В том, что музыка – назовём её так – радиоформата («лёгкая» или «развлекательная», как её презрительно именуют академисты) полностью разошлась с классикой, нужно винить XX век. Реакцией на Первую мировую войну стала додекафония – математический метод построения музыкальной формы, полностью отвергающий интуицию, природность и любые мелодии. А уже Вторая мировая, зафиксировавшая увлечённость нацистов классической музыкой, усилила недоверие к Вагнеру и Бетховену настолько, что Европа с радостью схватилась за американский джаз и рок-н-ролл, только бы забыть о бессилии классики переделать мир к лучшему. Развитием классической традиции в последние 70 лет занимались культурные институции, культивируя её элитарность и научность. Параллельно ей так называемые «лёгкие жанры» (хотя у кого повернётся язык причислить к подобным, например, Deep Purple или Metallica) ориентировались на запросы публики и подстраивались под вкусы самых широких масс. Теперь первых и вторых нужно как-то мирить и знакомить, а как – толком не знает никто. Слишком разные миры и разные ценности. И вот как раз «Dz’ob» – свежий масличный лист в клюве (дзьобе) голубя из мифа о Всемирном потопе.
Само название, кстати, появилось задолго до появления коллектива, когда его основатель, виолончелист Алексей Бадин только начал учиться в консерватории и мечтал о струнном квартете. «У меня родилось: «Вот Дзьоб, и это почему-то классно», - вспоминает он. – А следом появилась и легенда, что у птицы в клюве есть такой аппарат, подобный компасу, с помощью которого она определяет, куда лететь». Птичья тема не покидает и электронщика «Dz’ob» Максима Андруха. Его увлечение – бёрдвотчинг, наблюдение за птицами. Украина – место, где птицы отдыхают во время перелётов, поэтому здесь можно отследить экзотические экземпляры. Параллель с одним из величайших композиторов XX века, французом Оливье Мессианом напрашивается сама собой. Тот исследовал голоса птиц, а потом переводил их в свои причудливые мелодии и ритмы.
«Dz’ob» официально существует с 2014 года, а созревал он в мечтах Алексея с середины 2000-х. Алексей ещё студентом консерватории увлёкся электроникой, познакомившись с известным музыкантом из техно-мира Станиславом Толкачёвым. Десять лет понадобилось на то, чтобы идея выкристаллизовалась и обрела уникальную форму. А потом трое друзей-консерваторцев – Алексей, гобоист Василий Старшинов и фаготист Алексей Старшинов – собрались вместе с выпускником физтеха Максимом Андрухом и принялись придумывать что-то новое.
«Начали с разбора Aphex Twin в инструментовке Alarm Will Sound, отличного примера крутой аранжировки, чтобы понять, как это устроено – вспоминает Алексей. – Одно дело, когда джазовое трио играет «Весну Священную» Игоря Стравинского – таких экспериментов много, другое – искать новые формы взаимодействия двух музык. Нам результат Alarm Will Sound очень понравился, а потому решили рыть в этом направлении».
Из столкновения непрофессионального, а потому интуитивного и более природного похода с консерваторским родился очень странный синтез: подчёркнуто аристократичная, утончённая музыка накладывается на лихие ритмы дабстепа, принуждая его крошиться и извиваться. Один бит резко сменяется другим, разбивается о гармонии, те шарахаются в неожиданную тональность, а сверху на них стаей набрасываются звенящие тембры деревянных духовых.
Позже к коллективу добавились еще трое постоянных участников – скрипачка Катерина Коляда, альтистка Ирина Ли и кларнетист Сергей Белоконь. Таким образом «птичий» состав уравновесился струнными – три на три, можно и баттлы устраивать, и звучать слаженным хором. Такой неожиданный и неповторимый состав сформировался случайно, вследствие естественного отбора: изначально планировался ансамбль человек из 12-ти с тяжёлой медью, ксилофонами и маримбами, но подобная артиллерия возможна лишь на постоянном государственном финансировании. В итоге остались самые стойкие и увлечённые. Фанатики, которые после полуторачасового концерта в буквальном смысле плюются кровью, настолько это работа на износ.
«Я всегда привожу в пример того же Баха с его сарабандами, жигами и другими примитивными народными танцами, которые он поднял на новый уровень, – поясняет Алексей. – И мне всегда странно, когда мы приходим к очередному академическому композитору и говорим: есть техно, дабстеп, Intelligent Dance Music, можете ли написать что-то в этих направлениях, а при этом большинство академистов боятся даже прикасаться к таким вещам».
Первый альбом «DZ'OB» 2016-го года, впрочем, цитировал не Баха, а Дмитрия Шостаковича – ну совсем не очевидный, даже дерзкий выбор для старта. На вопрос, почему именно он, Максим Андрух недовольно отвечает: «Начнём с того, что он классный». «Начнём с того, что мы его все любим», - эхом подхватывает Алексей.
Последовавший за ним мини-альбом «Basement Suite» 2017-го как раз воплотил идею сюиты нашего времени. В нём пять трэков, каждый представляет собой какой-либо танец – «Ethiopian», «Deti», «Sarabanda», «Techno 1» и «Techno 2». Типичной для старинной сюиты, разумеется, является только Сарабанда, а точнее – только её название. Современные ритмы внутри старинной формы теряют своё дискотечное предназначение: событийность внутри каждой 4-5-минутной пьесы настолько высокая, что, даже приковав себя к стулу, непросто с первого раза отследить все звуковые сюжеты внутри композиций. К слову, именно такую функцию выполняла сюита в XVII веке: она была музыкой для слушания.
В Украине пока не существует ниши для подобной музыки, её особо и в мире нет. «Изначально мы думали, что когда выпустим треки, академисты и электронщики скажут: ребята, класс! – вспоминает Алексей. – А получилось наоборот. Академисты говорят: а что так громко? А электронщики: А что так тихо у вас?»
«Basement Suite» тоже изначально планировался как сотрудничество с современными композиторами. В итоге всё пришлось делать самим, пять композиций всей командой крайне тщательно прописывали полгода. По стилевому материалу это современные танцы, по всем атрибутам композиторской работы, от формы до регламентированности каждого мотива, - яблоко от яблони классической традиции. Впрочем, в будущем Максим обещает больше электронных импровизаций во время концертов.
Фишка «Dz’ob» в том, что партии акустических инструментов нередко копируют типично электронные интонации. Это сложновато для исполнителя, но ещё больше усиливает перетекание электроники в акустику и наоборот. Такой материал звучит по-новому, очень свежо и с каким-то отрешённым драматизмом.
В конце прошлого года к этому мини-альбому днепровский художник-мультипликатор Никита Лыськов нарисовал анимированные акварельные ролики. Компьютер использовался только для финального монтажа, а до того всё фотографировалось по кадрам, иногда не давая высохнуть краскам – оттого есть интересные кадры с мокрыми пузырями.
Музыканту эта музыка кажется необычайно кинематографичной, киношникам – излишне перегруженной событиями, в ней как будто всё нужно упрощать и разводить по времени. «Dz’ob» всё время «между», он не попадает в стили, форматы и коммерческие тренды. Но тем временем география выступлений ребят только расширяется, а интенсивность усиливается, и они, кажется, сами создают и расширяют свою нишу, которой до них ещё совсем не существовало.