Огромные двойные ворота встретят грохотом вместо приветствия и выпрыгнув из воронка мы попадаем на сборное отделение. Здесь постригут машинкой, которая до этого прошла по тысяче голов и беспощадно рвёт волосы, откатают пальцы, сфотографируют и распишут камеру. Моей первой была номер 50 на санчасти. Три нары, туалет, умывальник. Двое лежат на нарах синие от татуировок, их руки в наручниках, а ноги опутаны ремнями. Шатаюсь после подъема на второй этаж. Месяц без движения, ранения, операции дают о себе знать. Толчком в спину подгоняют к пустующей наре. Щелчки наручников и я опять в уже ставшем до отвращения знакомым за 30 дней в больнице состоянии неподвижной мумии. Соседи здороваются, проявляют интерес к новичку. "Ты откуда?" - "Из четвёртой неотложки". "Со свободы?" - "Да". "За что закрыли?" - "Обвиняют в убийстве мента". Взрыв хохота. "Чего? Малой, не весели! Кого ты там убить мог?" И правда, кого мог убить еле живой пятидесятикилограммовый скелет? "Это не тебя месяц назад по новостям показывали?" - "Да, меня."
"Говорили, папу твоего приняли" - "Его отпустили. Рёбра только сначала в райотделе поломали и заставили сознаться в подготовке покушения на Путина с Януковичем". Веселье в глазах соседей сменяется сочувствием.
"Дайте поесть что-нибудь, не ел два дня". Мне вручают окаменевшую буханку. Тюремный хлеб-зечка, сомнительных вкусовых качеств, твёрдый снаружи, а из мякиша течёт вода. Но на тот момент он казался мне изысканным блюдом. Не успел я откусить и пары кусочков как раздался лязг металла. Удар связкой ключей по засову, скрежет ржавых механизмов замка. "Вот он!" говорит открывший указывая пальцем на меня. Трое в чёрных масках и бронежилетах мешая друг другу в маленьком помещении обрушивают на меня град ударов. Дубинки изгибаясь оставляют красные полосы на теле. Попадание по голове и темнота.
Жуткая вонь, от кашля рвёт болью шрамы на груди. В глазах медленно восстанавливается резкость, перед носом рука врача с ваткой. Сделав несколько уколов он уходит. Масок рядом уже нет. Узнаю от сокамерников, что когда меня начали бить они подняли шум и на крики пришёл врач, который прекратил избиение и вызвал скорую помощь. Врачи скорой вернули меня в сознание и уехали. Буквально через пол часа меня перевели в соседнюю камеру 51. Хотя камера это громко сказано, скорее пыльный чулан два на полтора метра без окон и вентиляции. На стены прибиты матрасы, поверх них нашит брезент. Та же нара с наручниками и ремнями. Сначала хотели надеть на голову шлем похожий на боксёрский, только без выреза для лица, но почему-то передумали. От нар отстёгивают три раза в день на 15 минут. Там я и провёл первые 10 дней в сизо.