Кустурица много говорил о новом фильме, который сейчас снимает и детально описывал недавно успешно снятые сцены, в которых были использованы змеи и безумные невесты. Кустурица исполнит одну из главных партий, хотя раньше в своих художественных фильмах он практически не появлялся, а сам фильм, судя по всему, будет полон библейской символики и отсылок на довженковскую «Землю». Режиссер перевоплотится в монаха, который, подобно Сизифу, каждый день таскает за собой на высокую гору 80 килограммов камней, делая своего рода жертвоприношение.
Следом Эмир выразил глубокую скорбь по поводу смерти своего друга Алексея Балабанова, которого считал одним из лучших европейских режиссеров нашего времени. Балабанов, по словам Кустурицы, умел создавать и авторское, и коммерчески успешное кино, но оставаться при этом самим собой в каждой картине. Существовала у двух кинематографистов также договоренность об общем проекте, который Кустурица отказался снимать самостоятельно. Объясняя это журналистам, он заявил, что не может снимать картину о человеке, который ему не нравится (сценарий под названием «Мой брат умер» повествует о юности Иосифа Сталина), а признаться в этом Балабанову не сумел или не успел. Разоткровенничавшись, Кустурица также добавил, что после своей последней встречи с Балабановым предчувствовал его скорую кончину.
Волнует мастера и будущее мирового кинематографа, который нынче переживает огромные изменения. Они связаны с наступлением эпохи видео и доминированием в кинопроцессе цифровых технологий. Одной из главных причин своей пятилетней творческой паузы он (наряду с занятиями музыкой) назвал нежелание делать кино по новым правилам. Прорывы в технологиях и перенасыщенность нашей повседневной жизни экранами (мобильные, телевизоры, планшеты и пр.) изменила эстетику кино. Да, появилось очень четкое изображение, но из кино пропала метафора. Вместо того, чтобы поднимать социальные, нравственные и философские вопросы балом правит политкорректность и «система звезд».
Современный Голливуд, объясняет Кустурица, навязал определенные рамки для кассовых фильмов, а широкая аудитория заметно поглупела – теперь без громких спецэффектов и суперзвезд на главных ролях невозможно создать хит проката. Касаясь малобюджетного авторского кино, режиссер акцентирует внимание на том, что важно иметь под рукой не только инструменты (ставшие широкодоступными в наше время), но и мастерство. Как пример фильма, «снятого на мобильный телефон» он приводит нашумевший «Клип» Майи Милош, который стал ярким примером среди молодежи победы культа видео над кинематографом.
«Fuck you, MTV!», – говорит он в сердцах и вспоминает об эпохе Французской новой волны и революционные 1970-ые в Америке, когда появились культовый «Таксист» Мартина Скорсезе, явивший миру «нового Раскольникова», дилогия «Крестный отец» Копполы, «Пять легких пьес» Рейфелсона и многие другие ленты, умевшие задавать своему и последующим поколениям нужные вопросы. Сегодня же режиссер перестал быть главным в индустрии, а кино вскоре может окончательно перекочевать из кинотеатров в Интернет, где во время просмотра можно будет также, например, говорить по телефону. Человечество пошло не тем путем, а наша свобода выбора довольно иллюзорна. Последними островками настоящего кино, по мнению гостя Одессы, остаются фестивали, большинство фильмов для которых по-прежнему создаются, а не продуцируются.
Не обошел вниманием почетный гость фестиваля и некоторые важные технические аспекты создания фильмов, уделив внимание операторской работе и монтажу. Каким бы хорошим не был оператор, считает режиссер, главное, чтобы режиссерское видение материала всегда было превалирующим. Как пример он приводит операторов, снимавших лучшие фильмы Феллини. В лентах других режиссеров у тех же операторов не оставалось и следа феллиниевского стиля. Монтировать же режиссер предпочитает непосредственно на съемочной площадке, так как это инструмент, с помощью которого можно придать той или иной сцене нужное настроение. Выполняя монтаж потом, считает постановщик, ты теряешь часть изначальной задумки, а передавая его другому человеку – попросту губишь фильм. С улыбкой и ностальгией Кустурица вспоминает свое обучения в Праге, где монтажные называли комнатами плача, а уроки тамошнего учителя Отакара Вавры он помнит до сих пор.
Видимо, именно в те времена будущий режиссер усвоил заветы учителей о том, что всегда нужно отличать такие категории, как экранный вымысел, реальность и реализм. Любой фильм есть вымыслом и тщетно пытаться отобразить в нем реальность. Реальность режиссеру подходит в качестве источника вдохновения. Именно через нее надо пропускать любые свои замыслы и тогда кино обязательно получится настоящим. Закончил же мастер красивой фразой о том, что кино для него хоть и подарок судьбы, но, как и прежде, игра с очень высокими ставками.
Тарас Сасс,
Школа кинокритиков
Творческая встреча с Эмиром Кустирицей проходила в рамках Летней киношколы ОМКФ