Марат, вы категорически отказываетесь, чтобы жанр вашей картины определяли как «социальная драма». Тем не менее, показанная вами история очень актуальна и для самого Кыргызстана, и для других республик центральноазиатского региона. Что послужило толчком для создания фильма?
На самом деле социальные проблемы меня мало интересуют. Они, безусловно, есть: миграция населения, бедность, проблемы гендерные и т. п. Но, как мне кажется, все они разрешимы. В отличие от проблем экзистенциальных, которые для человечества являются вечными.
Я осознанно старался убрать из фильма весь, так называемый, «социальный антураж». Убрал все формы диалогов. Ключевой момент в картине – когда героиня попадает в сложную ситуацию. Когда понимает, что она теряет дом, и ею овладевает отчаяние и страх. С этого момента начинается экзистенция, ужас, который постоянно нарастает.
Все социальные фильмы очень реалистичны и подражательны. Меня же привлекает абсолютно нереалистический стиль. Я стремлюсь к депсихологизации персонажей. Поэтому сюжет в моих картинах развивается не так, как, скажем, в российских, авторы которых любят открытые эмоции. Но эмоции и диалоги мне малоинтересны. Мне гораздо интереснее их «притормозить», чтобы раскрыть то, что не лежит на поверхности, что спрятано глубоко внутри. И в этом смысле я снимаю метафизическое кино.
Как восприняли вашу картину в Кыргызстане? Был ли у неё прокат?
Широкой публике фильм ещё показан не был. Его посмотрел только очень узкий круг зрителей, в основном, профессионалы. Но дело в том, что моя картина не вписывается в рамки современного кыргызского кино. Поскольку у нас в тренде кино реалистическое и мейнстримовое. Даже если оно одновременно остаётся авторским, штучным.
В советское время в Кыргызстане была сильнейшая школа документального кино. В последние же годы в вашей стране произошло заметное оживление, у вас снимается всё больше фильмов. Такие картины как «Салам, Нью-Йорк!» и «Курманжан датка» даже побили в национальном прокате рекорды посещаемости. А как лично вы оцениваете ситуацию в кыргызском кино?
У нас был период безвременья в кино – где-то с 1991 по 2005 год. Многие режиссёры, и я в том числе, тогда уехали из Кыргызстана. А примерно с 2005 года ситуация радикально изменилась. Во многом благодаря тому, что технологии стали намного доступнее. У нас появилось множество частных студий, что разрушило монополию «Кыргызфильма». Появился и внутренний кинопрокат.
Кстати, помимо современных кинотеатров в Бишкеке в нашей стране получил распространение своеобразный клубный кинопрокат. По всей стране появилось множество небольших специально оборудованных залов на 20-30 мест. В них показывают любительские картины, которых сейчас ежегодно снимается более ста – разных жанров и разной продолжительности. Их режиссёры чётко знают свою целевую аудиторию, поэтому фильмы востребованы и себя окупают.
Если же говорить о профессиональном кинематографе, то в Кыргызстане основной упор делается на мейнстрим и жанровое кино. Эта сфера полностью перешла на рыночные рельсы. Что касается авторского кино, то оно финансируется государством и несколькими независимыми студиями, а также с помощью иностранных грантов.
В «южной столице» Кыргызстана - Оше - несколько раз происходили кровавые межнациональные столкновения с узбеками. Далеко недружеские отношения сейчас сохраняются не только между вашими республиками, а и между Узбекистаном и Таджикистаном. Какие отношения сложились у Кыргызстана с другими странами-соседями?
После распада Союза республики центральноазиатского региона начали возвращаться к своим исходным культурным матрицам. Дальше всех пошёл Туркменистан, полностью отгородившись от всего мира. Узбекистан пошёл по авторитарному пути, в котором всё причудливо перемешалось, и многое стало держаться в жёстких тисках. Кстати, попасть в Узбекистан из Кыргызстана непросто: между нашими странами установлен очень жёсткий визовый режим. Наложили, конечно, свой отпечаток и события в Оше в 1990-х и 2010 году.
Мне трудно объяснить, почему с некоторыми нашими соседями у Кыргызстана сложилась отрицательная комплементарность. Подобные барьеры, как мне кажется, могут преодолевать только люди культуры: режиссёры, художники, писатели. Но основной массе людей это всё сложно преодолеть, чему способствует слишком много факторов, мешающих полноценному экономическому и политическому обмену.
Скажем, с Таджикистаном у нас сложились очень хорошие отношения. Хотя это заложено в основе нашей культуры: в кыргызском эпосе «Манас» главный герой женится на таджичке. Таджики восхищаются переменами, которые происходят в нашей стране. У них ведь достаточно авторитарный режим, хотя и не такой жёсткий как в Узбекистане.
Очень мало общего у нас и с Казахстаном, который нам наиболее близок по языку и ментальности. В этой стране, как по мне, сложилась хоть и просвещённая, но монархия, при которой нет свободной прессы, нет гражданского сектора.
Что касается Туркменистана, то он от нас слишком далеко. Хотя оттуда в Бишкек в последнее время приезжает очень много студентов. И они все испытывают культурный шок, сталкиваясь с нашими реалиями. У нас они видят то, чего на родине нет и в помине: свободно работающие пункты обмена валют, свободную прессу, критику в адрес правительства, изобилие товаров. Многие туркмены даже подрабатывают в Кыргызстане и потом отправляют заработанные деньги себе домой.