Такое положение изменится, когда к 80-летию трагедии Бабьего Яра будет построен Мемориальный центр жертв Холокоста «Бабий Яр». Работа по его созданию началась после подписания 29 сентября 2016 года Декларации, в которой проект международной инициативной группы поддержали президент Украины Петр Порошенко, премьер-министр Владимир Гройсман и мэр Киева Виталий Кличко.
Хочется надеяться, что этот проект, в отличие от многочисленных предыдущих подобных инициатив, будет успешно реализован. И для достижения результата, в том числе, необходимо проанализировать причины прошлых неудач. Образно говоря: прежде чем начинать строительство, нужно расчистить площадку. В моральном плане – освободиться от наслоившихся дискуссий, интриг, перетягивания каната, маниловщины, злоупотреблений и т.п.
Почему же за 25 лет государственной независимости Украины в Бабьем Яре так и не создали единого комплекса, который соединил бы музей, образовательный центр и исследовательский институт? Давайте разберемся.
В течение послевоенных советских лет в молчании вокруг Бабьего Яра доминировали причины объективные, внешние. Наследие Второй мировой войны (в СССР – Великой Отечественной) сберегалось и популяризировалось, прежде всего, в аспекте героизма. А тема жертвенности была на втором плане. Травматичные воспоминания, связанные с оккупацией, были не нужны. К тому же еврейская составляющая была нежелательна в Советском Союзе. С этим и была связана чудовищная попытка уничтожить память Бабьего Яра, которая привела к Куреневской трагедии 13 марта 1961 года. Тогда поток грязи из Бабьего Яра, который превратили в свалку строительных отходов, прорвал дамбу и затопил район Куреневку, забрав жизни 1,5 тысяч человек.
После этого коммунистические власти еще меньше хотели мемориализировать Бабий Яр и сделали все, чтобы стереть память о нем: разбили парк, построили жилые дома и телецентр. А когда в годовщину массовых расстрелов 41-го года, 29 сентября, в Бабьем Яре собирались общественные активисты и неравнодушные киевляне, их брал на карандаш недремлющий КГБ.
Только в 1976 году, когда на 25-м году трагедии ее замалчивание стало уж совсем неприличным, был установлен памятник «Советским гражданам и военнопленным солдатам и офицерам Советской Армии, расстрелянным немецкими фашистами в Бабьем Яру». Никаких указаний и упоминаний о национальности большей части жертв трагедии памятник не содержал – никаких отдельно взятых евреев, просто советские граждане. Тогда это было логично, хотя и не становилось менее гнусно.
Установкой помпезного монумента в духе соцреализма советская власть посчитала свой долг по отношению к жертвам Бабьего Яра исполненным. Есть куда раз в году возложить цветы – ну, и хорошо.
С обретением Украиной независимости ситуация в Бабьем Яре, конечно, изменилась. Но теперь основной проблемой стало не молчание, а сегментация памяти и раздробленность инициатив. То есть, на смену причинам объективным, внешним, пришли субъективные, внутренние. Консолидировать идеи и средства для создания достойного мемориального объекта, адекватного историческому масштабу и значению трагедии Бабьего Яра, оказалось невозможным – при всем обилии попыток.
Здесь можно вспомнить проект постройки еврейского общинного центра «Наследие» при поддержке американского благотворительного комитета «Джойнт» (2001 год). Тогда, в 60-ю годовщину трагедии, в Бабьем Яре президентом Леонидом Кучмой был заложен символический камень на мечте строительства будущего мемориального комплекса. Который так и не появился. Можно вспомнить и другой камень, заложенный 10 лет спустя, в 2011 году Игорем Коломойским, главой благотворительного фонда «Бабий Яр», на месте (уже другом) строительства другого мемориального комплекса. Сегодня даже надпись на этом камне трудно разобрать. Причем все декларации, разговоры и церемонии даже сопровождались конкурсами архитектурных проектов, так и оставшихся на бумаге и в макетах.
Почему? В том числе, к сожалению, из-за сопротивления общественных активистов, которые, оставаясь за бортом инициатив, объявляли их ненужными, вредными и кощунственными. И с энергией, достойной лучшего применения, добивались разрушения этих инициатив. Что говорить, если в 2003 году представителями интеллигенции Украины был создан Комитет «Бабий Яр», который с одной стороны, провозгласил своей приоритетной задачей сооружение в Бабьем Яру национального мемориала памяти Холокоста, жертв фашизма и тоталитаризма и открытие государственного музея Бабьего Яра. А с другой стороны, тот же Комитет обозначил важным направлением своей деятельности борьбу с застройкой Бабьего Яра – имея в виду именно альтернативные проекты мемориальных центров. Аргументы для деструктивных инициатив всегда находились в обилии: от заключений раввинов о недопустимости строительства на кладбищах до апелляции к националистическим силам, что, мол, евреи хотят приватизировать память Бабьего Яра в ущерб представителям других групп жертв.
Умные разговоры и демагогия – не лучшие строительные материалы. Потому-то в итоге на сегодняшний день мы имеем Национальный историко-мемориальный заповедник «Бабий Яр» в виде того самого парка с обилием разрозненных памятников, мимо которых равнодушно гуляют отдыхающие. А иные из памятников, как еврейская Менора, еще и периодически служат пунктом психологической разрядки для неонацистов, подвергаясь осквернению.
Вот для того, чтобы к 80-летию трагедии Бабьего Яра, в этом парке, наконец-то, возник не очередной «сад камней», а реальный мемориальный комплекс, и нужно в начале пути отряхнуть все налипшее за много лет. Чтобы в глазах непосвященной публики не рябило от многочисленных комитетов и фондов, чтобы преодолеть неизбывные комплексы «два еврея – три синагоги» или «два украинца – три гетмана». Есть один Киев и в нем один Бабий Яр. Одному Бабьему Яру – один достойный мемориальный комплекс.
Почему же должно получиться у нас, если не получилось у тех, кто пытался раньше? Об этом будет отдельный разговор.