Предыстория кризиса
Такая страна Южной Америки, как Венесуэла, известна простому обывателю в первую очередь тем, что там много нефти, что в ней при власти популисты левого толка и что на её территории постоянно происходят общественные беспорядки. В принципе, перечисленные характеристики можно применить к большинству стран региона – разве что природные ископаемые будут отличаться. Но именно в Венесуэле в течение последних лет можем наблюдать геополитический, почти любовный треугольник Вашингтона – Москвы – Пекина, где глобальные игроки решают определенные политические и экономические задачи за счет усиления своего влияния в коррумпированной стране.
Николас Мадуро находится у власти в Венесуэле с 2013 года. Он является преемником Уго Чавеса, который еще в 1990-е начал бороться с неолиберализмом посредством популистских лозунгов о повышении социальных выплат. Чавесу удавалось реализовывать свои предвыборные обещания (строить больницы, выплачивать пособия по безработице) за счет высоких цен на нефть, которые сохранялись в 2000-е годы. Но резкое падение цен на сырьё 2014 года усложнило и без того непростую экономическую ситуацию в стране.
Попытки Мадуро 2016-2017 годов повторить политические фокусы Чавеса с признанием парламента (Национальной Ассамблеи), где большинство составляла оппозиция, нелегитимным органом, наделив таким образом себя диктаторскими полномочиями, обернулись резким ухудшением социально-экономического положения в государстве. Было создано Национальную Учредительную Ассамблею, лояльную к Мадуро институцию, но это только усугубило политический раскол.
Переизбрание Николаса Мадуро в мае 2018 года еще на шесть лет не признали США и Евросоюз. Кульминацией всего этого стали невиданные по масштабам протесты оппозиции, произошедшие в начале 2019 года во главе с Хуаном Гуайдо, который стал “венесуэльским президентом” для Вашингтона.
Напомним, что Венесуэла владеет наибольшим количеством залежей нефти в мире. Состоянием на январь 2018 года в стране было 302 млрд баррелей нефти. Но это никак не помогло избежать катастрофического положения в стране. Согласно данным ООН за февраль 2020 года, треть населения (9 млн чел.) находится на грани голода. В 2019 году инфляция составила 800 000 %, а в течение 2016-2019 годов 4,6 миллиона людей покинули Венесуэлу в поисках лучшей жизни.
Много людей переехало работать в Колумбию, Перу, Испанию, США и оттуда стараются поддерживать финансово своих родных. Так, 29-летняя Стефани Эскала приходится вкалывать официанткой в Боготе, колумбийской столице, зарабатывая 34 тыс. песо или $8 в день. Ежемесячно она пересылает родным по 300 тыс. песо в Пуерто ла Крус, где люди не могут оплатить даже коммуналку.
Наркотический поворот
На пресс-конференции 26 марта Генеральный прокурор США Уильям Барр обвинил Мадуро в импорте сотен тонн кокаина в Штаты. Также генпрокурор заявил о существовании “значительной коррупции внутри правительства Венесуэлы – системы, созданной и контролируемой для обогащения высокопоставленных чиновников”. Все обвинения были изложены в 1 обвинительном заключении Вашингтона, 2 Нью-Йорка и 1 уголовного дела Майами.
Госдепартамент США в тот же день, 26 марта, заявил о награде в $15 млн за информацию о местонахождении Николаса Мадуро, и 10 млн за каждого из приближенных венесуэльского президента – руководителя Национальной Ассамблеи Доисдадо Кабелло, генерала в отставке Уго Карвахаля, генерал-майора в отставке Клайвера Аскалу, а также министра промышленности и национального производства Тарека Эль Айссами.
Вашингтон обвиняет вышеперечисленных чиновников в том, что “они лишились публичной поддержки из-за организации поставок наркотиков с Венесуэлы, включая контроль над самолетами, что взлетали с венесуэльськой авиабазы”. Пока остается не до конца понятным, последует ли за этими заявлениями экстрадиция Мадуро и его приближенных лиц в Штаты.
Подобная риторика свидетельствует о попытке Вашингтона убедить окружене Мадуро в необходимости смены власти. Кстати, последнему при таком сценарии событий останется только уехать в страну, где нашли прибежище многие его “коллеги по цеху” – Мексику. Последним наглядным примером является бегство бывшего президента Боливии Эво Моралеса в ноябре 2019 года.
Ответ Каракаса не заставил себя долго ждать – министр иностранных дел Хорхе Арреаса заявил, что американцы “используют новую форму государственного переворота на основе вульгарных, жалких и необоснованных обвинений” и хотят “минимизировать признание того, что Венесуэла достигла в борьбе с наркоторговлей”.
Если посмотреть на заявления Вашингтона, то американские политики используют тактику “кнута и пряника” для того, чтобы получить больше предвыборных очков на президентских выборах 2020 года. Ведь Трампу, как никому другому, своевременное “наказание диктатора” выгодно, при наличии просчетов на Ближнем Востоке.
Как всегда, важны параллели: генпрокурор Барр сравнил нынешнюю ситуацию с обвинением 1988 года министерством юстиции США против президента Панамы – Мануэля Норьеги. После обвинения последовала рождественская военная интервенция американцев в страну спустя год. Посмотрим, на какие меры в последующем решится Трамп.
Транзитный путь
Что касается наркотрафика, то как раз Венесуэла является ключевой транзитной страной для экспорта товара из Колумбии через Центральную Америку прямиком в Штаты. Есть и другой маршрут: через Карибский бассейн, а именно доставка наркотиков через Гаити, Доминиканскую республику и Пуэрто-Рико.
Американская прокуратура обвиняет руководство Венесуэлы в том, то оно непосредственно участвует в переправке четверти колумбийского кокаина. И здесь следует вспомнить, что такая очень пикантная сфера бизнеса, как торговля наркотиками, включает в себя как политиков, которые являются координаторами теневой экономики, так и обычных граждан, в данном случае Венесуэлы, которые не прочь подзаработать денег, когда даже туалетную бумагу купить сложно.
Символично, что главный венесуэльский наркокартель называется Картелем Солнц – ведь именно звезды в форме солнца расположены на униформе военных, что и контролируют по сути весь наркобизнес в стране.
Но это не является картелем в классическом понимании, который был, например, у Пабло Эскобара. Это, скорее, сеть конкурирующих групп военных, связанных с криминалитетом. Когда в 2005 году еще Уго Чавес депортировал представителей Управления по борьбе с наркотиками США, Венесуэла стала террой инкогнита для американских спецслужб, которые уже не могли собирать разведывательные данные о транспортных перевозках, особенно авиаперелётах. Именно с этого момента наркобизнес Венесуэлы стал набирать космических масштабов.
Главными партнерами по бизнесу для венесуэльских военных являются повстанцы с Революционных Вооруженных Сил Колумбии (FARC), что ведут партизанскую войну с середины 1960-х годов. Эту организацию признали террористической Канада, США, Чили и Новая Зеландия, а также оппозиция во главе с Гуайдо. После того как в 2017 году повстанцы пошли на мировую с Боготой, часть войск не была демобилизована и осталась в Венесуэле. Именно они и считаются ключевыми фигурами в наркотрафике Каракаса.
Венесуэльских политиков еще со времен Чавеса американские власти взяли на карандаш. В последние годы США лишь усиливало борьбу с наркотрафиком на этом направлении. Так, в 2016 году прокуроры Восточного Района Нью-Йорка предъявили обвинения министру внутренних дел Нестору Реверолю и бывшему вице-директору Агентства по борьбе с наркотиками Хосе Молина. В начале 2017 года к ним присоединился тогдашний вице-президент Тарек Ель Айссами, который фигурирует и в нынешних заявлениях Госдепа США.
Важно помнить, что Штаты уже имеют успешный опыт поимки “больших шишек” Венесуэлы за наркоторговлю. Это дело Narcosobrinos, когда 10 ноября 2015 года двое племянников Николаса Мадуро, а именно Антонио и Франциско Флорес, были арестованы на Гаити Управлением по борьбе с наркотиками США за перевозку 800 кг кокаина, что те должны были доставить в Нью-Йорк. В конце 2017 года оба были осуждены к 18 годам лишения свободы.
Таким образом, на данном этапе Штаты пошли путем шантажа окружения Николаса Мадуро, чтобы те выдали его. А победа в Венесуэле, по возможности “малой кровью”, может стать серьезным ударом по планам России дестабилизировать ситуацию в стране и прологом к будущему диалогу с китайцами относительно передела нефтяных ресурсов.