Вообще, в Украине госбанки за годы своей работы снискали довольно-таки неоднозначную репутацию. В глазах клиентов-физлиц они выглядели неповоротливыми и архаичными структурами, которые славились «советским» сервисом и достаточно узкой линейкой продуктов. Бизнес видел в госбанках, прежде всего, принадлежность к определенным политическим силам, которые пользовались ими в своих интересах. А где политическая зависимость – там и риски.
И такая «картинка» сформировалась отнюдь не на пустом месте. Ручное влияние и управление «сверху» действительно приводило к тому, что государственные банки зачастую использовались для кредитования сомнительной надежности компаний, для выкупа ОВГЗ, для газовых платежей. Но полноправными участниками рынка они, по сути, не были.
Впрочем, нынешняя ситуация в банковском секторе складывается таким образом, что государство как собственник оказалось в еще менее комфортных условиях. Во-первых, рынок за последние несколько лет прошел серьезную очистку. Однако уменьшение количества банков привело не только к оздоровлению сектора, но и к ужесточению конкуренции. И госбанки в борьбе за клиентов будут ощущать все большее давление со стороны других игроков первого эшелона, среди которых в основном банки с иностранным капиталом. Во-вторых, свою долю продолжают «отъедать» мелкие финучреждения, которые зачастую предлагают клиентам конкурентоспособные тарифы, гибкость и лояльность в обслуживании.
В то же время, у госбанков есть немало преимуществ, которые дают им шанс удержать место на рынке и не растерять клиентов. Прежде всего, доступ к условно неограниченному финансированию. Конечно, можно долго рассуждать о том, что докапитализация из бюджета – это опустошение карманов налогоплательщиков. Но факт остается фактом: с точки зрения фондирования с государством не может тягаться практически не один частный инвестор. Плюс ко всему, госбанки обладают наибольшим количеством филиалов и отделений, покрывающих всю Украину. Например, только Приватбанк и Ощадбанк вместе взятые располагают более почти 6-ю тысячами подразделений. Такая сеть позволяет достучаться до клиентов не только в крупных городах, но и в самых отдаленных регионах нашей страны. Да и уровень доверия к госбанкам, невзирая на все потрясения в банковской системе, все равно выше, чем к коммерческим структурам.
Отчасти это связано с упомянутой уже поддержкой со стороны правительства и бюджета, а также с тем, что через госбанки проходит львиная доля разнообразных социальных платежей. К тому же, еще в декабре 2016 года Верховная Рада приняла закон о 100% гарантировании всех вкладов физлиц в государственных банках. И хотя этот документ пока что не получил одобрение Президента, вероятность, что он будет завизирован, достаточно высока, так как Петр Порошенко сам выступил инициатором этого закона. Данный шаг является больше психологическим, т.к. в случае дефолта госбанка сложно ожидать физических выплат 100% депозитов за счет бюджета, котором подобные платежи никогда не закладываются.
Другой вопрос, что госбанки нуждаются в более эффективном менеджменте, в перестройке бизнес-процессов, в переработке продуктовой линейки и значительном усилении качества обслуживания. Именно по последнему показателю Ощадбанк или Укрэксимбанк, к примеру, все еще проигрывают конкурентам. Это же касается и реализации разнообразных сервисов и решений (в первую очередь, онлайн-услуг), к функционалу и удобству которых у клиентов тоже есть немало претензий. В этом плане госбанкам есть чему поучиться у своих коллег. В том числе, у Приватбанка. Кроме того, зачастую госбанки «в прошлой жизни» вынуждены были финансировать заемщиков исходя из политической конъюнктуры.
Еще один путь, который позволит госбанкам упрочить свой авторитет, поэтапная приватизация. Причем, речь идет отнюдь не о продаже иностранным инвесторам, которых постоянно высматривают за горизонтом в нашем правительстве. Более того, видя, как нерезиденты продолжают уменьшать свое присутствие в украинской экономике, бессмысленно рассчитывать на то, что появится реальный покупатель, который предложит достойную цену за 20% или даже 10% акций одного из банков.
А вот модель «народной приватизации», когда право на выкуп доли в капитале госбанков получит население, была бы вполне логичной. При этом не помешает изучить положительный опыт других стран. Например, в 1990-1995 годах Венгрия от продажи государственных активов получила порядка 4 млрд долларов. Участниками приватизации выступали как зарубежные инвесторы, так и местное население, получавшее специальные приватизационные кредиты, которые рефинансировал Центробанк Венгрии. Власти Сингапура пошли немного иным путем. Показательной стала приватизация телекоммуникационного оператора SingTel 1993 году. 11% в капитале компании было продано на внутреннем IPO, в ходе которого население имело возможность приобретать акции SingTel за половину их стоимости. Конечно, эта практика потребует адаптации под украинские реалии. Но нет сомнения, что такой путь приватизации госбанков не только усилит контроль их деятельности, но и позволит привлечь население к управлению экономикой.