Инструмент интеллекта, мышление есть проникновение и сущность вещей. Преподаватель Падуанской еврейской коллегии Элиа дель Медиго в 1506 году записал: «Познание вещей, насколько оно возможно, свойственно человеку и человеческой природе».
На заре 16 столетия Пьетро Помпонацци наставлял в лекциях своих учеников: «В философии всякому, кто стремится к постижению истины, подобает быть еретиком». История сохраняет не только мудрые слова философов, но и тексты доносов на них: «Я несколько раз слышал от Джордано Бруно, что нет наказания за грехи. Ещё он говорил, что для добродетельной жизни достаточно не делать другим то, чего не желаешь себе самому». Джордано Бруно сожгли на костре, а имя главного доносчика сохранилось в его следственном деле. Джованни Мочениго был добропорядочным гражданином и, разумеется, патриотом. А горький дым костров инквизиции достигал университетских аудиторий.
Я жил в 20-ом веке. Моя инквизиция называлась иначе. Но показания свидетелей в моем следственном деле были схожи… В теологизированном обществе средневековья все сферы интеллектуальной деятельности должны были определять свое отношение к вере. То же было и в 20-ом веке. Только объект вероучения назывался иначе. Поэтому в неволе должен был умереть поэт Васыль Стус. С точки зрения советского правосудия он не был добропорядочным гражданином и советским патриотом. Потому что он утверждал: ни одно зло не остается безнаказанным и ни одно благо не остается, в сущности, без вознаграждения.
Обыватель и в 16 веке, и в веке 20-ом не любил людей рассуждающих. Обыватель определяет: «Этот – философ. Он ни во что не верит!» Один не верил в грубые догмы инквизиторской юстиции, другой – в слепые догмы научного коммунизма.
Ночь. Глубокая, тихая, бессонная. Днем довелось в который раз лицезреть гнилую ложь украинской политики. Я пережил и Джордано Бруно, и Васыля Стуса. Двадцать первый век. Читаю слова немецкого пастора Фридриха Бонхёффера, казненного гестапо: «Я верю, что Бог из всего, даже самого дурного, может и хочет сотворить добро. Для этого ему нужны люди, которые используют все вещи в благих целях».
Давно знаю: днем таких людей встретить трудно. Их пристанище – ночь. А бодрствует ли Бог ночью?