О новых тенденциях в музыке
Второй год подряд «Одесса классикс» проходит в условиях пандемии. В прошлом году фестиваль перенесли с июня на август, многие участники приехать не смогли и вам пришлось буквально подменять собой оркестры. Словом, это было дело выживания. Однако, в этот год пандемия продолжается, фестиваль – тоже и, значит, к новым условиям необходимо адаптироваться на постоянной основе.
В прошлом году нами двигало мощное желание - как на войне, буквально: прорваться, невзирая ни на что. Сперва мы планировали к проведению две фестивальные недели, но потом сами для себя решили: как получится, так и получится. Удалось практически все. Действительно, я подменял собой оркестры, которые не смогли прибыть в полном составе, но все ключевые звезды-солисты приехали. С соблюдением всех карантинных ограничений, фестиваль прошел при полных залах. В принципе, это один из немногих фестивалей, которые в прошлом году состоялись в мире.
Год был очень сложным, у многих началась депрессия. Мне хотелось дать людям сигнал: жизнь не закончилась, искусство все равно выживет. И это получилось, более того – получилось вывести фестиваль на новый уровень, осуществить имиджевый прорыв.
…В этом году, хотя ковид никуда не делся, у нас была наиболее масштабная программа за все семь лет. Основная сложность - логистика. Очень непросто с авиалиниями, которые бесконечно меняют расписание. Но при этом приехать не смог только один коллектив, израильский. Их заменил Национальный симфонический оркестр Украины под руководством Владимира Сиренко, отыгравший три концерта и очень тепло встреченный публикой.
В остальном, все происходило так, как мы заявляли.
Когда в прошлом году мы говорили о последствиях пандемии для классической музыки, вы сказали, что акцент, скорее всего, будет смещаться с симфонических оркестров в сторону камерных – меньше людей на сцене. Но по седьмому «Одесса классикс» этого никак не скажешь.
Принципиально хотелось показать, что симфонические оркестры могут и должны существовать, поэтому они у нас играют таком количестве. Это – нормальная нормальность, а не новая нормальность, извините за тавтологию.
Какая структура публики в этом году? Приехали ли «музыкальные туристы» из Европы – люди, отслеживающие подобные фестивали целенаправленно?
Полноценный туризм еще не возобновился - нам все время писали, резервировали места, а потом отменяли. Если в следующем году ограничения будут сняты, у нас случится просто таки паломничество из Европы – посмотрите, ведь интерес очень высокий. Главное, чтоб открыли границы.
«Одесса классикс» уникальна количеством молодежи в залах. В отличие от аналогичных европейских фестивалей.
То, что на фестивале такого уровня много молодой публики, отмечают все артисты. Этого нет ни на одном другом топовом фестивале. Например, аудитория в Зальцбурге - 60+, в основном. Я увидел столько молодых лиц на Open Air, и с каждым годом их все больше. Это просто счастье.
Как вы этого добились?
Я давно начал работать с видео, и это помогает. Когда мы даем формат классика+видео, это «цепляет» людей (13 лет тому назад Алексей Ботвинов первым начал сотрудничество с проектом VJ Videomatics. Суть его в том, что параллельно с исполнением классических произведений, на большом полотне над сценой происходят разнообразные видео-инсталляции. Гость не только слушает музыку, но и наблюдает за видео, которое ее «оживляет», - С.К.).
В этом контексте напрашивается вопрос о не/целесообразности осовременивания классической музыки. И если это делать, то как, чтобы не навредить, но обогатить?
Уверен: наряду с академическим, традиционным концертом будут развиваться самые неожиданные варианты. Тема реконструирования классики началась несколько лет назад. Самый яркий проект - Recomposed Vivaldi, который делает Макс Рихтер.
Расскажите подробнее.
У композиторов и менеджеров Deutsche Grammophon (немецкий бренд звукозаписи классической музыки - С.К.) возникла идея попытаться переосмыслить шедевры классической музыки с точки зрения современного человека. Какую бы версию своих “Времен года” сделал Вивальди, живи он в наше время? Не все коллеги это одобрили, мол, зачем это надо, эта вещь и так гениальна. Но я считаю это просто бомбой. Получился невероятный коммерческий успех.
Не нужно сравнивать Recomposed с Вивальди, он сам по себе вечен, но это (версия Рихтера - С.К.) - действительно событие. После этого успеха начали подключаться другие композиторы. Есть проекты по Баху, Бетховену. На днях вышел свежий проект Себастьяна Кнауэра (немецкий пианист - С.К.). Композитор Найман сделал аналогичный проект по Моцарту. То есть, задали тренд.
И это не попса какая-то, но новый, совершенно невероятный, подход - попытаться написать в манере того или иного композитора, его вариации с точки зрения современного человека.
Сколько, если говорить в процентном соотношении, в таком произведении остается самого Вивальди, и сколько там Рихтера?
По-разному. Например, в Recomposed Vivaldi - 60% Вивальди и только 40% - вариаций вокруг. А у Себастьяна Кнауэра, к примеру, звучит лишь тема Бетховена, остальное - вариации. Я подобный проект сейчас привезу в Одессу - мы открываем осенние сезоны «Одесса классикс».
Межфестивальный период?
Да. Основной фестиваль – в июне, но на протяжении года тоже надо что-то делать. Международные проекты «Одесса классикс» проходят в Швейцарии, Германии, Эстонии, Грузии. В этом году важное событие предстоит в сентябре – 18-го и 19-го Национальный симфонический оркестр Литвы, ансамбль НИКО с Гедиминасом Гелготасом выступит у нас, в Одессе. И в симфонической программе будут практически все произведения recomposed - Вивальдиевские, Баховские. Бетховенские. Бетховенские буду играть я, это новейший трек Макса Рихтера, где только кусочек из 30-й сонаты Бетховена, а остальное сделано в стиле медитации. Абсолютно гениальная штука. Она только-только вышла, и мы будем одни из первых ее играть.
Плюс будут Рихтер с Вивальди, будут Грегсон с Бахом.
Во времена Моцарта музыку записывали по-другому, не так, как сейчас. Тогда это делалось лишь в общих чертах и каждый новый исполнитель мог привнести что-то свое. Плюс инструменты были другие – современного фортепиано еще не существовало.
Нынешние тенденции – это и движение вперед, но и возвращение к корням. В прошлые века музыкант должен был быть и композитором, и аранжировщиком - играл, как правило, на нескольких инструментах. Тот же Бах – играл на множестве инструментов, включая орган, дирижировал. Подобное считалось нормой. Узкая специализация – когда от тебя требуется виртуозность только в скрипичном деле или в фортепианном, допустим – продукт двадцатого века.
Изначально предполагалось, что музыкант должен владеть всем, в том числе композиционной импровизацией. Соответственно, современные композиторы пытаются взять это наследие и перевернуть его по-новому. Почему бы и нет?
Поговорим о переосмыслении украинской музыки и программе украинской музыки, в частности.
Цюрихский оркестр в одном из концертов играл Сильвестрова, между прочим.
И надоумил их Алексей Ботвинов, полагаю?
Нет, Даниель Хоуп. В прошлого году мы специально для фестиваля заказали Сильвестрову произведение совместно с Бетховенским Домом в Бонне - для скрипки и фортепиано на тему Бетховена. Он написал. Половину мы исполнили вместе с Хоупом - и так он влюбился в Сильвестрова, считает его абсолютнейшим гением. И сам предложил оркестру играть его известные произведения.
О новой украинской музыке
Расскажите про программу украинской музыки на фестивале.
Во-первых, нам удалось получить государственное финансирование, и вся программа - это пять разнообразных концертов - абсолютно бесплатна для посещения.
Финансирование от Минкульта или из местного бюджета?
Местного. Цифры открытые. Город выделил 4,5 миллиона гривен и область - миллион.
Из солистов - в рамках этой программы - у нас уже были пианисты Антоний Барышевский и Золтан Алмаши, которые играют современную, в основном, украинскую и очень интересную музыку. Есть два хоровых коллектива: один специализируется на крайнем отечественном и зарубежном авангарде, другой - на наследии, это партесный проект.
Барокковая музыка.
Барокковая, да. Как только они появились, мы с Еленой (супруга, генеральный директор фестиваля - С.К.) решили, что нужно обязательно подавать их на фестиваль. Оказалось, они делают только стримы записей, а первое живое выступление было в Одессе, у нас. И это приятно.
Если не ошибаюсь, это совсем молодой проект?
Совершенно свежий.
Барокковая музыка сложная. Я когда узнала, что Люка Дебарг записывал Скарлатти, очень удивилась. Выбирая барокковый коллектив, вы делали акцент на чем-то необычном?
Таким хоровым ультрасовременным проектом мы хотели расширить спектр. Выстроить баланс между наследием и современностью. Несколько лет назад мы делали такой модерн, но тогда попытка провалилась - Одесса не была готова. Сейчас мы хотим вернуть эту программу, но сбалансированно – чтоб и для искушенного зрителя, и для обывателя.
И как с посещаемостью на бесплатных концертах?
Полные залы. Мы очень рады.
У нас есть еще один новый проект - Nova Opera. Они делают очень перформативные вещи. Это попытка переосмыслить старое или что-то принципиально новое?
Думаю, новое. Новый подход к постановке спектакля - с перформансом, элементами сценического опыта, альтерацией. Очень интересный и очень недешевый проект.
Если в европейской и мировой музыке наметился тренд на recomposed классики, то что с украинской? Как она будет развиваться в ближайшее время?
Будут разные творческие поиски. Еще несколько лет назад никто даже не подозревал, что появится такое явление как recomposed. Уверен, будет много работы с визуализацией, поскольку в ней очень много возможностей. Я, в частности, тоже ею занимаюсь.
Вы в этой области вообще первопроходец.
Первопроходец, да. И не только в нашей стране. На таком уровне очень мало делается даже в Европе. Визуализация активно используется в театре, в опере, а на концертах редко, потому что, честно говоря, это очень дорого. И по аппаратуре, и по работе художников. У нас это и дешевле, и много талантливых людей, с которыми мы отлично работаем. Вижу много потенциала в этой истории.
Плюс театрализация концертов, неожиданные локации.
О фестивальной культуре
Ранее вы говорили, что произведения для программы вы выбираете, во многом, интуитивно.
В этом году у нас появилось много экспериментальной музыки на одной сцене. Например, концерт Юсупова или Ишмуратова, мировая премьера Кнауэра с «Beethoven not Beethoven». На большой сцене - четыре проекта современной музыки. И Сильвестров еще. Все прошло удачно.
Впервые на «Одесса классикс» состоялся также формат «музыкального спектакля» в исполнении с Михаилом Шишкиным. Вы играете - он читает.
Да, это нестандартный формат (подробнее – тут).
И еще одно новшество, которого не было раньше, - проведение тематических лекций перед концертами.
На которых тоже полные залы были.
Расскажите о написании известным китайско-американским композитором Тан Дуном (обладателем Оскара и Грэмми) концерта специально для «Одесса классикс».
Есть у больших фестивалей практика - заказывать у ведущих композиторов (таких, как Филип Гласс, Арво Пярт, Макс Рихтер, Тан Дун) – произведения специально для этого фестиваля. Мы с Хоупом подумали, что если мы хотим выйти на новый уровень, нужно следовать традиции. Обратиться именно к Тан Дуну было идеей Хоупа - он с ним знаком. Обычно, если делать заказ у такого композитора, нужно ждать пять-шесть лет, ведь заказы идут со всего мира. Но для нас Тан Дун сделал все достаточно быстро.
А как это происходит? Вы сами выбираете, что нужно – симфонию или, допустим, концерт?
Да, выбираем, что нам нужно. Мы попросили концерт для скрипки и фортепиано со струнным составом, для двух солистов. Партнером, разделившим траты, выступил симфонический оркестр Сан-Франциско New Century Orchestra, руководителем которого является Хоуп. Для нас самих по деньгам это было не подъемно.
О какой сумме идет речь?
50 тысяч евро. Это, как правило, цена таких произведений.
Тему произведения вы определяете?
Нет. Мы просто говорим, что хотим произведение для скрипки и фортепиано, солирующих со струнным оркестром. Тан Дун захотел добавить много ударных и перкуссионных инструментов, это - его фишка. Он использует звуки природы - воды, ветра, много экзотических перкуссий - деревянных, каменных, каких угодно.
Тан Дун - автор музыки к кинофильмам «Герой», «Крадущийся тигр, затаившийся дракон», обладатель Грэмми, Оскара. Мы были очень рады его участию. Месяц назад мы записали этот концерт на видео и аудио в Стэндфордском университете. Он вышел фантастический, а мировая премьера в живом виде состоялась у нас (в Одессе - С.К.) 11 июня. Только играл не Сан-Францисский оркестр, а Цюрихский.
Уверен, у этого концерта будет прекрасная жизнь – через год, после того, как закончится наш авторский контракт, его сможет играть кто угодно. Но на партитуре всегда будет значиться: «Создано по заказу Odessa Classics и San Francisco Orchestra». Подобное поднимает наш фестиваль на совершенно другой уровень – так мы входим в историю.
Что значит «заканчивается контракт»?
Когда делается заказ на произведение, в течение года его может играть только тот, кто заказывал. То есть в данном случае только Хоуп и Ботвинов. И первая запись может быть только наша.
Как часто подобные концерты заказывают фестивали, например Зальцбургский?
В последние годы - каждый год. Раньше - раз в два-три года.
Последний вопрос - о фестивальной культуре в Украине как таковой. Фестиваль в первую очередь - это профессиональная тусовка.
Да. Место, где люди знакомятся, композиторы заключают какие-то договоренности, рождаются новые проекты, идеи. Артисты слушают друг друга. Так всегда происходит.
Если говорить про классические фестивали, их фактически всего два - ваш и LvivMozArt. В этом году еще возобновляется Jazz Fest. Вы следите за коллегами?
Конечно. Внимательно следим. Я не знаю программу LvivMozArt, поскольку они ее поздно объявляют. Программа у джазового фестиваля - отличная, first class.
