Пыльная Испания, режиссер по имени Тоби (Адам Драйвер) с уставшим выражением лица снимает рекламу, в которой Дон Кихот, борясь с мельницей, уносится вверх на ее крыле. В поисках вдохновения Тоби уезжает в близлежащий городок, где снимал когда-то студенческую работу. Там он выясняет, что его маленький фильм спровоцировал нешуточные изменения: актриса уехала из дома и за нее волнуется отец, а местные жители заняты тем, что отвлекают главного актера (Джонатан Прайс) от донкихотства – в прямом смысле этого слова. Когда-то Тоби, в поисках идеального исполнителя роли Дон Кихота нарушил покой местного сапожника, с тех пор тот уверовал, что является реальным рыцарем.
Дон Кихоту нужен Санчо Панса, а поскольку исполнитель роли старого оруженосца скончался (еще одна травматическая перемена, вызванная неосторожным творчеством), роль случайно переходит к Тоби. Вместе с Дон Кихотом они, конечно же, отправятся в сюрреалистическое путешествие, в котором найдется место и олдскульному спасению дам, и циничным бизнесменам и делкам (герой Стеллана Скарсгорда), и главное – пониманию, что нафталиновая фантазия с благородными намерениями и в дырявых декорациях – это лучше, чем хорошо продуманные постановки, созданные для услады богачей.
Вся эта катавасия, которая снята местами так, как будто в Терри Гиллиама вселился Дмитрий Томашпольский, может порядком утомить, если не любить фильмы Гиллиама. А если любить, то обратной дороги нет – этому режиссеру можно простить если все, то многое, поэтому придется терпеть до конца фильма, который очень долго набирает обороты. Ближе ко второй половине “Человек, который убил Дон Кихота” становится более сносным: апофеоз картины – “путешествие” рыцаря к луне, когда он думает, что рискует во имя спасения ближнего, а оказывается – для того, чтобы поржал водочный олигарх и его свита в блестящем бархате, – как водится у Гиллиама, снят душераздирающе.
Пожалуй, самый большой недостаток “Человека” – в том, что ему место в конце 90-х, когда проект экранизации Сервантеса еще не казался такой банальностью (а может, мы просто привыкли уже к мысли, что Гиллиам экранизирует “Дон Кихота”), а Терри не был таким уставшим от жизни и разборок с продюсерами режиссером. На месте Адама Драйвера (который, впрочем, неплохо смотрится: высокий актер верхом на осле, коленки торчат – вполне в духе этой фантасмагории) то и дело представляешь Эвана Макгрегора, умеющего с разными оттенками обреченности на лице играть фантазеров, закулисных писателей, чье ремесло используют для циничных нужд, или журналистов, которые познают глубины нью-эйджевских методик в американской армии.
На месте Прайса мог быть и Жан Рошфор, и Майкл Пэйлин – и все бы они были прекрасны, но у Прайса есть дополнительный мостик к фильмографии Гиллиама, без усвоения которой “Человек, убивший Дон Кихота” станет поперек горла. Это главная роль в “Бразилии” – одном из главных фильмов Гиллиама, снятой в антураже антиутопии драме о трагической пропасти между реальностью и фантазией. Что-то от тамошнего Сэма Лоури перешло к Дон Кихоту, который хоть и выглядит карикатурой на всех персонажей фильмов Терри Гиллиама вместе взятых, но чье существование подчинено некой большой цели.
Цель у многих фильмов Гиллиама одна: утвердить гегемонию фантазии и доказать ее преимущества перед “реальностью”, неприглядной, структурированной социальным неравенством, страданиями и прочими атрибутами вопиющего несовершенства. Судьба фильма – долгие поиски финансирования, ураганы и, наконец, поражение в суде против жадного продюсера – является яркой иллюстрацией этой вечной гиллиамовской борьбы между двумя мирами.
В отличие от другого фантазера, жонглирующего вселенными, Тима Бартона, Гиллиама никогда не заносило в откровенный, диснейлендовского толка, мэйнстрим. На базе фильмов Бартона легко представить создание аттракциона с каруселями (и их коммерческий успех), а вот сесть на американские горки во вселенной Гиллиама рискнет не каждый. Не только потому, что по пути встретятся рыцари в обветшалых латах и с безумным взглядом, а и потому, что в фантазиях Гиллиама есть что-то пронзительное, грустное, что-то знакомое каждому, кто сталкивался с несправедливостью мироустройства. А кто захочет лезть на карусель и при этом бороться с несправедливостью? Только герои Сервантеса. И Терри Гиллиама.
В прокате с 13 сентября.