Ей уже лет шесть-семь. И ясно, что начинать постигать столь великое мастерство во взрослом возрасте - блажь.
То есть, конечно, любой коуч личностного развития (которых сейчас пучок на рубль и которые меня - уж простите - дико раздражают своими заурядными банальностями), сказал бы: «О, это круто! Ты сможешь! Давай, сделай это! Это прям выход из зоны комфорта! Пусть ты слабаешь «Мурку» одним пальцем, но мы все будем тебе аплодировать и трижды вызовем на бис».
В этом месте я бы не постеснялась такого коуча стукнуть.
Чем-нибудь тяжёлым.
Ещё лучше: спустить на него Гатьку в припадке социофобии (случаются с ним частенько).
Потому что да, человеку нужны мечты-цели.
Которые важно и нужно осуществлять.
А есть мечты-вдохновения.
Чтоб хранить их в своём сердце, тихонько насыщаясь заветным. Особенно когда совсем горько и грустно.
Пусть ты умом понимаешь: этого не будет никогда. Просто потому, что нет. А все равно светлый образ тебя греет.
Именно так у меня с мечтой о фортепиано.
Которое - в моих грезах - нужно вовсе не для того, чтоб пилить «Мурку» (что тоже - труд, между прочим).
Или Собачий вальс.
Не для того, чтоб кому-то понравиться, заслужить чью-то любовь.
Но для того, чтобы смочь сыграть второй фортепианный концерт Рахманинова.
Хотя бы кусочек.
Маленький отрывочек.
Но именно эту вещь.
***
Лет пять тому я осмелилась поделиться этой своей мечтой с Алексеем Ботвиновым.
Мялась, стеснялась, подбирала слова (что, как вы понимаете, мне несвойственно).
Ведь Ботвинов - один из лучших исполнителей музыки Рахманинова в мире.
Вдумайтесь: во всем мире.
И тут я такая с дурацкими фантазиями)).
Ну, не смешно?
Помню, мы сидели в Тавернетте. И я отважилась).
Лёша очень внимательно меня выслушал.
Не перебивал, не вставлял едких комментариев, не насмехался (я б на его месте вряд ли сдержалась).
Но сказал:
- Знаете, вы меня совсем не удивили.
- Как? Разве к вам каждый день приходят тридцатилетние идиотки вроде меня, мечтающие играть Рахманинова?!
- Нет. Я не удивлён, что вы говорите именно о втором концерте.
- В смысле?
- Замечал уже много раз: если француз, немец, итальянец, словом - европеец, во взрослом возрасте захочет освоить фортепиано, вдохновением ему буду служить Моцарт, Вивальди, Шопен. Да кто угодно. Но, если такое желание проявит славянин, он в 80 случаях из ста скажет, что ему нужен именно второй фортепианный концерт Рахманинова. Ещё раз: в 80 случаях из ста, если речь о взрослом и ранее не музыкальном человеке.
- Но почему? - я сидела с открытым ртом.
- Не знаю. Это невозможно объяснить. Мое видение: второй концерт - одна из сильнейших вещей в мировой музыке в целом и двадцатого века в частности. Но я субъективен, конечно. А точного ответа, наверное, не знает никто.
***
Тот наш разговор я запомнила на всю жизнь.
Разумеется, мои музыкальные грезы - просто грезы.
Как писала Ирина Одоевцева: «Нет, я не буду знаменита/меня не увенчает слава/я, как на сан архимандрита/ на это не имею права».
Но второй фортепианный концерт Рахманинова - был и остаётся для меня самой сильной, самой глубокой вещью эвер. Источником веры.
Любви.
Надежды.
Торжества духа (почти по апостолу Павлу).
Которую знаю наизусть - каждый звук, каждый полутон и каждый оттенок ритма.
***
Сегодня в одесском Зеленом театре вновь слушала фрагмент.
Алексей исполнял его в рамках музыкального спектакля «Рахманинов: сначала - смерть, потом - жизнь», который он создал вместе с гениальнейшим писателем Михаилом Шишкиным.
Это уже не первая их совместная работа.
В 2011-м Алексей загорелся идеей поставить «Письмовник» Шишкина (который год, как вышел, но моментально стал сенсацией - настолько это масштабный текст).
Поставить, как режиссёр.
«Он привнёс туда главное - музыку. То, чего в романе, разумеется, не было. Но как же она его обогатила! Это был «Письмовник» Алексея, он открыл его мне», - говорит Шишкин в эксклюзивном интервью для LB.ua, которое мы записали сейчас в Одессе и которое выйдет на сайте в ближайшее время.
Легко догадаться: музыка принадлежала перу Рахманинова.
Прошло десять лет.
Михаил создал книгу-цикл эссе о культурном наследии (к сожалению, покамест она издана только по-немецки). Одно из эссе посвятил своему любимому композитору - Сергею Рахманинову.
Силе его гения.
Трагическому разлому жизни.
Неустаннной работе.
Слова, вынесенные в название, некогда сам Рахманинов адресовал дирижеру Леопольду Стоковскому, объясняя, как следует исполнять его произведения.
Именно так: смерть, из которой затем выходит жизнь.
Символ Воскресения.
Буквально случившегося с Рахманиновым после физической кончины.
***
В этот понедельничный вечер, на сцене Зелёного, Шишкин читал фрагменты своего эссе о Рахманинове.
Ботвинов исполнял его музыку.
И это был настоящий Гимн Жизни.
Сложный, драматичный, отчаянный, но Гимн Жизни.
Которая всегда сильнее смерти.
Друзья.
Слушайте музыку.
Читайте литературу.
Приезжайте на Odessa Classics фестиваль продолжается до 11 числа и программа оооооочень крута. Концерт Кисина - 24-го).
Метайте.
Будьте счастливы.