Уже более года вы являетесь советником главы МВД Арсена Авакова. В то время как многие бывшие ветераны гнушаются каких-либо отношений с властью в целом. Очевидно, уже можно судить о том, оправдывает ли цель средства? Кто я, по большому счету? Я стараюсь при помощи имеющегося ресурса помочь парням – ветеранам и тем, кто сейчас на фронте.
То есть, политика вам для того, чтобы иметь больше возможности помогать пострадавшим, ветеранам, их семьям?
Конечно. Потому что, в наше время ты можешь помочь двумя вещами: либо деньгами, либо ксивой. А так как денег у меня нет, то удостоверение советника главы МВД помогает мне оказывать помощь в определенных моментах.
Чем конкретно вы сейчас занимаетесь?
На данный момент добробатов осталось не так много - 20 батальонов. Занимаюсь вопросами ребят на фронте, помогаю в реабилитации.
То есть чисто политических целей и амбиций у вас нет?
Есть. В историю Украины как «американский наемник» (по версии российских СМИ, - ред.) я уже вошел (смеется, - ред.). Если серьезно, я хочу быть человеком, который смог что-то изменить в ходе истории страны. Хочу, чтобы моя дочка, которой сейчас четыре годика, когда-нибудь сказала: «Мой папа красавчик».
Если конкретнее, что планируете изменить в истории ?
Я хочу изменить отношение к ветеранам, людям, которые отдали стране самое ценное – свою жизнь. Жизнь в широком смысле, даже если им удалось вернуться с фронта. В ходе недавней поездки в Америку, я наблюдал, как там относятся к ветеранам – и в обществе, и на уровне властей. Простой пример: в аэропорту, в Вашингтоне, везут ветеранов Вьетнамской войны, люди встают с мест, хлопают им, подходят - дарят цветы. Хотелось бы видеть такое и в своей стране.
Какие существует конкретные способы изменить отношение людей к ветеранам ?
Надо выходить и общаться с ними. Но наша реакция…
Что с нашей реакцией?
Вот как сейчас общественность реагирует на военных? Если раньше, к военным - в медалях и орденах - проявляли уважение, то сейчас отношение несколько поменялось. Случаи же разные бывают, все мы читали в СМИ как, допустим, ветеран в форме вышел в город, напился, устроил дебош. Да, в большой семье, как говорится, не без урода, но подобные выходки отдельных людей ставят клеймо на всех ветеранов.
Мы говорим сейчас о связи «общество-ветераны», но не менее важный вопрос — «государство-ветераны». По словам военного прокурора Анатолия Матиоса, на социальное и курортное обеспечение ветеранов выделяется 108 миллионов гривен.
Для кого? Для военной прокуратуры?
Нет… Если «по бумажкам» выделяются такие деньги, то где они сейчас?
«По бумажкам». Вот передо мной тоже такой вопрос становится: где они? Понимаете, этого не понимают не только рядовые ветераны, но даже те, кто каким-то образом связан с властью, занимается оргработой. Никто не знает и не понимает где эти деньги. Никто. Нет прозрачности, есть только скрытность.
Даже советник главы МВД не знает, где 108 млн, о которых вел речь военный прокурор?
Я, как ветеран, могу прямо сказать: я этих денег не видел. Я ни разу не получал деньги на 9-е мая. Многие, я знаю, получали.
Причем тут 9 мая?
К 9-му мая от государства выделяется ветеранам по тысяче гривен. Выдается в военкоматах.
То есть у всех ветеранов одинаковые права, их уравнивают?
Получается, что да. На себе не прочувствовал, но говорю о том, что знаю. Полноценно могу отвечать только за линию МВД. Сейчас мы с Вадимом Трояном (заместитель главы МВД — ред.) разработали концепцию: когда человек выходит с фронта, он не сразу домой направляется, а имеет возможность отдохнуть в ведомственном санатории, пройти курс в реабилитационном центре, поработать с психологами. И уже только после этого ехать домой. Делается это для того, чтобы помочь человеку «вернуться» обратно с войны, обратно — к нормальной жизни. Мы за квартал можем оздоровить 1200 человек. И финансы на все это есть. И это делается. В мае будет еще для ветеранов открываться реабилитационный центр в Пуще-Водице.
За бюджетные деньги?
Там 50 на 50 - и бюджетные, а есть и спонсорство.
Читатели часто спрашивают: возможна ли дружба между АТОшниками и политиками?
Только с теми, кто не понаслышке знает, что такое война. Это, наверное, самое главное для ветерана. А вот как человека… Я считаю, что поссориться мы всегда можем со всеми, но найти правильный подход сложнее. Есть люди, для которых ты никогда не будешь другом, как и они для тебя – ценности разные. Откровенно говоря, не у всех в Верховной Раде есть правильные человеческие качества.
С кем общаетесь ближе всего?
С Александром и Виктором Шевченко я дружу очень крепко. Они депутаты и собственники Буковеля. Через них мы смогли 427 человек – членов семьей погибших — оздоровить там бесплатно.
Должность мэра вашего родного Павлограда вас интересует?
В нынешней ипостаси — нет. Ведь мне нужно будет «перекраситься» в «Партию регионов» (имеется ввиду «Оппозиционный блок» - ред.), поскольку она доминирует сейчас в городе…
Согласно данным главы комитета ВР по делам ветеранов Александра Третьякова, количество бойцов, которые вернулись с фронта и после этого наложили на себя руки, год от года растет. Якобы, их численность уже превышает тысячу человек.
Это последствия войны - ее эхо, мы еще будем слышать не один год. Не все смогли справиться. Наша задача внедрять обучающие программы, как распознать признаки и программы поддержки.
Почему эта информация нигде не публикуется?
Хаос. Чтобы не провоцировать панику среди людей. Я сначала сильно был «обижен» на власть из-за того, что очень многое не публикуют. А вот теперь понимаю: если говорить все, как есть, можно спровоцировать хаос. И даже панику.
… Но вернемся к вопросу о том, как предупреждать самоубийства в среде военных. Первое, и самое главное, — психологическая реабилитация. Хорошая была идея о сервисных центрах специально для ветеранов. Там и с реабилитацией помогать должны и с какими-то элементарными документами. Второй момент – интенсификация работы по линии военных госпиталей, где происходит та же первичная реабилитация.
Чего – на уровне госпрограмм – не достает прямо сейчас, чего не хватает наиболее остро?
Первое: необходимо принятие закона о безвести пропавших. Дабы закрепить статус их самих, их семей, который сегодня от государства не получают никаких выплат. Даже в случае фактической потери кормильца. Мы – на уровне «Укропа» - пытаемся решать данный вопрос хотя бы локально – в Кривом Рогу, Павлограде, осуществляем минимальные выплаты, но этого же явно недостаточно, должна быть роль государства.
Какую именно компенсацию вы выплачивали?
В Кривом Роге мы – от имени партии - выплатили по 100 тысяч гривен семьям пропавших без вести. Это - одноразовая помощь. В Павлограде сделали по 50 тысяч, в Луцке, Ивано-Франковске, Львове поддержали по 100 тысяч гривен.
Вы сами являетесь ветераном АТО. Какую сумму выплат – ввиду данного статуса – получаете?
Последнее, что мне «упало» как инвалиду 3-ей группы — это 2800 гривен. В прошлый месяц я получил 3260.