Я не скажу крамолы, обозначив, что в Украине, несмотря на неимоверное количество средств массовой информации, медийного рынка, в действительности, как такового не существует. Можно найти десятки объяснений, почему нам не удалось создать прогрессивную, честную и конкурентную информационную среду за эти 25 лет. Однако главное – на поверхности: нежелание самих журналистов брать ответственность за будущее своего государства.
В 1989 году, после крушения Берлинской стены, немецкие СМИ, проявив чувство солидарности, помогли властям консолидировать общество, разделённое вследствие бездумной и циничной политики советского руководства. Прошло 27 лет и Германии удалось вернуть себе первенство, однако, отказавшись при этом от агрессии и идеологической экспансии. Тем не менее, несмотря на экономическое равенство, остаётся невидимая разделительная черта между Западным и Восточным Берлином: люди всё ещё не доверяют друг другу.
Именно о системе отношений, построенной на доверии, пойдёт речь далее.
Первое, что нужно было достичь немецким властям в начале 1990-х годов, - создать единый рынок СМИ, позволив изданиям, размещённым в западной части Берлина, распространять информацию на восточные регионы страны. Таким образом, немцы, проживающие на территории бывшего ГДР, начали получать сведения о жизни своих «западных соседей». При этом население восточных территорий получило возможность выбирать: продолжать ли им читать пропагандистскую газету «Neues Deutschland» или же подписаться на «Der Tagesspiegel» - издание, в котором представлены полярные точки зрения.
Понятно, что немцы выбрали медиа, подобные «Der Tagesspiegel». Хотя и до сегодняшнего дня можно встретить, где-нибудь в земле Мекленбург, седовласого немца, читающего «Neues Deutschland». Однако и сама «Neues Deutschland» уже иная – консервативная, но при этом многовекторная.
В то же время и таким изданиям, как «Der Tagesspiegel», пришлось подстраиваться под вкусы нового читателя, балансируя в подаче информации, собирая различные точки зрения и сосредотачивая своё внимание на различных регионах объединённой Германии.
Далее запрос общества начал меняться; ведь люди захотели воссоздавать единое национальное пространство, где экономические благА должны распределяться равномерно между Западом и Востоком страны. Появились издания (Der Spiegel, Bild), готовые рьяно критиковать правительство за промедление в реформировании государства. Однако изначально подобное требование исходило не от обычных корреспондентов, а от жителей Германии.
Когда же население осознало, что собственные потребности невозможно удовлетворить за счёт лишь внутренних ресурсов, а необходимо использовать международный опыт и создавать крепкое межгосударственное партнёрство, появилась международная журналистика. Теперь немцев интересует не информация, а тенденции.
При этом немецкие корреспонденты не именуют себя представителями «четвёртой власти», понимая, что власть и журналистика несовместимы. Они строят диалог с политиками.
С 1949 года в стране существуют целые союзы журналистов: парламентских, иностранных, региональных. Подобное сплочение позволяет корреспондентам быстрее получать официальную информацию, держа немецких политических деятелей в состоянии постоянной подотчётности.
Так, в центре Берлина, в правительственном квартале, находится большое здание с надписью «Bundespressekonferenz» (Объединение «Федеральная пресс-конференция»). Подобный союз, можно сказать, сплотил около 800 парламентских журналистов и 300 иностранных репортёров.
Три раза в неделю (в понедельник, среду и в пятницу) на встречу с журналистами приходят представители всех министерств Германии, без исключения. А раз в год перед репортёрами отчитывается в проделанной работе федеральный канцлер. Для многих репортёров Объединение «Bundespressekonferenz» является единственной площадкой, где можно задать вопрос официальному лицу.
Однако не только журналисты выдвигают свои условия, но и политики. Согласно давно введённому правилу, существует три уровня доступности публичной информации. Первый уровень позволяет журналисту, услышавшему сведения, ссылаться на спикера. Второй – разрешает указывать ведомство как источник данных. А третий – абсолютно запрещает корреспонденту распространять информацию, полученную будь-то на пресс-конференции или при личном общении с ньюсмейкером. И к этой традиции относятся с уважением как политики, так и журналисты.
Между тем, на этом диалог не заканчивается. Десять лет назад немецкое правительство пошло ещё на один чрезвычайно важный шаг, имплементировав Акт о свободе медиа. Этот документ позволил журналистам получать информацию в кратчайшие сроки. Для этого корреспонденту необходимо обратиться с официальным запросом к представителю, допустим, министерства, затребовав у него необходимые для работы материалы. Сам чиновник должен предоставить нужные репортёру сведения на протяжении дня; в противном случае он будет уволен.
Как указывают представители спикера федерального правительства Германии Стефана Зайберта, внедрение самого Акта не может автоматически создать прозрачную систему, при которой журналист сможет беспрепятственно получить необходимые ему сведения от любого чиновника. Нужно приложить неимоверные усилия для того, чтобы подобного рода документ превратился из обычной бумажки в действующий механизм. У немцев это получается, постепенно, с надрывом, но получается.
Действительно, благодаря диалогу между немецкими СМИ и властью, в Германии удалось сформировать мощный медиа рынок: в стране появилось коммерческое телевидение, общественное радио, независимые газеты. В конечном итоге возникла конкуренция. А конкуренция, в свою очередь, привела к многообразию идей и взглядов.
Зачем я всё это вам рассказывал? А затем, что и нам рано или поздно придётся заниматься созданием полноценного, многофункционального рынка СМИ. И этот процесс начнётся параллельно с возвращением Донбасса. Украинской власти и представителям медиа необходимо будет вести диалог, заниматься просвещением общества, идти на уступки.
Абсолютно недавно Международный центр перспективных исследований представил четыре модели деоккупации Донбасса. Так вот оптимальным для Украины примером, как считают специалисты этой структуры, является немецкая модель. Именно она позволяет пробиться через толстый слой пропаганды, доказать, что наше государство привлекательнее российского и заставить жителей оккупированных территорий пробить очередную идеологическую и военную стену, возведённую Кремлём.