С этим убеждением сталкиваешься сплошь и рядом – от социологических опросов до телевизионных эфиров. И понятно, что именно прекращения войны ожидают украинцы от своего нового президента. Но может ли это произойти?
Скажу сразу, что совершенно не собираюсь опровергать саму постановку вопроса о том, что прекращение военных действий и обогащения на войне не может содействовать деэскалации. Однако всегда важно понять, заинтересованы ли в таком развитии событий обе стороны. Стоит напомнить, что это не украинские войска стоят на российской территории, а российские – на украинской. И именно российская сторона сформировала в оккупированных районах Донбасса армейские корпуса, главной задачей которых является недопущение восстановления территориальной целостности Украины.
Когда Петр Порошенко был избран президентом страны, еще существовала иллюзия, разделяемая не только большой частью населения, но и политической и военной элитой страны. Эта иллюзия базировалась на том, что Россия не осмелится применить в материковой части Украины свои регулярные войска (хотя непонятно было, почему, в Южной Осетии и Крыму же применила) и поэтому главное, что нужно сделать – собрать достаточно сил для разгрома «добровольцев» и наемников. Сейчас такой иллюзии у политической и военной элиты уже нет, ясно, что в случае проведения Украиной военной операции Россия будет готова к использованию своих вооруженных сил и что ради этого она, собственно, и сохраняет мощную группировку устрашения на российско-украинской границе. Но по мере того, как такая иллюзия уменьшалась у лиц, принимающих решения, она усиливалась у большей части населения.
Парадоксально, но Владимир Зеленский и его окружение относится в этом смысле именно к населению, а не к элите – собственно, поэтому его и избрали. И, как и большинство своих соотечественников, он пребывает в придуманном мире. Мире, в котором война не выгодна ни Украине, ни России.
А России она, вне всякого сомнения, выгодна – прежде всего с геополитической точки зрения. Мотивы обогащения на войне, впрочем, я тут тоже не стану отрицать. Обогащение на войне, при всей его неприглядности и аморальности – естественное следствие самой войны, именно поэтому вообще возникло слово «мародер», именно поэтому за войсками всегда шли экспедиции грабителей, именно поэтому солдатам отдавали города на разграбление, именно поэтому «бедные» победители беспощадно грабили «богатых» побежденных, именно поэтому советские генералы, офицеры и солдаты вывозили из оккупированной Германии столько, сколько возможно было вывезти – от вагонов до чемоданов, именно поэтому пьеса Брехта «Мамаша Кураж» – куда более значительное произведение мировой драматургии, чем любые патриотические сочинения. Но ведь Красная Армия пришла в Германию не для того, чтобы ограбить немцев, а в ответ на агрессию Рейха. А Рейх напал на СССР, а перед этим на европейские страны не для грабежа как такового, а для расширения жизненного пространства для немцев, правда?
У войны всегда есть главная цель, под которую затем подстраивается и экономика, и контрабанда, и мародерство, и грабеж. И эта главная цель – у того, кто начал войну, а не у того, кто обороняется. У того, кто обороняется, цели появляются тогда, когда он начинает выигрывать. До этого же времени ему нужно просто выжить и хотя бы освободить собственную территорию.
Так вот очень важно понять, какой является главная цель того, кто войну начал – Путина. И эта главная цель очень проста и не меняется в Кремле даже не с 2000 года, а с 1991 года. Эта цель – преодоление последствий «геополитической трагедии» ХХ века, развала Российской империи, притворявшейся последние десятилетия своего существования Советским Союзом. Борис Ельцин искренне считал СНГ зародышем нового союзного государства. Анатолий Чубайс говорил о «либеральной империи». Владимир Путин решил, что дрейф российских территорий – а для Кремля и Украина, и Беларусь, и даже страны Балтии именно российские территории – нужно останавливать, пока интеграционное пространство Запада не подобралось окончательно к российским границам в виде ЕС и НАТО и не поставило бы точку на плане возрождения империи или не сделало бы этот план осуществимым только с помощью большой войны.
Если ты не хочешь большой войны, ты начинаешь маленькие войны. Так и поступил Путин, когда развязал войну на Донбассе.
Эта война может завершиться только тогда, когда в Кремле убедятся, что проекту будущей интеграции украинских территорий в общеимперское пространство больше ничего не угрожает, что силы, которые выступают за независимость и суверенитет Украины и ее вступление в НАТО и ЕС окончательно маргинализированы, что большинство украинцев готовы, условно говоря, стать россиянами или подданными россиян. Пока же война на Донбассе содействует ослаблению украинской государственности, отдаляет возможность структурной интеграции Украины в западное сообщество и содействует хаосу в стране, она будет продолжаться. Потому что с путинской точки зрения это – «правильная война».
Но тут есть еще один очень важный вопрос – а может ли сам российский президент «просто перестать стрелять»? Ну, например, ради снятия санкций, ради договоренностей с Трампом, ради поддержки пророссийских и коллаборационистских сил в Украине? Теоретически такой поворот событий не исключен. Путин может перестать стрелять – но не уйти с Донбасса – чтобы активизировать процесс сепаратных переговоров украинских руководителей с «лидерами народных республик» и улучшить собственное положение с Западом. Но, перестав стрелять, он столкнется с известным украинским феноменом – равнодушием большинства населения страны к тому, что будет дальше происходить с оккупированными территориями и на оккупированных территориях.
Для большинства украинцев приоритетным является именно прекращение войны, а вовсе не восстановление территориальной целостности как таковой. И как только обстрелы прекратятся, о Донбассе просто забудут – как, между прочим, уже забывают о Крыме. Как Крым и его аннексия сейчас не оказывает никакого реального влияния на политические процессы в Украине, так не будет оказывать никакого влияния «мирная» оккупация Донбасса. Но при этом аннексия и оккупация не позволят коллаборационистским силам встать во весь рост и броситься в российские объятия. Путин от прекращения эскалации не получит ничего ощутимого – Украина фактически избавится от войны, но не станет контролируемой им территорией.
И поэтому даже если он на какое-то время перестанет стрелять, то вынужден будет возобновить войну, причем на более обширном участке украинской территории, в этом смысле временная деэскалация обязательно приведет к куда более широкой эскалации в ближайшем будущем.
Есть ли из этой ситуации выход? Для современных поколений украинцев его не существует. Они могут либо продолжать сопротивляться российской агрессии, рассчитывая на ослабление того, что осталось от империи либо на ее историческую усталость от «украинского вопроса» – либо согласиться на присоединение своих территорий к России в том или ином виде. Но поскольку в украинском обществе нет ни национального, ни регионального консенсуса ни по тому, ни по другому вопросу Украина в ее нынешнем виде так и будет биться в судорогах ближайшие десятилетия: власть, готовую сопротивляться Кремлю, будет сменять власть, готовая сотрудничать с Москвой, потом опять будет приходить власть, готовая к сопротивлению – и так вплоть до прихода периода «исторической усталости» и даже краха России или же до куда более глубокого и масштабного раскола самой Украины на части, одна из которых окончательно определится со своим европейским выбором, а другая решит остаться в единстве с бывшей метрополией.