он (Коломойский, - ред.) говорит: «Ребята, ну вот вы сами видите, как сейчас…»
С.К.: Тем не менее ролик, где «кварталовцы» поздравляют Коломойского с днем рождения и денег просят, некоторые – буквально с протянутой рукой - он не 2014-м годом датирован, но 2017-м.
Долг («плюсов» перед «кварталом», - ред.) с тех пор не увеличился.
С.К.: А за три года – учитывая все же изначальную коммерческую природу ваших отношений – пусть даже частично, его нельзя было сократить?
Все в процессе. Главное – новых долгов не возникает.
С.К.: Вы – бизнесмен, причем очень опытный. Однако сейчас рассуждаете как дилетант, причем хотите, чтоб мы в это поверили. Я готова поверить, что в 2014-м вы – движимые патриотизмом – не педалировали вопросы финансовых своих взаимоотношений с Коломойским. Но я точно знаю и понимаю, что – при условии перехода на телеканал «Украина» - у вас точно были бы более выгодные коммерческие условия, но реализовать их – ввиду контракта с «Плюсами» - уже просто не было возможности.
Значит, я вам официально заявляю: юридически у нас такая возможность была.
С.К.: Хорошо, принимаю. Я вот уточнить хочу: вы сказали, что недавно общались с Ринатом Ахметовым.
Да.
С.К.: А в каком формате?
Ну, просто общались – о телевидении говорили.
С.К.: Кто этот диалог инициировал?
Никто.
С.К.: В смысле? Ринат Леонидович просто гулял по Банковой и решил зайти? Вы в Администрации общались?
Нет. А это важно?
С.К.: Да, важно! Вы – первый помощник Президента. Причем человек, о котором все говорят, как о достаточно умном и осведомленном, он – самый богатый бизнесмен страны. Ваше общение само по себе уже прецедент. Неужели, не понимаете?
Все просто: мы (команда Президента, - ред.) общаемся со всеми олигархами, так как хотим их посадить за один стол переговоров. Добиться того, чтобы они работали на страну, по единым правилам.
Что касается Ахметова, так он помог купить 200 «скорых». Возникла острая необходимость в этих 200 «скорых» и мы решили обратиться…
С.К.: Кто решил?
Владимир Александрович предложил.
С.К.: Обратиться к Ахметову?
Почему нет? Он сразу отреагировал, без вопросов. Согласился помочь, но попросил, чтоб «без медалей», без лишней публичности – просто сделать доброе дело и все.
С.К.: Ну, логично. Чего ж не помочь новому президенту. 200 «скорых» - не весть какая проблема. Ладно, это я злобствую, не обращайте внимания. Вы упомянули, что хотите собрать олигархов за столом переговоров, заставить «играть по правилам».
Да, лично я – сторонник этой идеи.
С.К.: Идея-то правильная, но проблема в том, что тот, кто будет собирать, должен, как минимум, совпадать с ними по «удельному весу». Еще лучше – возвышаться над ними, выступая своеобразным «гарантом». И одной только принадлежности к институту президентства тут, увы, недостаточно.
Думаю, Владимир Александрович способен это сделать.
С.К.: Простите, но когда – за месяц до баллотирования – Владимир Александрович выступает на корпоративе у Игоря Суркиса, где вся эта публика пьет и закусывает, с какой такой стати они – полгода спустя – должны его слушаться?
Вы написали тогда, что гонорар (Зеленского, - ред.) за выступление был 110 тысяч.
С.К.: А выяснилось, что 110 тысяч это на всех.
Да. Включительно с техникой, работой всех артистов, организацией развлекательной программы, декорациями, наконец.
С.К.: Ну, простите, ошиблась в деталях, признаю.
Сколько вы думаете вот реально получает Зеленский за большой концерт?
С.К.: Озвучьте, пожалуйста.
50% отходит на студию, сопровождающий ансамбль, аренду и 50% - на творческий коллектив, включая и авторов. Допустим, гонорар составляет 20 тысяч. Если труппа человек в десять и авторов человек 10-15, как эти 50% могут распределиться, вы полагаете?
Распределите 10 тысяч на 10 актеров и 15 авторских групп – сколько получит Зеленский?
Тысячу!
С.К.: Целый Зеленский? Звезда первой величины и жалкую тысячу? Вам Станиславского процитировать?
С концерта, я думаю, что так. Могу ошибаться – в ту или иную сторону – долларов на 200.
С.К.: Двести баксов?! Вот это вы его сейчас девальвировали!
Спорим? На бутылку воды вот!
С.К.: Вопрос был не об этом. Я вот все силюсь понять. На дворе – ноябрь месяц. Ты – сам для себя – знаешь, что уже в декабре станешь баллотироваться в президенты. Что, в случае успеха, тебе с этими людьми иметь дело. Возможно, «строить» их, пытаться посадить за стол переговоров, заставить работать на страну и т.д. Безусловно, юбилей Игоря Сурксиа планировался загодя, точно так же загодя договаривались с артистами и отказаться от выступления не так-то просто, но – еще раз – сам для себя ты-то знаешь, что станешь баллотироваться. Тем не менее идешь их, чавкающих и выпивающих, развлекать.
Мещанский подход. Это - его профессия, он честно делает свое дело. Что здесь такого? Даже в ту ночь, когда Зеленский выступил с заявлением, он потом вышел и продолжил вести «Вечерний квартал» - играл неверного мужа, допустим там какого-то.
…Он, извините, ранее и в трусах на сцену выходил – всякое бывало. Разве его это унизило? Люди продолжают его любить.
Хотите мое личное мнение? Даже сейчас, если бы вдруг он вышел в концерте «Вечернего квартала» первым номером и просто бы сказал приветственный, вступительный монолог красивый, я лично в этом ничего плохого не вижу.
С.К.: Сейчас вышел?!
Сейчас! Я считаю, что это нормально. …Вы не понимаете нашу психологию просто.
С.К.: Искренне пытаюсь, понять. Правда, искренне. Но что-то не очень получается, вы правы.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…