В дневнике Каннского кинофестиваля, где LB.ua впервые посмотрел фильм Хэйнса, мы записали первую половину фильма в “без пяти минут шедевры”. Девять с половиной месяцев, которые прошли с дня просмотра “Кэрол”, расставили все на свои места. Фильм Хэйнса не получил ни одной по-настоящему значимой награды (даже актерскую “ветку” каннское жюри не решилось отдать в одни руки) - и в кои-то веки это кажется справедливым.
Напомним, что “Кэрол” - экранизация романа известной писательницы Патрисии Хайсмит. Хайсмит, будучи к 1952 году известным автором - по ее роману “Незнакомцы в поезде” снял фильм сам Альфред Хичкок, написала книгу о том, как дама из высшего общества влюбляется в продавщицу в торговом центре. Отправной точкой для создания “Цены соли” стал собственный опыт Хайсмит: она подрабатывала в отделе игрушек одного из крупных торговых центров, когда увидела настоящую Кэрол - взрослую стильную женщину, пришедшую купить подарок для своей дочери. Потрясенная Хайсмит проследила за женщиной до ее дома, после чего вернулась к себе и написала восьмистраничный план новой книги.
Так и вышло, что главная героиня книги - собственно, не Кэрол, а Терез, молодая продавщица, которая впервые в своей жизни испытывает муки любви, - наблюдательная, остроумная и проницательная. Как и автор, ее сотворивший. Тодд Хэйнс решил обойтись без всей этой мишуры и оставил героиню Руни Мары плоской пустышкой с большими, распахнутыми в вечном удивлении глазами. Мы догадываемся о ее внутреннем мире по характеристикам, которые дает Кэрол (“ты как будто с другой планеты”), и по ее якобы нестандартным ответам на вопросы. Впрочем, ответы эти нужны лишь затем, чтобы сценарист Филлис Наж запихнула в фильм кажущиеся ей важными месседжи - например о том, что любовь может нагрянуть, как гром среди ясного неба, и неважно - однополая или нет. Что касается Руни Мары, то она, надо сказать, гораздо органичнее смотрится в роли Лисбет Саландер у мизантропа Финчера, чем в роли распускающегося бутона у Хэйнса.
Таким образом, все режиссерские усилия Тодд Хэйнс пустил на Кейт Бланшетт, которая 9 лет назад сыграла Боба Дилана в его же фильме “Меня здесь нет”. Оно и немудрено: с Бланшетт намного легче работать - это актриса экстра-класса. Ей достаются все лучшие фразы (“И когда ты думаешь, что хуже уже не будет, у тебя заканчиваются сигареты”), на ее счету - необходимый для того, чтобы не фильм не скатился в обычную мелодраму, надлом, и ей же, в конечном счете, достается бремя экзистенциального выбора.
Хэйнсу явно интереснее с Кэрол, чем с Терез: поэтому, например, сцена, где героиню Бланшетт мучают за обедом родители ее мужа, намного глубже, чем эпизод, где Терез ссорится со своим молодым человеком, с которым входит в очевидное мировоззренческое противоречие, остающееся, впрочем, до конца нераскрытым.
Ну и, наконец, главный вопрос: предлагает ли экранизация романа о неконвенциональный любви что-то новое зрителю? Роман Хайсмит в свое время стал прорывом - да таким, что издатели не решились публиковать его под настоящим именем писательницы. Естественно, к 2016 году, когда писатели и режиссеры рассказали сотни похожих и не очень историй любви, “Кэрол” устарела. И Хэйнс даже не предпринимает попытки вдохнуть в нее хоть чуть-чуть жизни. Его оптика, которую смело можно записывать в образцы воплощения male gaze, не терпит никакой критики: все эти красивости силуэтов, ужимки, бесконечные ракурсы из-за стекла (раз за разом напоминающие: о, режиссер хочет этим что-то сказать) ничего не добавляют к истории, а только перегружают ее ненужным барахлом. История, между тем, проста, как дважды два: человек видит другого человека, внутри что-то щелкает, и все.
После “Кэрол” и “Жизни Адель” хочется увидеть такую же помпезную историю лесбийской любви, но снятую женщиной. Не потому, что сейчас модно обсуждать роль женщин в киноиндустрии, а просто потому, что хочется посмотреть на любовь свежим взглядом.
Ведь помещая своих героинь в бесконечные “аквариумы”, Хэйнс не просто рассказывает нам о разнице между их внутренним миром и непритязательной действительностью, он и сам отстраняется от них. Так же, как Кешиш отгораживался от своих актрис длиннофокусным объективом, снимая клаустрофобические крупные планы. Это все, в конечном счете, не более чем трюкачество: смотрите, как мы умеем. Между тем, человеческого в этих фильмах практически не остается.
В прокате с 10 марта.