Эффект участия в живом разговоре иногда даже вызывает желание перебить, уточнить, усомниться. Но письмо Людмилы, по законам живого течения мысли, уже ушло от генеральной темы повествования, изогнулось, утекло в сторону метафоры, эпитета, ассоциации. Чтобы затем, порой драматично, вернуться, удивив разворотом. И вместо назидательного финала – нежный образ, вместо пафоса – ирония, или наоборот – грусть вместо хеппи-энда.
Мелкотемье, бытописательство – ярлыки, которым проза Людмилы Загоруйко даже не собирается сопротивляться. Потому что она о естественно человеческом, без идеологии, требующей звучать гордо. Но гордость в этой литературе есть. Естественная гордость индивидуальности, наделяющая ее правом на собственный взгляд и оценки. Позволяющая противостоять косности, хамству, мелочности, прикрывающимся традицией или порядком.
Проза Загоруйко дает новый, честный взгляд на село в сегодняшнем мире. Не как на буколическую колыбель национального, без спекуляций на сострадании, всепрощении, преклонении перед корнями. Да, человечество вышло из села, но писательница видит в нем микросоциум в его не всегда приглядной типичности, где тепло человечности переплетено с мраком сопротивления просвещению, узкомыслием, смехотворным ксенофобским снобизмом. Это взгляд дружеский, добрососедский, но без розовых очков, мимоходом вскрывающий причины, по которым деревенский уклад становится все менее жизнеспособным в безжалостно меняющемся мире. В первую очередь, из-за подмены людской солидарности семейной, клановой, а значит – недальновидной. Когда «земля прибивает к земле».
Закарпатский колорит добавляет картине выразительности, но рассказчица не спекулирует им. Регионализмы, местный суржик она использует в подкрепление социальной, ситуативно-архетипической, а не этнической достоверности.
В Людмиле Загоруйко, уроженке Ужгорода, одного из самых деликатных и соразмерных человеку городов мира, живость темперамента и реакций не переходит в суетность, интерес к жизни не нуждается во взбадривании и аффектации. Как ужгородский ландшафт, она сбалансирована и легка. В зрелом возрасте полностью изменив свою жизнь, перебравшись в окруженное горами село Широкий Луг, она не совершила дауншифтинга. Просто вошла в новый мир, с которым начала диалог без крайностей. Не навязывая собственных правил, но и не теряя себя в адаптации. Потому что не бежала от прошлого и от себя. Напротив, продолжила идти собственным путем, за своим интересом и чувствами, не испугалась их, дала себе право на любовь. Хоть и избегает этого слова в книге.
Ее рассказы полны эмоций, но в них не найдется сентиментальности. «Мне необходимо было уединение, чтобы не сойти с ума от пошлости жизни», – вспоминает писательница о радикальной смене собственной географии. Горы, и правда, с пошлостью несовместимы. Они апеллируют к четкости, строгости, порой жесткости. Так преподносит нам Загоруйко жизненные коллизии, нравы и судьбы односельчан. Без украшательства, в убедительной жестокости жизни. Иногда – абсурдной.
И разговор выходит о людях и человеке вообще. Больше, чем о селе или крае. Рассказ без морали и злорадства, смешной и печальный до слез, вдохновляющий, пугающий, подталкивающий поразмыслить о самом себе. О том, что круговорот жизненной суеты отнюдь не повод для невнимательности. А гипсовые барашки перед ухоженным домом не добавят красоты миру и счастья хозяевам, если рядом – замусоренная река и загаженный лес.
Узкомыслие – опасность для человека, целых социальных слоев и территорий. Оно лишает будущего. Своими рассказами Людмила Загоруйко противостоит ему, незаметно и ненавязчиво. Как обаятельная и мудрая дама в ни к чему не обязывающей беседе за чашкой кофе. Чьи примеры и темы оказываются для тебя куда более глубокими и важными, чем это казалось на первый взгляд.