Изживая советское наследие
Шевченковская премия – главная государственная награда в области культуры в Украине, с многолетней историей и длинным шлейфом имен лауреатов. Однако за долгие годы у нее сложился не лучший образ. В сознании представителей культурного сообщества она прочно ассоциировалась с советским патерналистским подходом, когда государство отмечало исключительно «угодных» и «придворных» деятелей культуры. Соответственно, к премии часто относились иронично и даже скептически. Многие помнят, как в конце 90-х от номинации на нее публично отказался Юрий Андрухович «ввиду моральной девальвации ценности Шевченковской премии», а в 2011 году Василий Шкляр отказался ее получать за роман «Черный ворон».
Десоветизация Шевченковской премии проходила достаточно медленно. И если ей удалось постепенно перестать символизировать советскую власть, то со срезом последних трендов в культурном поле она даже в новейшее время никак не ассоциировалась. Тем неожиданнее была ее перезагрузка, произошедшая несколько лет назад на волне постмайданных реформ.
Номинантами и лауреатами Шевченковской премии, наконец, стали не «почтенные деятели» в сединах, а люди, реально создающие современную украинскую культуру: Павел Маков, Оксана Забужко, Виктория Полевая, Эмма Андиевская, Сергей Плохий, Раду Поклитару. Появление имен такого уровня среди лауреатов премии – четкий сигнал о ее серьезной трансформации, даже если сделать скидку на тренды вроде растущей популярности литературы нон-фикшн, общественного запроса на осмысление истории или того факта, что некоторым лауреатам приписывают получение премии не за конкретные работы, а за lifetime achievement.
Художница и член комитета премии Влада Ралко уверена, что процесс переосмысления премии продолжается, и еще есть над чем работать. «К сожалению, до сих пор считается, что Шевченковская премия – это что-то наподобие инструмента государственного влияния на формирование культурной политики, – говорит Влада Ралко. – Как по мне, все должно быть ровно наоборот.
Государство не может руководить культурой (если, конечно, это не тоталитарное государство). Благодаря существованию премии, у государства появляется уникальный шанс обратить внимание на видение художника (в широком смысле этого слова).
Именно в этом я вижу суть и смысл существования Шевченковской премии. И шорт-лист этого года подтвердил справедливость этого утверждения».
По мнению главы комитета премии Юрия Макарова, изменение ее процедуры – задача вторичная. «Первичной мне кажется трансформация представления на государственном уровне, что такое отечественные креативные практики, – говорит Юрий Макаров. – Я бы хотел, чтобы украинская культура воспринималась истеблишментом как что-то новаторское и авангардное, а не провинциальное и герметично-колхозное. Некоторые украинские деятели культуры превзошли все ожидания со стороны государственных институций и широкой аудитории лет на 100. И премия – инструмент донесения этой мысли».
По мнению Макарова, за три последних года, что продолжается процесс изменения курса премии, уровень ее лауреатов очень вырос. «А в этом году вообще можно говорить о качественном прорыве, – уверен он. – Перед нами как перед комитетом стоит две важные задачи: во-первых, селекция тех культурных явлений, которые, на наш взгляд, прокладывают перспективный путь, и, во-вторых, убедительное донесение этого до широкой аудитории».
На сегодняшний день очевидно, что перезагрузка Шевченковской премии на уровне понимания ее функций и задач продолжается. Но любая подобная премия – не только видение, но и официальная процедура.
Экспертный совет + комитет
Генеральная директорка Директората по вопросам внутренней и гуманитарной политики Офиса Президента Вероника Селега говорит, что в октябре прошлого года начались обсуждения того, как повысить престижность Шевченковской премии. «Для понимания того, как премию воспринимают в обществе, мы провели довольно масштабный опрос, – говорит Вероника Селега. – И поняли, среди прочего, что деятели культуры не подаются на премию из-за недоверия и нежелания участвовать в государственных премиях в целом. Это не престижно и вызывает подозрения у коллег. Широкая же аудитория знает о премии так мало, что мы понимаем, что необходимо заниматься ее популяризацией».
По словам Селеги, перезагрузка Шевченковской премии подразумевает комплексный подход: это и обновление критериев премии, и принципы формирования нового комитета, и популяризация премии в обществе. «Конечно, за один год достичь этих целей невозможно, но мы должны заложить основу для будущих обновлений», – уверена она.
Все эти трансформации, конечно, вселяют оптимизм, однако их реализация иногда вызывает вопросы и напоминает советские бюрократические практики.
К примеру, в 2019 году закончился период полномочий у членов комитета премии. Для выбора нового было решено сформировать экспертный совет из представителей культурного сообщества. Казалось бы, отличная идея, но стремление к прозрачности вылилось в усложнение бюрократической процедуры.
Механика отборочного процесса следующая: сначала формируется экспертный совет, его членов утверждают и разделяют по номинациям, каждый член совета выдвигает по трое номинантов в состав комитета премии. «Меня пригласили в экспертный совет уже перед стартом работы над формированием списка претендентов на членство в комитете премии, – говорит журналистка и писательница Елена Гусейнова. – Я голосовала за номинацию «Литература». Это работает так: кто-то должен порекомендовать тебя как эксперта, а ты, в свою очередь, рекомендуешь кого-то еще. Сложно сказать, насколько такой подход эффективен, но, думаю, в этом точно больше смысла, чем когда членов комитета выбирает назначенный глава».
Заместительница министра культуры, молодежи и спорта Светлана Фоменко на брифинге 6 марта рассказала о критериях отбора членов комитета следующее. «Во-первых, все кандидаты должны были подписать декларацию добропорядочности (декларацію доброчесності), – заявила Светлана Фоменко. – Еще одним критерием было постоянство профессионального развития и реальные достижения кандидата за последние пяти лет. Также мы обращали внимание на международное признание, премии, награды и т.д. Мы приглашали пятерых кандидатов, которые потом вместе выбирали еще 10 участников. Из этих 15 между собой выбирали пять, которым и предлагали работу в комитете».
Похоже, что изначальной интенцией действительно была попытка демократизации премии, но механика отбора вышла несколько громоздкой, и это может привести тому, что порядок отбора в последующие годы вновь будет меняться. А это риск, что новые правила премии так и не смогут полноценно устаканиться.
В окончательный состав комитета жюри Национальной премии им. Шевченко в этом году вошли: Юрий Макаров, Тамара Гундорова, Дмитрий Богомазов, Владимир Войтенко, Майя Гарбузюк, Ростислав Держипильский, Римма Зюбина, Татьяна Кочубинская, Любовь Морозова, Игорь Панасов, Виктория Плоскина, Влада Ралко, Михаил Рашковецкий, Юлия Синькевич, Ирина Славинская, Остап Сливинский и Евгений Стасиневич. Комитет выбрал главу (им стал Юрий Макаров) и его заместителя (Тамару Гундорову).
Полномочия экспертного совета премии будут в силе три года. Среди их функций Вероника Селега в комментарии LB.ua называет мониторинг и анализ литературных и культурных процессов в Украине и за ее пределами, а также внесение предложений относительно участия тех или иных произведений в конкурсе на получение Шевченковской премии.
Номинанты и лауреаты
В длинный список номинантов премии в этом году вошло 58 кандидатов, затем был объявлен шорт-лист.
Пожалуй, одной из самых интересных номинаций этого года смело можно назвать категорию «Визуальное искусство». В нее попали серия Сергея Браткова «Империя снов», художественный проект Александра Гляделова «Карусель», а также проект Никиты Кадана «(Не) означені». Была даже организована выставка номинантов в киевском Довженко-Центре. И это не просто удачный ситуативный ход (хотя увидеть Браткова, Гляделова и Кадана в одном выставочном пространстве и правда интересно), но и возможность приблизить Шевченковскую премию к аудитории, дав ей возможность самостоятельно посмотреть на работы номинантов.
Важный момент, что все эти три автора, хоть и принадлежат к разным поколениям и работают в разных медиумах, работают с остросоциальными тематиками. Выход в финал Шевченковской премии подобных проектов – большой шаг вперед. «Победа Александра Гляделова – своего рода подарок для нас как для украинского общества, – уверена Влада Ралко. – Но достойны ли мы его? Взгляд Гляделова безжалостен как к зрителю, так и к себе. Объединение документальной прямоты с граничной чувственностью фото из проекта «Карусель» апеллирует к той степени осознания собственной ответственности, когда зрительское восприятие не ограничивается персональным и достигает глубин интимного».
В шорт-лист номинации «Литература» попали роман Марины Гримич «Клавка», поэтический сборник Марьяны Кияновской «Бабин Яр. Голосами», а также сборник эссе Тараса Прохасько «Так, але…». В результате премию в этой номинации разделили между Кияновской и Прохасько.
В номинации «Публицистика» победила книга полтавской корреспондентки Евгении Подобной «Дівчата зрізають коси», состоящая из воспоминаний 25 женщин, принимавших участие в военных действиях в зоне АТО.
В шорт-лист номинации «Театральное искусство» в этом году попали лишь два номинанта, но оба более чем достойные: опера «Иов» Влада Троицкого, Романа Григорива и Ильи Разумейко и нашумевшие «Плохие дороги» Тамары Труновой по пьесе Натальи Ворожбит, история которых также отсылает зрителя к войне на Донбассе и тому, что она делает с обществом.
Победил «Иов», но шорт-лист премии в этой номинации наглядно демонстрирует, какой квантовый скачок совершила Шевченковская премия за последние годы.
В номинации «Кино» в этом году так же было всего двое номинантов – Игорь Минаев (за фильм «Какофония Донбасса») и Тарас Томенко (за «Будинок «Слово»). Однако члены комитета решили, что ни один из фильмов не соответствует масштабу премии, и не стали определять победителя в этой категории (впрочем, в последние годы такое случалось неоднократно – например, в 2015 году не были вручены премии сразу в трех номинациях).
Номинация «Музыкальное искусство» принесла победу еще одному проекту Влада Троицкого – группе «ДахаБраха» за альбом «Шлях». Но попадание в номинацию группы Vivienne Mort можно считать едва ли не прорывом для такой премии, как Шевченковская.
Обновления in progress
Несмотря на то, что лауреаты премии уже названы, процедурное обновление Шевченковской премии продолжится – недавно стало известно о том, что будет разработана новая айдентика, фирменный стиль и концепция премии. На этот проект Министерство культуры, молодежи и спорта выделит 1,15 млн грн. «Также у премии появятся свои соцсети: Facebook и Instagram, которые будут работать в течение всего года, а не только в Шевченковские дни», – говорит Вероника Селега.
А вот одна из эксперток премии, Елена Гусейнова, уверена, что Шевченковская премия – это, прежде всего, люди, которые в ней работают. «Премия ищет себя, и это хорошо, – уверена Гусейнова. – Изменения необходимы и они ищутся. Этот процесс не будет простым, поскольку свою роль здесь в равной степени играет как традиция, так и непреодолимое желание поменять все и сразу. Допускаю, что самый прямой путь к изменениям может лежать за пределами премии и причастных к ней институций и структур. Шевченковскую премию в результате изменят не те, кто ее присуждает и работает над ее новым бренд-буком (словно существовал старый), а те, кто выдвигает номинантов».
На сегодняшний день можно смело говорить о двух основных трендах в развитии Шевченковской премии – это ее осовременивание и по контенту, и по процедуре и критериям отбора. Но поскольку процедуру внедряют и реализуют люди, человеческий фактор никто не отменял. Однако, похоже, что советские традиции награждения удобных художников уходят в прошлое. Хочется верить, что навсегда.