В рамках проекта публичных лекций polit.ua состоялась лекция востоковеда Александра Богомолова о нынешней ситуации в Крыму. И выяснилось, что общественные отношения на полуострове – совсем не такие, какими мы привыкли представлять.
Главное: в Крыму нет усиления российского влияния, там не существует межнациональных и межконфессиональных противоречий; в Крыму происходит деградация гражданской идентичности. Один процесс, а не множество! И эта деградация создаёт иллюзии – от супервлияния кремля до исламизации ситуации на полуострове.
Чтобы жить в Крыму, быть гражданином Украины не только недостаточно, но и во многом опасно. Опасно, прежде всего, в том смысле, что рискуешь утратить шансы реализовать собственную жизненную программу, – обеспечить себя, детей, своё счастье и свободу. Или уезжай, или…
Поскольку гражданство в упадке, не обеспечивает права и свободы, на которые рассчитывают люди, но при этом ещё и «награждает» множеством обязанностей, долгом, превращая человека в «раба» системы, – постольку люди изобретают новые идентичности. Не уезжают, а меняют самопрезентацию по отношению к социальной организации, отождествляются с некой новой стратегией достижения качества жизни.
Кто такие казаки? Кто такие татары? Откуда в Крыму, по выражению Леонида Грача, православные советские люди?
Это всё варианты взять своё в ситуации, когда слово «гражданин» ничего не значит. Когда нужно другое слово.
Что говорят крымчанам власти? Они говорят: будьте как все. То есть станьте в очередь. В очередь за землёй. За достатком. За правами. За тем, что люди могут «добыть» сами и сразу, если только организуются в некое сообщество: Меджлис, казацкие сообщества, группы салафитов и так далее.
Эти идентичности выступают как стратегии реализации прав и получения благ: объявляешь себя борцом за русскую идею или за справедливость для народа, который Сталин выгнал из Крыма, – и это даёт тебе Право.
Право в широком смысле – от права на оружие до права самому вернуть себе землю, которой лишили коммунисты твой род и твой народ.
Очень важно понимать, что это для нас тут в Киеве татары делают самозахват земли; в их картине мира это – самовозвращение земли. Также важно понимать, что казаки – это не ряженые. Не просто мужчины, которым в кайф бить татар. Это реакция на то, что татары – фактически, единственная организованная группа в стране, которая требует от власти и получает от власти землю и поддержку. Казаки – это, можно сказать, реакция на то, что татары умеют взять своё.
Конечно, не стоит забывать, что казаки вошли во вкус охранного бизнеса, рейдерских захватов, и во многом это теперь удовлетворение экономических интересов, бизнес. Однако всё-таки фундаментально это – такое же движение за права своего сообщества, бесправного «просто с гражданством», как и, например, Меджлис.
Это идентичность, которая служит людям стратегией поиска, захвата и удержания места в социальной организации.
Итог: когда идентичность «гражданин Украины» не заработала для них, крымчане «изобрели» себе все эти стратегии, которые вводят в заблуждение и украинское общество, и центральные власти.
Лектор, Александр Богомолов, отметил, что даже в разговорах с исламистами, с имамами, он слышал не столько религиозное, сколько житейское. Они говорили ему о земельных проблемах, о ценах на электроэнергию и так далее. В сущности, о той несправедливости, которая правит бал во всей Украине.
Выводы из лекции:
- Государству недостаточно проводить только национальную политику, религиозную политику, политику в сфере земельных отношений и так далее. Нельзя дробить отношение к Крыму – необходима совокупная политика идентичности. То, что будет работать с причиной кризисов на полуострове, а не с чем-то из множества следствий этой причины. Необходим переход от «политической нации», о которой много говорили после событий 2004 года, к «гражданской нации», о которой пока ещё не говорят.
- Идентичность используется людьми как стратегия поиска и достижения, захвата и удержания места в социальном порядке, которое обозначается как «своё». Для усиления этой стратегии люди, избравшие некую идентичность, используют все относящиеся к этой идентичности политизированные символы. Это не означает, что их политическая (национальная, конфессиональная) позиция такова; это означает, что им выгодно использовать символы, способствующие реализации стратегии, которой является идентичность.
- Нельзя рассматривать человека, которому «мало» быть просто гражданином вне контекста стратегии, направленной на место в социальной организации, иными словами, борьбы за реализацию своих прав посредством реализации прав своей группы.
- До тех пор пока гражданская идентичность в Украине работать не будет, конфликты и напряжение между сообществами, то есть между конкурирующими за место в социальной организации идентичностями, – будет нарастать. Крым, в этом смысле, наиболее показателен.
- Миссия Крыма в СССР была сформулирована чётко, а именно: всесоюзная здравница. Какова миссия Крыма в Украине? Ответа на этот вопрос пока нет.
- Хотя государство у нас Украина, украинство в Крыму практически не представлено. Есть некоторые организации в сфере культуры, они занимаются в основном открытием украинских классов в школах (кстати, украинских классов практически нет, и каждый новый становится поводом к нарастанию напряжённости). И это несмотря на то, что украинцев на полуострове около трети населения.
- Поскольку идентичность (татары, казаки) работает как мобилизационный механизм, необходимо учитывать, что у спроса на землю этнических групп и экономических субъектов – разная природа. Для татар земля – вопрос идентификации; избавления от того драматического опыта, который им довелось пережить и через призму которого они смотрят на любые современные события. Те же, для кого земля в Крыму, всего лишь бизнес, входят с татарами, возможно, в антагонистическое противоречие. Вывести из этого противоречия может лишь «работа с идентичностью».
- Единственная серьёзная оппозиция Меджлису в Крыму – религиозная оппозиция (салафиты и «Хизб-ут-Тахрир»). Поэтому центральной власти, которая в минувшем году, Меджлис в основном игнорировала, следует быть осторожнее. Как бы ни повторился опыт россиян, превративших сепаратизм на Северном Кавказе из национального в не от мира сего.