Глобализация дала начало эре «процветающих маленьких наций». В Европе насчитывается множество кандидатов, желающих вступить в клуб богатых маленьких стран. Самый богатый регион Украины – Донбасс – является чистым донором государственного бюджета. Интеграция его экономики в мировую торговлю может сделать жизнеспособной и очень выгодной для его населения сепаратистскую авантюру по образцу Каталонии. Тем не менее, геополитическое окружение Донбасса – вовсе не такое, как у Каталонии, и нет уверенности в том, что независимый Донбасс сможет долго удерживать собственную независимость.
Большие нации против малых
XIX век положил конец «малым нациям». В то время считалось, что «большие нации» более оправданы, чем «малые», поскольку они пользуются привилегией «большого внутреннего рынка», а значит, более сильной экономики. В соответствии с этой моделью были созданы немецкое и итальянское образования, ориентируясь на Соединенные Штаты Америки – эту большую «коммерческую республику». Вооружившись для собственной защиты воинствующим протекционизмом, Соединенные Штаты действительно дали возможность своим компаниям создать великую экономику, в полной мере окунув их в пучину рождающегося капитализма. В сегодняшнем строительстве Европы мы находим те же ингредиенты, которые послужили основой для создания крупных национальных образований в XIX веке: создание большого рынка, формирование федерального государства для защиты этого внутреннего рынка, введение единой валюты для его объединения.
Мировой рынок против большого рынка внутреннего
Между тем, соображения, по которым большой внутренний рынок является более целесообразным, чем маленький, теряют свой смысл когда мировой рынок предлагает каждому самый большой рынок, который только возможен. Сегодня малой нации уже не обязательно нужен большой рынок для того, чтобы оформиться политически. Как следствие, идея процветания больших наций оказалась скомпрометированной, и за последние пару десятилетий на свет появился целый ряд малых наций. Большинство этих новых «малых наций» появилось после распада СССР и падения Берлинской стены, однако сепаратистские тенденции, наблюдаемые даже в самых богатых нациях – в Италии, Бельгии, Испании – указывают на интенсивность такого движения. А одного только примера экономического успеха Гонконга достаточно для того, чтобы опровергнуть сам тезис о том, что необходимым условием экономического роста является «большой внутренний рынок».
Как следствие, политическая экономика пришла к тому, что появились новые аргументы против больших наций. Главный аргумент здесь связан с подчас чудовищной разнородностью народов, которые их составляют. Она понуждает к огромным перераспределениям, которые бременем ложатся на бюджет, вредят государственным финансам и взваливают на экономику увесистые задолженности и инфляцию. Малые нации, более однородные, этому риску не подвержены. Утратив национальное единство, Чехословакия освободилась от политического груза необходимости заставлять уживаться вместе чехов и словаков. Бельгия, напротив, искусственно удерживая валлонов и фламандцев в одном содружестве, ввязывает себя в дорогую систему перераспределения, что делает бельгийский государственный долг одним из самых высоких в странах ОЭСР, сразу после Италии, которая своим долгом обязана разнородности Севера и Юга – пусть и не культурной, но от этого не менее ощутимой. Экономическая интегрированность дает меньше места для политических сообществ, поскольку глобализация делает удерживание больших наций ради преимуществ больших внутренних рынков не таким необходимым.
Малая нация Донбасса
Эти изменения не проходят бесследно для украинской политики и заставляют пересмотреть традиционное прочтение раскола Украины. Прочтение этого раскола в геополитическом и этно-культурном ключе крайне обманчиво. Конечно, на западных регионах путь, пройденный с Европой (во времена Австро-венгерского и польского дмоинирования), свой отпечаток оставил, однако он отчасти был стерт недавней историей: вопреки всякому сопротивлению, интеграция этих регионов в советскую сферу нивелировала культурные отличия. С другой стороны, в образе «советского» Донбасса никак не учитывается грандиозная культурная революция, произошедшая в регионе в последнее время.
В ситуации с шахтерским Донбассом президент оказался в самом настоящем тупике. Он не может закрыть шахты, потому что ему страшно. И он не может продлить их существование в нынешнем виде, потому что у него нет денег – и не будет, учитывая его экономическую политику и репрессии против оппозиции. Скорее всего, власть просто будет заставлять металлургов покупать все больше угля и использовать бюджетные деньги для поддержки умирающих шахт.
— Виталий Портников
Например, благодаря структуре своей экономики, Донбасс оказался частью мировых торговых цепей, а кроме старых руководящих кадров – выходцев из Коммунистической партии - появился новый класс руководителей, получивших образование в европейских и американских университетах. К тому же, экономический взлет этого региона и его богатства, накопленные за последние 10 лет – несомненно, крайне неравно распределяемые – произвели революцию ментальности: его население осознало, что их регион – самый богатый в Украине и мог бы запросто обойтись без остальной страны. Как и каталонцы, фламандцы и шотландцы, они вступили в пост-национальную эру, состоящую из двух уровней – регионального и мирового. Врагом теперь выступает не украинский националист, борящийся против использования русского языка и желающий поставить статую Бандеры в центре Донецка, а скорее бюджетники – как русскоязычные так и украиноязычные – зависимые от фискальных поступлений за счет Донбасса.
Что же касается геополитических ориентиров, нет никаких сомнений, что антироссийские настроения остаются сильными на Западе Украины, однако утверждать, что Восток Украины пророссийский – будет утверждением весьма наивным. Донбасс политически и геополитически является про-донбасским, и если старшие поколения часто принадлежат к советской культуре, молодежь и экономическая элита не испытывают проявляют лояльности к России. Российские бизнесмены это знают: несмотря на наличие так называемых пророссийских «друзей», в экономику Донецка им проникнуть сложнее, чем в экономику австрийскую. «Каталонский» соблазн Над целостностью и суверенитетом Украины нависло сразу несколько угроз. Угроза превращения Украины в некий российский протекторат реальна, однако она не является самой непосредственной, и не сможет реализоваться без согласия украинской политической элиты. И напротив, каталонский или шотландский сценарий для Донбасса – угроза куда более реальная. Донбасс обладает в достаточной степени мощной и автономной экономикой, в основном ориентированной на международный, а не внутренний рынок, чтобы легко обходиться без остальной страны. Избавившись от Украины, Донбасс мог бы попытать свою удачу в роли «маленькой процветающей нации», стать такой себе промышленной Каталонией у рубежей Европы. Будучи регионом-донором центрального бюджета, как и в случае Фландрии, Севера Италии и Каталонии, Донбасс может получить немедленный прирост собственного НВП на душу населения. Тем не менее, даже если экономической точки зрения отделение Донбасса возможно, то возможно ли оно с точки зрения политической? В этом вопросе кроются сразу два аспекта: будет ли поддержана такая авантюра народом? Будет ли независимый Донбасс жизнеспособным с точки зрения политической?
Спасибо, Москва?
До тех пор, пока центральная власть находится в руках Донбасса, каталонский сценарий не выдается вероятной угрозой – Донбассу, конечно, приходится финансировать бедные регионы Запада, однако контроль центральной власти компенсирует все с лихвой. С другой стороны, если Киев уйдет из рук Донбасса, ситуация может очень быстро измениться. В момент Оранжевой революции решения Луганского, Харьковского и Донецкого областных советов взять на себя непосредственный контроль над милицией и прекратить фискальные отчисления в центральный бюджет продемонстрировали, что «каталонский» вариант вполне присутствует в политической повестке дня местных элит.
Каковой будет жизнеспособность независимого Донбасса? Геополитическое окружение этого региона – не то, что у Каталонии. Европейский Союз обеспечивает замечательную гарантию безопасности всех регионов, поддавшихся соблазну сепаратизма. И напротив – какова была бы способность Донбасса к сопротивлению в случае, если бы его российские соседи попытались его дестабилизировать? Трудно себе представить, чтобы Европейский Союз или Соединенные Штаты ринулись его выручать. Парадокс, но именно присутствие России делает попытки реализовать каталонский или шотландский сценарий в Украине авантюрой политически весьма рискованной. Спасибо, Москва!