ГоловнаКультура

"Набукко": Олд-скул на злобу дня

В Национальной опере поставили новую версию «Набукко» Джузеппе Верди – третью из его 27 опер и первую, принёсшую композитору головокружительный успех. Известность обеспечила, прежде всего, её политическая подоплёка, из-за которой Верди тут же окрестили «революционером» (разумеется, не оперным – тут он был конформистом, а революционером-гарибальдийцем). С тех пор «Набукко» неоднократно ставилась в самые драматичные моменты истории того или иного государства, а хор еврейских пленников из второй картины Третьего акта «Va pensiero…» возвели в ранг музыкального символа свободы и неофициального гимна Италии.

Фото: Пресс-служба Национальной оперы Украины

Словом, тот факт, что Национальная опера решила поставить уже седьмую по счёту в репертуаре театра оперу Верди – это не только очередное признание в безграничной любви итальянскому оперному богу, но и отклик на происходящие в стране события. А ещё – желание намечтать счастливый финал событиям на востоке Украины, хоть и поверить, что к современному прототипу возомнившего себя богом и обезумевшего царя вавилонян внезапно вернётся разум и милосердие, практически невозможно.

Наверняка была ещё и третья причина – солистка Нацоперы, сопрано Людмила Монастырская, гениально исполняющая партию Абигайль. Доказательство тому – постановка Даниэле Аббадо 2013 года, где на сцене театра Ковент-Гарден Монастырская поочерёдно пела с Лео Нуччи и Пласидо Доминго. Так что сделать всё возможное, чтобы оперная дива блеснула в партии Абигайль на родной сцене – священная обязанность киевского театра.

 Людмила Монастырская
Фото: Пресс-служба Национальной оперы Украины
Людмила Монастырская

Билеты раскупили за два месяца до премьеры, интерес к которой дополнительно подогрели журналисты, попавшие в художественный комбинат оперы. На пяти этажах театра гигантская команда человек в 300, состоящая из костюмеров, закройщиков, обувщиков, декораторов и прочих работников, материализующих музыку с помощью атласа и ситца под руководством главного художника Нацоперы Марии Левитской три месяца кряду создавала чудо-костюмы. Оторвать взгляд от того, как вручную раскрашиваются гигантские полотна и, подобно детским аппликациям, мельчайшие кусочки собираются в мужские и женские накидки и платья, было сложнее, чем преодолеть наркотическую зависимость.

Сценография «Набукко» – качественный old school. В театрах Западной Европы так шили лет 30-40 назад: если посмотреть запись постановки на Арена ди Верона 1981 года в режиссуре Лучиано Мингуцци и сценографии Ренцо Гиачьери, можно обнаружить гораздо больше параллелей с киевской постановкой, чем в современных трактовках, перебрасывающих древний сюжет в наши дни. В общем, ничего плохого в этом нет. И вокалисты, и меломаны любят, когда сделано качественно и по старинке, без ненужного, на их взгляд, осовременивания.

К тому же, картинка вызывает столько восхищения, что периодически забываешь следить за музыкой

Фото: Пресс-служба Национальной оперы Украины

Когда звучит оркестровая увертюра и взгляд упирается в занавес, по которому шествуют бородатые курчавые вавилоняне, хочется ущипнуть себя из-за реалистичности 3D эффекта – фигуры выписаны таким образом, что создаётся полная иллюзия приклеенного к полотну барельефа. Одежда израильтян, как и полагается, белая. У солистов в неё вкрапляются линии, узоры и буквы-завитки. Всё согласовано в едином русле, словно дорогой дизайнер поработал над corporate identity – выглядит очень стильно. Вавилоняне, напротив, необычайно пестры. Чего только стоят одежды Абигайль с умопомрачительными перьями и шляпами-скарабеями. По контрасту с пышностью костюмов задник оформлен сдержанно и монументально. Пару-тройку раз появляющиеся видеопроекции из плывущих облаков и колышущегося пламени заметно выбиваются из общего стиля, да и динамику не слишком вносят – от них стоило бы либо целиком отказаться в пользу чистоты «старого стиля» (что проще и очевиднее), либо подкрепить другими динамичными элементами.

«Набукко» – хоровая опера. Хор уходит со сцены лишь несколько раз и совсем ненадолго. Режиссёр Анатолий Соловьяненко и хормейстер Богдан Плиш так и работают с ней – как с ораторией, в которую вкраплены элементы драмы. Как ни крути, когда у тебя сотня вокалистов на сцене – от статики не уйдёшь. В режиссуре действуют два разнонаправленных вектора. С одной стороны – попытка динамизировать хор за счёт буквального передвижения по сцене в оркестровых проигрышах и разбивания массива на части – так появляется графика в выстраивании хористов (одна группа сидит, другая – стоит, третья в профиль, четвёртая – в анфас). Одновременно действенность солистов нарочито приглушается – они то и дело застывают в моменты удачно выстроенных мизансцен, режиссёр любуется красотой жеста и ритуализированностью происходящего. Действие регулярно замирает ради подобных стоп-кадров.

Фото: Пресс-служба Национальной оперы Украины

Весь сюжет разворачивается в одной плоскости – тумбы и ярусы в постановке не используются, а жаль: это сделало бы её более выразительной и удвоило бы количество возможных сценических решений мизансцен. Но если рассматривать постановку в контексте оперы-молитвы, а для этого есть все основания, то подобное плоскостное решение целиком находится в русле православной традиции, где производимый священниками ритуал осуществляется в одной плоскости с прихожанами.

Наконец, о солистах. На премьеру пригласили троих итальянцев – тенор Алессандро Д’Акриссу исполнил роль оруженосца вавилонского царя Абдалло, а сопрано Элиза Маффи спела партию Анны, сестры иудейского первосвященника Захарии. Самого же Захарию сыграл бас Риккардо Дзанеллато – звезда итальянской сцены, с которым в последнее время весьма охотно выступает Риккардо Мути. Согласитесь, достойный партнёр для Людмилы Монастырской. Впрочем, самые громкие аплодисменты сорвали всё-таки украинцы. Молодой тенор Валентин Дытюк в партии племянника иудейского царя Измаила превратил своего героя в нежного и рассеянного любовника. Смелости и спокойного аристократизма его персонажу явно не хватило, зато этот недостаток Дытюк компенсировал отличным вокалом, ровность которого оставалась изумительной даже во время интенсивных пробежек.

Фото: Пресс-служба Национальной оперы Украины

То, как пела Людмила Монастырская, сложно описать, не прибегая к взаимоисключающим определениям. Абигайль в её трактовке – что-то среднее между Царицей Ночи из «Волшебной флейты» и Донной Анной из «Дон Жуана». Человеческая страсть и божественная неприступность в одном флаконе.

Невозможная для человеческого голоса гибкость и самообладание канатоходца, идеальная ровность тембра и необычайно чуткое интонирование, холод приказов и жар сладкого томления.

Оркестр под управлением Николая Дядюры старательно подстраивается под эти смены, хотя порой очень хочется, чтобы он не только вторил, но и вступал в диалоги с вокалистами – когда у последних небольшие паузы, хочется большей выпуклости, да и просто более мощного инструментального звучания.

Какие замечания не были бы в отношении постановки, они не отменяют главного – это точно превосходная работа труппы и очень важный шаг для Национальной оперы. Это спектакль, на который западноевропейского гостя-меломана можно сводить с гордостью – он сделан на очень хорошем европейском уровне. В ближайших планах театра – новая постановка «Тараса Бульбы» Николая Лысенко, одной из главных национальных партитур. Очень хочется, чтобы и она наконец получила не ура-патриотическое шароварное воплощение, а такую же роскошную сценографию, как и итальянские шедевры.

Любов МорозоваЛюбов Морозова, журналістка, музичний критик
Читайте головні новини LB.ua в соціальних мережах Facebook, Twitter і Telegram