Владимир Застава, Институт Горшенина: Почему мы выбрали эту тему? Это очевидный вопрос, в последнее время он все больше обсуждается. Мы видим, что в информационной среде есть определенный накал в этой теме. Существует такая позиция, что усиление кооперации Украины с Евросоюзом будет каким-то образом вредить отношениям с Россией. С другой стороны, говорят, что Украина от ЗСТ с ЕС что-то теряет. Насколько я знаю, сегодня речь идет не просто о Зоне свободной торговли, речь идет о более масштабном договоре ассоциированного членства, что несет за собой еще большие последствия.
Это мы и обсудим сегодня. С одной стороны: что Украина получит, а что потеряет в случае подписания этого договора. А с другой стороны, как изменятся отношения с Россией.
Несколько недель назад премьер-министр Украины Николай Азаров сделал заявление о том, что он не сомневается, что уже в сентябре договор о ЗСТ будет подписан. С этого высказывания я и предлагаю начать нашу дискуссию.
Первым предоставляю слово господину Урину, официальному представителю посольства России. Как вы оцениваете, что Украина может получить, а что потерять, если будет подписан договор о ЗСТ, потому что его очень часто противопоставляют вхождению Украины в Таможенный союз с Россией, Беларусью и Казахстаном. Как изменятся в этом случае отношения Украины и России?
Алексей Урин, советник, руководитель группы экономической политики посольства России в Украине: Я бы хотел сказать о развитии российско-украинских связей. Здесь есть чем похвастаться. В этом году у нас продолжается наращивание торгового оборота между двумя странами почти по всех позициях. Я бы хотел несколько цифр отметить, достаточно лестных для российской и особенно для украинской экономики. В первом квартале текущего года торговый оборот между двумя странами составил около 13 млрд. 600 млн. долларов. Прирост, по сравнению с аналогическим периодом прошлого года, составил 60%. Причем это значительная заслуга обрабатывающей промышленности, в первую очередь, украинской. То есть наращивание нашего торгового оборота идет не только за счет роста энергетического экспорта из России, не только за счет экспорта украинских услуг по транзиту энергоносителей от нас в Европу, как часто говорят. Это не совсем верно, хотя этот вклад весьма значительный.
Важно отметить, что украинский товарный экспорт в текущем квартале этого года составил 4,3 млрд. долл., что на 63% больше, чем в первом квартале 2010 года. В отличии от российского экспорта украинский экспорт - это высокотехнологичный экспорт, и это очень важно понимать, когда определяются перспективы Украину по вхождению Украины в какие-то объединения в ближайшем или отдаленном будущем. Доля машин, оборудования и транспортных средств, это данные украинской стороны, в первом квартале 2011 года превысили 37%, то есть их доля более чем значительная именно в высокотехнологической продукции. Причем она растет. Год назад было около 4%.
Такая торговля характерна для торговли Украины с государствами Таможенного союза, в том числе с Россией. Структура экспорта с другими странами совсем другая, и она не имеет такой доли продукции с добавленной стоимостью, как в торговле России и Украины. В частности, по железнодорожной технике, локомотивам прирост 150% в первом квартале. Цифры для украинской промышленности более чем приятные. Я надеюсь, что эта тенденция сохранится и в течение этого гада. Кстати говоря, в этом году мы рассчитываем на итоговый показатель в более чем в 150 млрд. долл. Такая планка ориентировочно установлена, вполне вероятно, что она будет значительно превышена. Пока мы вполне можем рассчитывать на рекордный показатель.
Что касается интеграционной тематики, я бы не хотел предвосхищать события и комментировать то, чего нет. Давайте мы все-таки дождемся конкретных решений от руководства наших государств, от руководства Евросоюза. И будем обсуждать уже то, что есть на самом деле. Футурология вряд ли сегодня уместна, тем более, что не имеем пока даже в открытом доступе данных о параметрах соглашения об ассоциации. Я, по крайней мере, не видел ничего подобного и довольствуюсь фрагментарной информацией СМИ. Поэтому комментировать это не буду.
Владимир Застава: Понятно, что вы довольно дипломатично высказываетесь на эту тему. Но скажите, если все-таки будет подписан договор о ЗСТ, означает ли это, что эти красивые цифры, которые вы назвали, будут намного меньше. Что Украина потеряет возможность экспортировать в Россию?
Алексей Урин: Я думаю, что в перспективе, как бы ни развивались отношения, как бы в целом не развивалась глобальная экономика, наши промышленные позиции украинско-российские настолько сильно связаны, что мы обречены на большие объемы торговли и на большие объемы промышленных операций. Это разрушить не удастся.
Другое дело, что риски определенные есть везде. Если говорить об образовании Таможенного союза, то понятно, что в ближайшие годы акцент будет сделан на развитии промышленности государств Таможенного союза. Это приоритеты руководства Российской Федерации, и вы о них знаете. Возможно, это как-то скажется на объемах кооперации с украинскими предприятиями.
Если Украина все-таки примет решение присоединиться к Таможенному союзу, она сможет образовать единый технологичный цикл, который уже будет развиваться совместными усилиями. Если нет – то, соответственно, здесь возникают риски для украинских предприятий.
Владимир Застава: У нас есть техническая возможность включить в нашу дискуссию господина Хазина из Москвы. Продолжая вопрос о тех отношениях, которые будут между Украиной и Россией, в случае вступления Украины в ЗСТ. Что Украина потеряет в случае подписания такого договора?
Михаил Хазин, президент компании экспертного консультирования "НЕОКОН": Поймите одну простую вещь. На самом деле развитие экономической ситуации в мире будет идти совсем не так, как предполагает большинство политиков. Вся суть проблемы состоит в том, что политики предубеждены, что экономический кризис заканчивается и дальше все будет развиваться. Если все будет развиваться, то теоретически для украинских товаров есть место не только в Украине, но и в Европе. Так вот это – не так. В реальности экономический кризис продолжается, и все люди, которые об этом говорят даже на Санкт-Петербургском форуме, который отмечается оптимистичностью, премьер-министр Испании сказал, что кризис продолжается. Об этом заговорил и президент Казахстана Назарбаев.
Если учесть, что в реальности спрос будет падать, то мы обнаруживаем, что большинство стран иных региональных объединений, таких как Евросоюз и Таможенный союз будут защищать свои рынки от внешних факторов. Если предположить, что Украина подписывает договор с ЕС, она, во-первых, остается чужой для ЕС, украинскую высокотехнологическую продукцию в Европу никто не пустит. А Россия тоже закроет свои границы, потому что частично устанавливаем контроль над продукцией, на производстве которой мы потеряли, частично мы будем поставлять продукцию из Беларуси и Казахстана, и мы будем закрывать границу от тех товаров, которые попадут в Россию через Украину.
Я могу привести только один пример – это Болгария. Настолько бы казалось успешная страна, она не просто вошла в зону свободной торговли, она стала членом ЕС. Болгария, которая кормила весь СССР сельхозпродукцией, сегодня сельхозпродукции практически не производит, потому что она забита европейской продукцией.
В этом смысле ситуация для Украины очень простая: если она идет в Европу, то даже те лимиты на поставки, которые ей выделили, будут уменьшаться, и нужно при этом не забывать, что это преимущественно сельскохозяйственная продукция. То есть Украину превращают в аграрный придаток Евросоюза.
Если Украина идет в Таможенный союз, то у нее серьезные возможности для развития высокотехнологичных отраслей.
Владимир Застава: Мы же понимаем, что вся риторика вокруг Таможенного союза и ЗСТ во многом политическая. Вопрос о вступлении Украины в Таможенный союз начал обсуждаться после того, как публично появилась позиция. И неоднократно на наших дискуссиях представители украинской власти, бизнеса говорили: ну что ж вы так нас в свой Таможенный союз зовете? Вам-то это зачем? Скажите, зачем России, чтобы Украина вошла в Таможенный союз?
Михаил Хазин: Знаете, это очень странная позиция. Дело в том, что Украина до сих пор завязана на колоссальное количество цепочек и разделений труда, которые еще со времен СССР. Нам важно, чтобы все эти предприятия продолжали работать. Если они уйдут, нам придется тратить чрезвычайно большие деньги на то, чтобы соответствующее производство создавать.
Но мы же понимаем, что в условиях кризиса, в условиях разделения мира на зоны, выигрыш будет у тех зон, у которых максимальное количество потребителей. Классический пример - страны Прибалтики, которые считали, что войдя в Евросоюз, они автоматически получат свой кусок. Они получали свой кусок до тех пор, пока не начался кризис. Тогда стало ясно, что для ЕС они ничего из себя не представляют.
Для России, Беларуси и Казахстана - это вопрос не политический, это вопрос экономический. Политический вопрос это для Европы. Даже не для самого ЕС, а для США, потому что в США доктрина, главное задание которой – оторвать Украину от России. Современная Украина не может жить на сельхозпроизводстве. Болгария тому пример. Но болгарские граждане разбегаются по странам Евросоюза, где ими пользуются как подсобными рабочими. Украинцев туда никто не пустит.
ЕС вообще не волнуют проблемы людей, проживающих на этих территориях. Это означает тотальное падение продолжительности жизни мирного населения. Если вы этого хотите – то вам никто не помешает в этом факторе.
Кроме того – еще один аргумент, что Таможенный союз – это зона диктата России. В Украине живет десятки миллионов человек, и это довольно существенный кусок по сравнению с Россией. Даже Беларусь и Казахстан, у которых население меньше, чем в Украине, довольно жестко отстаивают свои требования в рамках Таможенного союза. Если в него войдет Украина, то, я думаю, много людей в России начнут кричать, что, мол, мы находимся под диктатом малых сторон.
Но есть экономические оценки. В апреле месяце в Украине была презентация исследований, которые провел Институт экономики и прогнозирования и Институт естественного прогнозирования Российской академии наук. Можно спорить, но говорить, что это неправильное исследование, не посмотрев его, нельзя.
Владимир Застава: Правильно ли я понимаю, что при присоединении Украины к ЗСТ и более того – при ассоциированном членстве с Евросоюзом, вы не верите в то, что Украине удастся перенять стандарты европейские, в том числе и производства. Понятно, что это наша общая проблема, - низкая конкуренция товаров украинских и российских.
Михаил Хазин: А зачем для того, чтобы поднимать качество, куда-то вступать? Это не имеет отношения. Кроме того, вы получите ассоциированное членство. Сегодня вопрос в ЕС стоит – Греция. Нужно смотреть правде в глаза, зачем строить иллюзии. Еще раз повторяю, посмотрите на примеры: страны Прибалтики, Болгария, Греция.
Владимир Застава: Спасибо. Ваше мнение имело резонанс в журналистском корпусе. Господин Горбаль, мы услышали сейчас позицию российской стороны, я надеюсь, через какое-то время мы услышим позицию Евросоюза. Если подытожить это все, ваш взгляд и ваше резюме: что все-таки для Украины будет более выгодным?
Василий Горбаль, депутат от Партии регионов: Если комментировать выступление Михаила Львовича, то оно для меня было достаточно спрогнозировано, он всегда говорит резонирующие вещи.
Наверно не совсем корректно поставлен вопрос: потеряет ли Украина от вступления в ЗСТ с ЕС, и вообще противопоставлять отношения Украины с ЕС отношениям с Россией.
Сейчас, когда мир стоит на посткризисном состоянии, именно экономика влияет на политику, и все отношения становятся предельно прагматичными. Критика российской стороны по поводу евроинтеграционных стремлений Украины абсолютно понятна. Она основана на том опыте и анализе вступления Украины в ВТО. Не секрет, что Украина в обмен на какие-то мнимые политические дивиденды парировала двусторонние отношения, стремясь как можно быстрее вступить в ВТО.
Сейчас, смотря, как развивались события во время кризиса в Евросоюзе, видно было, что даже члены Евросоюза ведут прагматичные, иногда даже агрессивные переговоры между собой, нарушая при этом даже правила ВТО.
Что еще вынуждает говорить нас о выборе? За это время у Украины была достаточно сильная стратегия. Украина – транзитное государство и основной транзитер российского газа. Смена газотранзитной стратегии России привела к тому, что Украина выбирает между Таможенным союзом и ЗСТ.
Владимир Застава: Сейчас к нашей дискуссии присоединится руководитель департамента политики Европарламента Инна Кирш. Эксперты данного департамента занимаются непосредственно подготовкой договора между Украиной и ЕС. Они в курсе того, как проходят переговоры и когда стоит ожидать его подписания. Госпожа Кирш, скажите, что сейчас происходит с договором о ЗСТ, что это вообще за договор, каковы его параметры. И также, на Ваш взгляд, что Украина может выиграть, подписав договор о ЗСТ.
Инна Кирш, администратор департамента политики Европарламента: Договор о зоне свободной торговли является частью договора об ассоциации. Этот договор даст возможность для скорейшей модернизации экономики Украины и откроет путь для великих инвестиций. Потенциал развития Украины в ЕС не до сравнения с потенциалом развития вместе с Россией. Если Украина пойдет на договор о Таможенном союзе с Россией, Беларусью и Казахстаном, Европа потеряет к нам интерес навсегда. Даже если процесс подписания соглашения с ЕС о зоне свободной торговли будет длиться еще долго, но это того стоит, и оно даст нам возможность приблизиться к вступлению в ЕС на 80% точно.
Что касается реплики, что Украину не ждут в ЕС, могу сказать, что Украина самый главный партнер вместе с Молдовой, на восток от границы ЕС. И статья 49 Европейского договора подтверждает, что Украина и Молдова, являясь европейскими странами, могут в любой момент огласить о начале переговоров о вступлении в ЕС.
Что касается договора о ЗСТ, то на сегодняшний день, известна приблизительная дата подписания. Возможно, саммит Украина – ЕС, что будет проходить между 14-16 декабря. И это та дата, на которую мы ориентируемся.
Так что сказать, что в ЕС никто Украину не хочет, не выдерживает критики. Я могу сказать, что это не так.
Владимир Застава: Если договор о ЗСТ является частью большего договора, то не могли бы вы сказать хоть несколько пунктов того, о чем там идет речь?
Инна Кирш: Туда входят: часть о политическом диалоге и реформах, другая часть – торговля и все, что связано с этим, энергетика, участие Украины в европейских программах и акциях, вопросы инвестиций, свободы и безопасности. Кроме того, с Украиной есть возможность установления безвизового режима. Это все вместе будет подписываться в договоре о ЗСТ в декабре этого года. Потом наши и ваши юристы должны все это проверить, все поставить в правильную формулировку, и в 2012 году договор начнет работать. Договор о ЗСТ не нуждается в ратифицировании национальными парламентами стран ЕС и может быть проголосован Европейским парламентом.
Что касается договора об ассоциации, здесь сложнее, кроме Европейского парламента нужны подтверждения 27 европейских национальных парламентов. Кроме того, нам должны подтвердить, что Украина готова взять на себя все обязательства.
Владимир Застава: Я так понимаю, что уже к декабрю, к саммиту, должны быть решены все спорные моменты в договоре. Есть ли такие моменты на сегодняшний день, и если есть, то что именно?
Инна Кирш: У нас есть такие вопросы, конечно, и они всех волнуют, потому что это домашнее задание, которое должна выполнить Украина. Вы знаете, что политические реформы в Украине надо провести, и мы готовы в этом помочь. Вот что касается торговли, то здесь надо упомянуть проблемы с отходами в процессе сборки машин, миграцию рабочей силы и соглашения, что все такие заводы на Украине должны закрыться. Поэтому мы должны найти какой-то компромисс в этой сфере.
У нас такая проблема: квоты, которые сегодня предлагает ЕС Украине в рамках сельского хозяйства, не констатируют производства Украины. Также Европейский Союз не допускает двойную цену за электроэнергию.
Визит вице-премьера Клюева был очень успешным, и они смогли в политическом плане найти подход к этим проблемам. Наши переговорщики пытаются это выяснить. Следующий раунд переговоров будет проходить в сентябре. Также известно, что конечный текст договора будет в следующем году.
Ирина Геращенко, народный депутат от НУНС: Хочу констатувати, що наше суспільство дуже мало володіє інформацією, що таке інтеграційні процеси і яка тут участь преси.
Перше. На репліку пана Горбаля відносно того, як Україна має підходити до питання інтеграції з точки зору політичних і економічних інтересів. Мені здається, це не правильний підхід з точки зору сучасного стану державної політики. Підходити до будь-якої ситуації потрібно з точки зору національних інтересів. І саме з точки зору національних інтересів пріоритетом для України стосовно інтеграції є Європейський Союз. І дуже добре, що таку риторику займає і партія влади, яка зрозуміла, що ніхто нам з Росії не дасть безкоштовний газ, не дадуть ніяких преференцій на економічних пунктах, тому що ситуація є набагато складніша.
Якщо говорити по неготовність нашого суспільства розуміти, що таке європейська інтеграція, що дасть Україні зона вільної торгівлі, а що дасть Україні Митний союз, то я представлю кілька цифр.
Нещодавно, в українському парламенті «Соціовимір» провів соціологічне дослідження на тему євроінтеграції між українськими політиками. Так от 82% депутатів не володіють інформацією, що таке Європейський Союз і що він дає Україні. Це говорить про те, що наша преса не має достовірної інформації про угоду і алгоритм підписання угоди про ЗВТ, про те, скільки триватиме процедура ратифікації угоди про асоціацію з Європейським парламентом, з національними парламентами, і яка тут буде роль українського парламенту.
В цьому плані були важливі декілька речей. Це слухання, які пройшли в парламенті в травні місяці на тему євроінтеграції. Там було обговорення перспективи в разі нашої інтеграції в ЗВТ і нашої співпраці з Митним союзом. Такі питання в основному цікавили підприємців та пресу, а народні депутати дещо інертно ставились до дискусії, яка відбувалась. І потім на виході ми з’ясовували, скільки ризиків стоїть перед парламентом, які ми маємо приймати законопроекти, можливо, для того, щоб ці ризики відшарувати на старті. Що тут має робити преса, щоб краще інформувати суспільство? Мені здається, що сьогодні існує проблема певної деградації преси. Їх більше цікавлять плітки, таблоїдні статті, аніж важливі речі.
Другий важливий момент – це те, що такі слухання велися на старті. Абсолютно правильно, що нашу інтеграцію в ЗВТ не порівняти з угодою про Митний союз. Тому що наша інтеграція до Європейського Союзу це є на сьогодні питання наших національних інтересів. А що стосується Митного союзу, ми не почули відповіді, що це дає Україні. Там мова йде про недемократичні преференції. Тому Україна говорить, що ми будемо працювати з Митним союзом, але на тих умовах, де ми будемо економічним партнером.
Взагалі тема євроінтеграції є об’єднуючою для українських еліт. Те, що в українському парламенті створено кілька міжфракційних проектів, які об’єднують депутатів поляризованих, говорить, що тема євроінтеграції є важлива. Що роблять ці об’єднання? Працюють над тим, щоб ті законопроекти, що подаються на розгляд українського парламенту, в першу чергу, об’єднували депутатів різних фракцій, щоб не було там політики, а були виключно наші економічні інтереси.
Ще один цікавий факт. В українському парламенті працює комітет євроінтеграції. Вони виконують адаптацію наших законопроектів до європейських норм і стандартів. 70% законопроектів, які крутяться в українському парламенті, проходять оцю кореляцію стосовно відповідності стандартам ЄС. Але законопроекти проходять таку перевірку перед першим читанням, а що відбувається з законопроектом між першим і другим читанням, ви самі знаєте. І тому перед українським парламентом лежить дуже важлива задача – адаптувати наше законодавство до норм і стандартів ЄС.
Комітет євроінтеграції завжди був найменш престижний у порівнянні з іншими комітетами, крім того він є найменший, там працює всього вісім депутатів. Так ось, донедавна від Партії регіонів там працювала лише одна особа. І ми завжди задавали запитання, якщо для Партії регіонів євроінтеграція є такою важливою, чому такий диспаритет в даному випадку? Треба віддати належне, що Партія регіонів змінила своє ставлення до євроінтеграції і навіть до цього комітету. Там тепер працює п’ять депутатів-регіоналів. І це мене виводить на дуже оптимістичні позиції.
Роблячи висновок, скажу, що тема євроінтеграції є для українського політикуму об’єднуючою. Сьогодні, коли активними темпами йде економічна інтеграція до Європейського Союзу, є питання у нас відносно тих процесів політичних і демократичних, які проходять в Україні. Я вважаю, що цей рік буде визначним для України з точки зору приєднання до Європи, зокрема підписанням угоди про ЗВТ, закінчуючи угодою про асоціацію. В цьому питанні опозиція і влада займають єдину позицію. Це добре, що у нас є одна тема, яка буде прикладом хорошої спадковості влади. Тому що переговори про ЗВТ і асоціацію з ЄС почалися у 2008 році за попередньої влади. Сьогодні інша влада це активно продовжує. І це чи не єдиний приклад позитивної спадковості влади. Дуже добре було б, якби ця тема стала об’єднуючою для суспільства і політикуму, щоб ми доклали для цього всі свої сили.
Дуже важливо, щоб не останню роль у цьому процесі зайняла преса. Щоб преса активно повідомляла суспільство, які позитиви і які ризики несе будь-яка інтеграція.
Владимир Застава: Господин Ланге, хотя вы уже долгое время находитесь в Украине, но еще можете посмотреть на ситуацию со стороны. Как вы считаете, что изменится в отношениях России и Украины после подписания договора о ЗСТ?
Нико Ланге, руководитель Фонда Конрада Аденауэра в Украине: Заключение ассоциации с ЕС не означает для Украины разрыв отношений с Российской Федерацией. К сожалению, этот миф существует, и, может быть, российская сторона заинтересована в его поддержке, но в действительности это не так. И Германия является самим ярким примером того, что это не так. Германия является членом НАТО и ЕС и при этом имеет прекрасные экономические отношения с Россией.
С точки зрения Германии, и, думаю, всего Европейского Союза, это хорошо, что отношения Украины и России сегодня лучше, чем были 1,5-2 года назад. Может быть, они сегодня не такие эйфорические, чем были после подписания «харьковских соглашений», но, мне кажется, это знак нормализации отношений между двумя независимыми государствами. Элиты, например, Партии регионов поняли, что развивать отношения так, чтоб Россия была всегда довольна, очень тяжело, можно сказать, практически невозможно. Важно то, что Украина не дает себя запугать.
Владимир Застава: Запугать от кого?
Нико Ланге: Например, со стороны московского коллеги, которого мы сейчас слушали.
Какой смысл европейской интеграции? Это инструмент, чтобы давать ответы на ключевые вопроси. Ключевой вопрос – это не то, будет ли Украина членом ЕС, а будет ли она конкурентно сильная страна в условиях глобальной конкуренции. Поэтому я согласен с тем, что мы слышали с Брюсселя, что этот договор – не фиксация статуса-кво, а инструмент модернизации экономики и стандартов Украины. И если будут какие-то потери для Украины при заключении этого договора, смысл их будет потерян. Так как эти потери будут краткосрочные и будут нивелированы долгосрочной прибылью.
Я не согласен с тем, что мы слышали от московского коллеги, потому что, как мне кажется, в экономических и политических отношения все наоборот. И может быть, политический консенсус между элитами Украины сейчас существует, и они понимают, что с точки зрения Европейского Союза зона свободной торговли и ассоциация – это проект для экономической модернизации, в первую очередь. А вот Таможенный союз – это, в первую очередь, политический проект. Реставрации Советского союза уже не будет, и Украине не стоит об этом долго думать.
Может быть, договор с ЕС помогает развивать отношения на рациональном уровне с Россией без эмоций, которые мы часто ощущаем в дискуссиях. Думаю, через некоторое время и Россия, и Украина будут считать, какие экономические выгоды от этого договора для их экономик. Этот договор дает очень много плюсов и для России.
Какие будут экономические выгоды от договора для Украины? Если вы посмотрите торговый баланс Украины, позитивный баланс есть на третьем рынке. Не напрямую с ЕС, и не напрямую с Россией, а на третьих рынках есть много возможностей для Украины. И как раз, если мы там говорим о конкурентоспособности, то надо сказать, что и Россия, и ЕС на третьих рынках выступают как конкуренты. Надо думать о договоре с ЕС как об инструменте модернизации экономики Украины для конкурентоспособности Украины на третьих рынках.
Алексей Урин: Я бы хотел опровергнуть то, что Таможенный союз – это геополитическое образования. Любой экономист вам скажет, что это именно экономическое образование. Спорить, собственно, не о чем. Это объединение таможенных пространств в единое таможенное пространство, с возможностью свободного движения товаров, услуг, капитала и людей, созданное как аналог Европейского Союза.
Ирина Геращенко: Щодо Митного союзу, розкажу наочний приклад. Виникає багато запитань стосовно преференцій країнам, які є учасниками Митного союзу. Поряд з нами Білорусія, і ми бачимо, скільки мільярдів щороку вона втрачає від того, що входить до Митного союзу.
Україна готова співпрацювати з Митним союзом, але тільки з точки зору зони вільної торгівлі. Але друга сторона зовсім не розглядає Митний союз як економічне утворення, а як серйозну надбудову для нової геополітичної обстановки.
Игорь Себастьянов, старший советник посольства Российской Федерации в Украине: Я поддержу господина Урина, и скажу, что надо интегрироваться там, где лежат основные экономические интересы страны.
Давайте разберем по существу термин «евроинтеграция». О какой интеграции может идти речь, если Украина в результате подписания ЗСТ не получит свободный доступ на рынок ЕС, в отличие от того, что им предлагает Россия? А как с сельским хозяйством? Все закрыто. А как с рабочей силой? Европейский Союз закрыт и для рабочей силы. Вот говорилось, что главное – возьмут нормы ЕС. Вообще, эти нормы очень дорогое удовольствия. И для чего берут нормы, а для того, чтобы быть частью рынка. Украина, если возьмет эту модель евроинтеграции, не получит доступ на европейский рынок. Украина возьмет на себя тяжелые обязанности.
Там обещают, что через год-два, может, пойдем и далее. А это просто смешно слышать. Вначале года была конференция Украина-ЕС, и эксперты из европейских стран говорили, мол, ребята, забудьте об этом, минимум 15-20 лет, Украина в кризисе.
Поэтому, если сравнить альтернативы, то Украина могла бы быть частью таможенного проекта с большой выгодой для себя. Честно говоря, мне смешно слышать, что дверь перед Украиной закроется. Если говорить фигурально, то тогда в ЗСТ дверь закрылась бы перед Россией. Но Евросоюз заинтересован в связи с Россией.
И какая альтернатива перед Украиной? Очень простая: ты можешь сегодня нарастить свою экономическую мощь, ты можешь поднять свою социалку, а потом вместе с Таможенным союзом на совершенно новой основе провести переговоры с Европейским Союзом. Евросоюз заинтересован в торговле с Россией гораздо больше, чем с Украиной. То, что Евросоюз сейчас получит от Украины, несравнимо с тем, что бы он получил потом, когда Украина была бы в Таможенном союзе.