Некоторые эксперты знают очень простое и эффективное решение: присоединить все тысячи пенитенциарных медработников к системе Минздрава. Сделать их независимыми от тюремного начальства. Выглядит такое предложение вполне логично и, даже, привлекательно. Но – только издали… В стране – реформа системы здравоохранения. Идёт она тяжело, иногда забалтывается. Она, реформа, неизбежна, иначе агония отечественной системы здравоохранения в обозримое время закончится её агонией. На ней паразитируют, её ход искажают, ею пугают население. Но она идёт. Несмотря на сопротивление местных властей, несмотря на грядущие вечные наши выборы. Потому что тому есть объективные причины. Конкретные, жизненные. Так вот, в концепции реформы нашего здравоохранения места для тюремной, пенитенциарной подсистемы нет. Не значится. «Мамы» и «папы» реформы (в основном – мамы) тюремные новации не предусмотрели. Поскольку на то были и есть объективные причины. Различные, и все – очень серьёзные. Согласитесь, есть здесь и иной аспект, из системного анализа: не может быть модернизировано одно звено в жесткой архаичной системе, приближающейся к периоду агонии. Вспомните Михаила Горбачёва, решившего подправить лишь одну экономическую часть жесткой, закрытой, тоталитарной системы, чем это закончилось?
Наши «сидящие» сограждане своим жертвам, потерпевшим должны вернуть… 575 миллионов гривень. Такова общая сумма судебных исков. Долги по алиментам здесь не учтены, с ними, вероятно, дотянулись бы до миллиарда.
— Семен Глузман
Существуют и другие, вполне – «земные» причины невозможности быстрого и простого решения серьёзнейших проблем нашей пенитенциарной медицины. Даже если Министерство здравоохранения Германии возьмёт на себя эту зону ответственности. Лишь один пример: более пяти лет я тщетно пытаюсь найти психиатра для Лукьяновской следственной тюрьмы в Киеве. Звоню, прошу, уговариваю… Всё напрасно. Зарплата невысокая, труд тяжелейший, ни квартиры, ни места в общежитии не дают. А большинство наших колоний находится совсем не в Киеве, их строили подальше от глаз людских, в полях и лесах безбрежного СССР. И там, в тюрьмах и колониях независимой Украины работают совсем не садисты, получающие сексуальное удовлетворение от жестокого обращения с себе подобными. Впрочем, встречаются и такие, но от них система старается избавляться своевременно. Плохо с медикаментами, с современной диагностической аппаратурой… И это правда. Но столь же «качественную» медицинскую помощь получают и законопослушные украинские налогоплательщики, не имеющие шансов выехать на лечение в Германию.
Всё сложнее и, пожалуй, страшнее. Простыми решениями пенитенциарную медицину не изменить. Увы. Хотя и очень хочется. Говоря по совести, пока я проблесков света в конце нашего туннеля не вижу. Уверен в одном: изолированно от всей социальной системы эту проблему не решить. Но есть здесь и такой, сугубо моральный аспект: может ли называть себя европейской страна, игнорирующая право большинства своих граждан на квалифицированное лечение и, одновременно, сосредоточенно разрабатывающая процедуру лечения в зарубежных клиниках для правонарушителей?