«Порог музея современного искусства мы переступим не завтра, и, наверняка, даже очень «не завтра».
Измученные неосуществимым ожиданием с одной стороны и чувством обреченности, что, возможно, этот музей мы не увидим никогда, - с другой, художники Киевского института автоматики не прекращают мечтать и создают своего рода посвящение, оммаж музею современного украинского искусства.
Это мечты и фантазии о музее, сон…»
-
из коллективного текста авторов «Музея современного искусства Украины».
Представленное в пространстве собрание – серия наследований работ Андрея Сагайдаковского, Тиберия Сильваши, Арсена Савадова, Александра Гнилицкого, Матвея Вайсберга, Олега Тистола, Открытой группы, Александра Ройтбурда, Павла Макова, Никиты Кадана, Олега Голосия и Ильи Чичкана.
Этот сон о «музее», оммаж украинскому современному искусству, попытка визуализировать линию традиции, создать нечто напоминающее художественную среду с претензией на по-музейному последовательную историчность.
«Музей современного искусства Украины. Оммаж» в КИА – четырехдневная выставка, созданная художниками и художницами Люсей Ивановой, Александром Богомазом, Никитой Власовым, Сергеем Кондратюком, Максимом Мазуром, Ольгой Зарембой, Лидией Мороз, Еленой Штепурой, Юрием Пикулем, Элис, Molly Rout, Андреем Пидлисным и Светланой Аграновской.
Проект этих авторов/авторок – напоминание о необходимости музея украинского совриска, но вместе с тем – жест досрочной ностальгии, которой достаточно сложно сочувствовать. Сложно, потому что не можешь избежать ощущения кукольности происходящего. Все, начиная объявлением в «пост-ироничном» духе о «возможности полюбоваться украинскими шедеврами», заканчивая петицией на официальном сайте президента, – такой себе недо-жест.
Ведь если мы говорим об этом событии как о претензии решения вопросов на государственном уровне (а именно государственным статусом этот музей и должен обладать, соответственно с текстом авторов петиции), то возникает ряд дополнительных вопросов, которые этот проект никак не поднимает: от коммуникации с давно существующим отделом современного искусства NAMU как базой для будущего музея, до разговоров о территории, где этот музей должен разместиться, финансирования, коллекций, кураторских стратегий и т.д.
Если же говорить об этой выставке как об исключительно художественном жесте, то ему недостает последовательной радикальности. Чего-то, что могло бы дальше прочертить прямую от громогласного, пусть даже и фейкового, объявления об открытии «первого музея украинского совриска» до акции, актуализирующей проблему практической и идейной несостоятельности такого музея в Украине. Тогда бы этот жест состоялся бы на уровне полноценного публичного высказывания, направленного на кого-то, кроме художников из КИА и их ограниченного круга «своих».
Сам тон их речи в тексте, сопровождающем пространство выставки, – тихая капитуляция перед ожиданием музея. Заявление о том, что авторы этого проекта предпочитают перейти в пространство сна, фантазий о несбывшемся и вещать именно оттуда, априори делает речь заявления тихой и пораженческой, а самих художников и художниц – растворившихся в процессе ожидания.
Эту выставку можно воспринимать как соответствующий своему времени манифест: в нем нет того яркого, мобилизующего разочарования совместного обращения тех, кому авторы 2020 адресовали оммаж, – «Что не создано сегодня, не сохранишь завтра», подписанного Гнилицким, Маковым и Ройтбурдом и другими художниками. Тогда, в 2004, разочарование было куда острее: это обращение писалось после двойного поражения: Виктор Пинчук решил создать центр имени себя, а не музей современного искусства, а Виктор Ющенко счел, что Мистецькому Арсеналу уместней быть «украинским Лувром», а не институцией, репрезентирующей актуальное искусство. Выставка КИА – реакция на усталость от несбыточности, невозможности основательно утвердиться, ухватиться хотя бы за одну нить последовательной реализации себя в существующем институциональном пространстве. Это протест против пустоты в пустоту.
Но вместе с этим проект КИА очень располагающий и по-хорошему сентиментальный. Да, мы все пребываем в пустоте и с чувством несвершившейся традиции, но внутри этой выставки ты чувствуешь невидимое присутствие будущего музея на уровне коллективного бессознательного. Есть работы, вокруг которых этот музей можно создать, и пусть эта карту визуальных референсов пока невозможно зафиксировать в целостную картину – она вынашивается в головах и ждет своего времени. И это лучшая терапия: от такого настоящего не веет угрозой беспамятства.