Что имеется в наличии? Придуманный “тайный дневник” Петлюры, который он якобы вел, когда находился в экзилии в Париже. В интервью режиссер фильма признается, что никакого дневника-то и не было, его придумали как каркас для сюжета, вдохновившись тем, что Петлюра реально писал в своих статьях.
Каркаса, впрочем, не вышло – последнюю четверть фильма нам вообще не показывают Петлюру. Вместо этого на экране – судебный процесс над Самуилом Шварцбурдом, снятый настолько утомительно и неинтересно, насколько это только возможно.
В дневнике, который зачитывается закадровым голосом, Петлюра, в основном, страдает – о том, чего не удалось сделать для обретения Украиной независимости, о жертвах и тщетных переговорах. Все это изображается актером Сергеем Фроловым, в общем-то, не так плохо, как могло – его Петлюра не заламывает рук, а с очень грустным выражением лица ходит по улицам, ходит по паркам, сидит у окна и курит, лежит в постели с женой (на красных бархатных подушках, которые врежутся в память своей неизбывной пошлостью и чувством стыда за всех причастных), разговаривает с другом и с потенциальными союзниками в борьбе за Украину, сидит в окопах и отдает команды. Выражение его лица практически не меняется, меняется только антураж его бесконечной экзистенциально-политической тоски.
Тоска сменяется другими чувствами в трех сценах: Петлюра гневно стучит по столу, когда узнает про еврейские погромы; Петлюра умилительно смотрит на дочку Лесю, когда танцует с ней в ресторане; Петлюра смеется, когда сидит с другом, французским журналистом Жаном Пелисье, в кафе, и тот подозревает мужчин за соседним столиком в том, что они за ними с Петлюрой следят (сцена, у которой был крохотный потенциал сказать о чем-то, но этот потенциал был слит в канализацию профнепригодностью режиссера).
Потом Петлюру убивают (надеюсь, это ни для кого не спойлер), и не просто убивают, а именно тогда, когда он выбирает газету – продавец три раза говорит “вот это – интересная статья, советую почитать”, зрителю топорно подсказывают, что Петлюра – умный дядька и читает по-франзцузски, мало того, интересуется редакторскими материалами ведущих изданий. Но тут – пиф-паф, Шварцбурд 7 раз стреляет, начинается свистопляска с судом (нам несколько раз показывают крупные планы, жены и дочери Петлюры, Шварцбурда с выпученными глазами и самого режиссера Янчука, который, как выяснится после пятого щедрого плана, играет прокурора).
Очевидно, что Янчуку и его соавторам совершенно неинтересен Петлюра как человек (и вообще никто с человеческой точки зрения не интересен). Намного важнее для них – восстановить некую историческую справедливость, отбелить своего героя от последствий советской пропаганды и тем самым – выбить свое имя в истории гибридной войны. Последнее – самое важное, судя по тому, как отчаянно Янчук проводит параллели между событиями столетней давности и нынешней войной с Россией.
Слепое желание выскрести свое имя золотыми церковнославянскими буквами в скрижалях истории – не самая удачная цель, если хочешь продать зрителю свое кино. Потому что кино, по-хорошему, – это все-таки сначала про искусство, средства выражения и идеи, а затем уже – про личные амбиции межгалактических масштабов, которые могут быть нежно зашиты между монтажными склейками.
Интересный ли Петлюра персонаж, и можно ли снять о нем интересный фильм? Да. Про покрышку-маньяка снимают интересное кино. Про говорящие машинки. Про черные дыры, картошку на Марсе и то, как гигантские роботы бьют по морде гигантских чудовищ из недр океанов.
Но Янчук не думает о кино. Янчук думает о политической уместности и о том, что под флагами декоммунизации и прочих процессов, связанных с переосмыслением истории, можно пропихнуть зрителю и, очевидно, чиновникам от культуры, неудобоваримый комок из плохо смонтированных, срежиссированных, написанных и разыгранных сцен. В своих попытках показать главного героя с разных сторон “для галочки” Янчук проваливается в бездну пошлости, профнепригодности и непотизма.
Дочь Петлюры Лесю играет дочь Янчука Виктория (ассоциирует ли себя таким образом режиссер с главным героем – отдельный вопрос). Играет плохо, сотрясая кудряшками и хлопая ресничками. Между тем, Леся (которой, между прочим, на момент смерти отца было 15 лет, а в фильме она тянет как минимум на 18-летнюю барышню) была поэтессой и небезынтересным персонажем, заслуживающей отдельного фильма, но режиссеру этой картины она, опять же, совершенно неинтересна.
Наличие дочери должно было придать Петлюре дополнительное измерение, мол, он не только политик, страдающий за Украину, но и отец, который хоть и видит дочь редко, но она его все равно любит, вот такой он весь распрекрасный. В сюжетной линии с дочерью можно было бы заложить то, что у Петлюры никогда не было на нее времени и она так и не сказала ему того, что хотела (об этом есть в фильме даже есть телефонный разговор, но он, как и остальные сцены, ни к чему не приводит), и его политическая деятельность, например, сильно утомила семью (в пользу этого поворота – фраза жены Петлюры Ольги: “Я не за отамана замуж выходила”, сказанная в сильно будуарной сцене, для измерения пошлости которой не хватит никаких приборов). Но тогда с Петлюры пришлось бы соскрести бронзовый слой, а это создателям плоских агиток совершенно не нужно. К тому же, это потребовало бы дополнительного профессионализма, которого, как показывает фильм, и в помине нет.
Викторию Янчук при этом зачем-то поместили на постер, отчего многие решили, что “Тайный дневник Симона Петлюры” – фильм об отношениях Петлюры с женой или любовницей. Фильм начинается ведущей в никуда сценой побега Леси Петлюры из какого-то пансионата, а к последней сцене нас подводят ее крупным планом, вопрошающим “Где же ты?”. Заканчивается “Тайный дневник” блуждающим по Европе призраком Петлюры в красном шарфе и титрами про то, что спустя 65 лет после его смерти Украина обрела независимость.
Мало картонных персонажей? Держите еще. Богдан Бенюк в образе Грушевского – с неестественной бородой, которая скоро станет мэмом. Министр культуры Евгений Нищук в образе Владимира Винниченко – в неестественных, опять-таки, усах и бороде, и с чудовищными интонациями третьесортного актера с амбициями и слезой, катящейся из правого глаза по команде. Интриган Володин, заваривший весь заговор против Петлюры, с тонким лицом архетипического злодея из фильмов про Бонда (Юрий Одинокий). Самуил Шварцбурд (Олег Треповский) – карикатурный персонаж с манией величия. Все это – в плохих костюмах, декорациях а-ля франсэ, построенных на киностудии Довженко, и – вишенка на торте – с перезаписанными в студии репликами, делающими все происходящее в кадре еще более неестественным, хотя, казалось бы, уже некуда.
Все это – за 48 млн грн (из которых 23 млн – за государственный счет).
Вообще критик не должен переходить на личность режиссера, когда пишет о его фильме – это считается моветоном. Но тут переход оправдан: режиссер “Тайного дневника Симона Петлюры” – директор киностудии Довженко, вечно стенающий о том, что киностудию Довженко ужас как недофинансируют и этим якобы убивают украинское кино; и по совместительству глава Союза кинематографистов Украины, в чьей власти – писать возмущенные письма о том, кому и на какое кино государство должно выделять государственные деньги.
С одной стороны, кино Янчука полностью соответствует его нынешней номенклатурной биографии – оно такое же заезженно-советское, со спертым воздухом и громкими криками о том, как нужно родину любить. С другой стороны, расстраивает, что это кино не находится на маргинесе, не является категорией “Б”, а составляет часть кинематографического мэйнстрима в Украине. Таких фильмов у нас все еще снимается очень много, и будет еще больше, потому что благодаря образовавшимся в культурной политике лакунам у государства сформировался запрос даже не на новое украинское кино, как таковое, а на его яркую вывеску, на фоне которой можно делать селфи и писать глупые сообщения про “50% компьютерной графики”, выдавая себя за радетеля украинской культуры. Фильм Янчука в эту повестку вписывается на “ура”. То ли еще будет – не за горами скандальное кино про Василя Стуса (который снимается с такими же надрывными интенциями), про Олексу Довбуша (авторства Олеся Санина, с бюджетом в 90 млн грн) и т.д.
Единственная панацея – негативные зрительские отзывы (терпение у людей все-таки не бесконечное и бланки для индульгенций несчастному украинскому кино уже на исходе) и реакция профильного сообщества, члены которого будут в будущем решать, давать Олесю Янчуку несколько десятков миллионов гривен на очередную стыдную поделку, или нет.