Спектакль «Моя Николаевка» – достаточно успешный проект, с которым вы побывали во многих городах Украины. Почему вы решили снять еще и фильм?
В этом спектакле участвовали дети, пережившие многое из-за войны. Идея проекта в том, что если поделиться своим опытом, станет легче. И действительно, у нас с Натальей Ворожбит было ощущение, что работа приносит позитивный результат. Но только на определенное время. Потом постоянное возвращение в травматическую ситуацию войны начинало бы только вредить.
Как спектакль «Моя Николаевка» не могла долго продолжаться. Нас позвали за границу, но от поездки пришлось отказаться, несмотря на то, что мы могли поехать. Это выглядело бы как представление детей западному зрителю, который хочет посмотреть ужасы войны. Детям такой опыт ничего бы не дал. Тем более, что они один раз уже были в Германии.
Кроме того, у создания фильма есть еще и практическая причина – дети взрослеют.
В любом случае, и спектакль «Моя Николаевка», и его участники были нам настолько дороги, что мы хотели его сохранить. Сорежиссёр фильма «Школа №3»Лиза Смит и оператор Кристина Лизогуб были задействованы в создании спектакля. Видео-часть в нём была очень важна. После чего мы поняли, что нужно снять фильм.
Театральный опыт помогал или мешал в работе над фильмом?
Было очень сложно. Просто я никогда ранее этим не занимался, всегда ставил спектакли. В театре у меня более 90 проектов за спиной. Там я чувствую себя как дома. А в кино я не понимаю, за чем нужно следить в техническом плане. Очень часто терялся, но хорошо, что Лиза – профессиональный кинорежиссер, она это учила и знает. Без неё фильма не было бы.
Было страшно, потому что эта работа для меня очень дорога, а кино – это другой язык, которым я еще не владею. Но я учусь. Мне 41 год и это значит, что я ещё молод. Я действительно хочу освоить эту профессию.
Как долго вы снимали фильм?
Где-то полгода. У нас было два съемочных периода: сразу после спектакля – в мае, и в октябре.
Следите ли вы за судьбой своих героев? Чем они сейчас занимаются?
Очень тесно с ними общаюсь. Например: Саша Бабаков и Катя Сергеева сейчас играют в моих спектаклях в Киеве. Вика Городинская мне очень помогает в организации обмена между школами из Вены и Николаевки. Алина Коберник поступила на кинорежиссуру в Киеве. Некоторые из детей участвуют и в моих новых проектах «Дети и военные» и в немецкой сказке «Момо». А так общаемся по фейсбуку.
Дети сейчас присутствуют на многих показах «Школы №3».
Их присутствие на показах обязательно?
В идеале да, но будем реалистами: документальное кино – бедное искусство. Фестивали документального кино не очень богаты. Чтобы привезти детей на Берлинский фестиваль, мы делали какие-то нереальные усилия. Собирали деньги через краудфандинг и через личные контакты. Как всегда, в этом проекте очень помогали друзья.
Театр – социальное коммуникативное искусство. Герои рассказывают свои истории и сразу же получают реакцию и поддержку партнеров и публики. Для ваших актеров это своего рода терапия. В кино нет такого прямого контакта с публикой. Что дал этот фильм для ваших героев?
“Школу №3” смотрят в разных странах и городах. Опыт его показа дает, во-первых, ощущение, что мир тебя воспринимает всерьёз. И это своего рода вызов. В Украине дети присутствуют на сеансах, после которых обычно есть сессия вопросов и ответов. Это помогает осмыслить какие-то моменты своей жизни.
Кино помогает посмотреть на себя со стороны. Я считаю, что все дети должны заниматься кино, потому что это потрясающий способ саморефлексии.
Не было ли идеи дать героям камеры, чтобы таким образом еще больше погрузиться в их мир?
Такая идея была. Но все ведь зависит от конкретной концепции. В «Школе №3» очень важна именно операторская работа и одновременно личность оператора Кристины Лизогуб. Ведь герои воспринимали её не просто как человека с камерой, а как очень близкого друга. Они показали ей самые сокровенные места в городе. А когда есть это, зачем ещё что-то придумывать? Но не исключено, что какой-то следующий фильм дети снимут сами.
В одном из интервью вы говорите о том, что средствами театра даете «голос» тем, кто его не имел. Как вам кажется, изменилась ли ситуация сейчас, слышат ли людей с востока в Киеве или на западе Украины?
Я надеюсь, что «Школу № 3» покажут и на западе Украины, где есть люди, которые никогда не общались с людьми с востока. Это даст им шанс познакомиться. А в Западной Европе фильм рушит стереотипы об Украине, которые внушает Кремль. Фильм также напоминает о том, что война продолжается. Хорошо, что этот фильм не агрессивно показывает детей, которых «прёт» от желания жить. Для Украины сейчас очень важно не идти по пути пропаганды, а рефлексировать и быть самокритичными. Если в украинском современном искусстве выиграет не пропаганда, а саморефлексия, то вас никто победить не сможет. А если наоборот – вы повторите путь Кремля.
Какие, на ваш взгляд, сейчас темы в Украине наиболее острые и требующие освещения в театре и кино?
Это всё зависит от режиссеров. Могу только сказать что важно мне: я сейчас занимаюсь проектом «Дети и военные». Мы едем в маленькие города на востоке Украины и в формате театральной импровизации проводим встречи школьников и украинских военных. Мы это показываем как спектакль, где на одной сцене играют дети и военные. Хотим ещё снять фильм об этом.
Мне всегда были интересны тинейджеры. Я очень люблю с ними работать, чувствую близость. Особенно нравится работать с украинской молодежью, она очень смелая и с прекрасным чувством юмора.
Также я ещё работаю с вашими военными, которые находятся в атмосфере постоянного насилия. Многие из них приехали на восток, чтобы защитить Украину, но некоторые местные видят в них не защитников, а убийц. Им тоже нужна поддержка.
Как вы находите своих героев, вы их ищете или они вас?
Мы ищем их. У нас с Наташей Ворожбит большая команда. Мы ездим по школам. С нами работает Алексей Карачинский – военный психолог, много контактов находим через него. Еще один член нашей команды Алик Сарданян служил в разных горячих точках. Военные видят, что среди нас не только художники, но и их коллеги. А того же Алика очень любят дети. Он очень светлый человек. На одной сцене и дети и военнослужащие рассказывают свои истории, делятся своими переживаниями о потери дома. И когда ты научился доверять людям, они доверяют и тебе.
На сцене они импровизируют?
Наталья Ворожбит – не только драматург. Она композитор – делает партитуры из этих монологов. У всех нас есть своя история потерь, которой мы делимся. А потом начинается такая атмосфера открытости, что людей сложно остановить. Но мы следим за тем, когда кто-то рассказывает свою историю, чтобы он себе не навредил. Потому что мы уедем, а человек останется. Несколько раз мы были ситуации, когда я, как театральный режиссёр, хотел, чтобы история попала в спектакль, но как человек понимал, что она может навредить. И мы её не брали.
Вы приехали в Украину не только представить свой новый фильм «Школа №3», но и документальную картину «Бойс», снятую Андресом Файелем. Как вы и ваше творчество связано с Йозефом Бойсом?
В первую очередь, это одна из фигур, которая больше всего меня вдохновляет. Это касается и творческих и жизненных вопросов. Бойс рассматривает все аспекты жизни как творчество. То, что каждый человек художник, мне очень важно: не в смысле, что каждый может нарисовать хорошую картину, а что в каждом есть глубокие и потрясающие качества. Цель искусства – раскрыть их и развивать. Мне это очень близко. Так же, как и его отношение к творчеству как терапии.
Основная моя работа как театрального режиссера – это синтез театра и психодрамы. Мы работаем с людьми, которые пережили травматический опыт, помогая им через искусство найти решение.
Оба моих родителя – ученики Бойса. На протяжении 37 лет они в Гамбурге руководят институтом, который построен с его помощью и где преподают и другие его ученики. Я сейчас там веду курсы и мастер-классы. Я вырос в окружении людей, которые его хорошо знали. Он умер, когда мне было 10 лет. Фильм о нём я много раз видел и обсуждал с друзьями и коллегами.
В России вы основали театр Йозефа Бойса. Почему этот проект прекратил свое существование?
Театр был моим очень личным кураторским проектом.
Но очень много проектов, созданных при театре, продолжались после того, как театр закрылся. Например, Михаил Калужский в центре Сахарова продолжал вести театральную программу, которая до этого шла в театра Йозефа Бойса. Спектакль «Павлик – мой Бог» потом шел в Гоголь-центре, «Узбек» – в Театре.doc. И это было очень логично.
Вы также один из основателей украинского «Театра переселенца». Когда появилась идея такого проекта и как вы сейчас взаимодействуете с театром, живя в Германии?
Идея возникла, когда я в декабре 2014 с Натальей Ворожбит по инициативе волонтерской организации «Новый Донбасс» поехал на Донбасс помогать восстановить школу №3, где мы познакомились с учениками и с другими волонтерами.
Меня впечатлили тогда вдохновение, отдача и доброта молодых украинских волонтёров, которые с одной стороны хотели сделать добро детям, пострадавшим от войны, а с другой – строить новую Украину, где достоинство человека стало бы основной ценностью.
Я захотел стать частью этого движения, одновременно наблюдая, как наши театральные проекты многое дают детям и взрослым, которые пережили войну.
Нельзя было просто заниматься театром и игнорировать, что в этот момент происходит в стране. Особенно, когда понимаешь, что театр реально может помочь. Мы же в этом смысле - все переселенцы. Те, которые сбежали от войны диктатуры сепаратистов. Ещё – украинские военные, которые, видимо, ещё долго будут служить на востоке без семей. И местные жители, дети, которые потеряли смысл в жизни.
Нужно было создать место и инициативу, где с этим можно было работать. Театр, в котором мы сами друг другу помогаем. Мы пробовали делать разные проекты в других городах Украины. Мы изначально планировали с Натальей Ворожбит проект на 2 года, чтобы потом передать его кому-то, если он окажется нужен.
Важно не быть музеем, а стать постоянным творческим двигателем.
Сейчас «Театром переселенца» руководят люди, которые не только близкие нам по духу, но и с самого начала работали с нами – это Александр Фоменко, Алик Сардарян и Анастасия Пугач.
Одновременно мы продолжаем очень важный, совместный с Натальей Ворожбит проект, о котором я уже вспоминал, – «Дети и военные». И у нас с ней и Максимом Курочкиным уже есть планы новых проектов в Украине.