Фирменный критический взгляд Екатерины Амосовой
УНИВЕРСИТЕТСКАЯ КЛИНИКА
Сейчас активно обсуждается передача Медуниверситету больницы водников (Республиканской клинической больницы МЗ) - под университетскую клинику. Что это будет за клиника, и почему выбран именно этот объект?
Прообраз университетской клиники все видели в сериале "Доктор Хаус": резидент (интерн) и 1-2 студента работают в одной палатной команде, сообща ведя больного и обучая друг друга. В нашем случае, конечно, под руководством врача-ординатора и под контролем завотделения и доцента.
За последние несколько лет в Украине открылось около 10 таких клиник. Например, в Одессе их сейчас три, причем все реорганизованы из коммунальных больниц.
Сейчас наши кафедры при больницах существуют отдельно, будто в гостях. При этом завкафедрами и доценты не наделены решающим голосом при принятии решений, касающихся лечения больных. Бывает такое, что они нас не берут на обход палат и игнорируют назначенное нами лечение.
Бывает, что больничные врачи стараются не пускать кафедральных врачей к пациентам, потому что пациенты приносят деньги. И многие больные, увидев доцента, захотят лечиться у него. Идет конкуренция за больных. В Александровской больнице, где у нас кафедра, нам дают работать только с умирающими, нищими и склочными, потому что с них взять нечего.
А в 2011 году, представьте себе, главврач Александровской больницы дал устное распоряжение заведующим отделениями не допускать интернов в палаты и к историям болезни, а кафедре, освободившей свои учебные комнаты на время ремонта к Евро2012, обустраиваться за свой счет в нежилом чердачном помещении, так как после ремонта комнаты не вернут. Чтобы интернов допустили к больным, я дошла до министра Емца (он был учеником моего отца), а комнаты выборола в горздраве.
Честно - надоело быть “в приймах” и зависеть от произвола очень разных людей.
На данный момент часть коллектива против передачи клиники НМУ. Люди боятся потерять свои рабочие места. И юридическая лазейка для этого существует: при смене собственника произойдет сначала ликвидация старого предприятия, а потом уже их возьмут на работу в новое. Или не возьмут.
Я думаю, они просто недостаточно информированы о том, что ждет клинику. Хотя месяц назад я написала письменное обращение к сотрудникам, в котором гарантирую им в том числе то, что никто не будет уволен. Это, кстати, гарантирует и профсоюз.
Есть еще один момент: персоналом клиники манипулируют. Никто не будет выгонять медсестру или санитарку, потому что найти сестер и санитарок в государственное учреждение на такую зарплату - очень сложно, и ими, поверьте, любая администрация очень дорожит.
Структура клиники меняться также не будет - это наши обязательства. Может, поменяется когда-то, с годами. Но все сотрудники останутся работать. Все, кто меня знает, подтвердят, что я - человек слова.
И на каком этапе сейчас находится перевод клиники водников в подчинение университету?
Приказ уже согласован. Министр здравоохранения Александр Квиташвили инициативу поддержал.
Уже ясно, что в Украине будет внедряться страховая медицина. Больной будет сам выбирать, куда ему нести свой ваучер на получение медуслуг. И успешные учреждения смогут зарабатывать на этом. У нас большой потенциал - 80 кафедр университета. У нас есть бренд. Я думаю, мы смогли бы привлечь пациентов. Частное медстрахование уже существует, и мы могли бы его начать усиленно развивать хоть сейчас. Желающие лечиться в нашей университетской клинике уже имеются - недавно ко мне обратился ректор КПИ академик Згуровский. Ищет, куда бы прикрепить своих сотрудников для медобслуживания. Пришлось ему сказать, что пока некуда.
На базе в больнице Феофании вы тоже хотите делать университетскую клинику?
Изначально речь шла о клинике водников, муниципальной Александровской больнице, больнице нефтяников и о Феофании. Может, это звучит так, будто мы хотим очень много, но представьте, у нас 12 тысяч студентов, из них около 1500 иностранцев.
Пока остановились на клинике водников и Александровской больнице. В Александровской работают 10 наших кафедр. Эта больница - больница для бедных! - была основана как клиника медицинского факультета университета св. Владимира, и тогда завкафедрами университета руководили отделениями больницы.
Власти Киева не против передать университету Александровскую?
Это была инициатива замглавы Киевгорадминистрации Михаила Радуцкого. А главврач Александровской устраивал собрания коллектива, запугивал народ, пытался собирать подписи против.
Это объект действительно посложнее больницы водников.
Да. Но Александровская в жутко запущенном состоянии - как отделения, так и территория. С 2011 г там идет “ремонт" кардиологического корпуса. В итоге мощное отделение кардиореанимации ютится на нескольких койках в приспособленных палатах.
А в это же время главврач отремонтировал свои новые аппартаменты - помещение, в котором раньше стоял литотриптор ("дробилка" камней в почках) и где располагался кабинет физиотерапии для ЛОР-больных. Литотриптор в одночасье списали и вывезли.
В больнице давно вышли из строя и ангиограф, и аппарат МРТ, и другая техника. Существуют большие проблемы с обеспечении неотложной медицинской помощи. Вот сейчас я заставила их провести патолого-анатомическую конференцию по одному случаю. У них умер 54-летний человек, которого доставили с вокзала с терминальной почечной недостаточностью, нужно было проводить гемодиализ. А ему эту процедуру не провели - это называется “неоказание медпомощи”. И по этой ситуации должны быть сделаны определенные оргвыводы...
Администрация на все вопросы отвечает мантрой "нет денег". Лишь дюжая охрана управляет шлагбаумом и собирает дань с въезжающих машин (на территории располагается процветающий храм). Поставить бы кассовый аппарат, и, глядишь, хватило бы денег на бесплатное определение содержания в крови больных глюкозы и стирку постельного белья...
А в чем интерес города в этом проекте?
Как минимум - улучшить оснащение и внешний вид больницы за счёт финансирования государства и спецфонда университета.
Поэтому Радуцкий предложил модель партнерства 51 на 49, где 51 - финансирование от города, а 49 - страны, то есть, по нашей линии. И назвать это университетской клиникой, но с тем, чтобы земля и здания оставались Киеву. Этот вариант не подходит уже нам - потому что получится, что мы как хозяйствующий субъект будем давать деньги в развитие, вкладывать свой спецфонд, а потом, когда придет следующий руководитель города, договор могут расторгнуть. И опять таки, кто будет Ленин - кто будет принимать управленческие решения? Пока переговоры продолжаются.
Когда речь идет о большом количестве передаваемого имущества, недвижимости, то неизбежно будут разговоры о том, что Амосова хочет, пользуясь ситуацией, что-то выловить себе в мутной воде…
Подождите. Прежде всего - это идет не мне. У нас же не будет никакой возможности приватизации, все останется государственным, как и было. И когда Амосова уйдет, то не заберет недвижимость с собой.
ВРАГИ
Предыдущий ректор - Виктор Москаленко - все еще пытается вернуться в должность?
Он очень много потерял. Например, у него был персональный контракт, согласно которому он получал 0.5% стоимости всех образовательных услуг медуниверситета “при условии выполнения других пунктов контракта”. И он еще и премии сам себе назначал. Комиссия Минздрава установила, что несколько пунктов контракта выполнены не были, и в начатом судебном производстве (государство в лице киевского прокурора против Москаленко В.Ф.), если я не ошибаюсь, фигурирует цифра более 4 млн.грн. Кроме того, продолжается досудебное расследование по факту недостачи стройматериалов по недостроенному общежитию № 8 на сумму около 20 млн. грн.
Общежития - наше больное место, в смысле – их мало, и условия в них плохие. Очень горжусь, что нам удалось за 4,5 месяцев провести капремонт третьего общежития с выселением студентов. Я дала им слово, что они вернутся в свое общежитие, и они вернулись. У меня в кабинете даже ленточка висит, перерезанная на открытии общежития. И я вам честно говорю - это все благодаря проректору Александру Никитюку (бывший заместитель губернатора Житомирской области, который состоял в Партии регионов и вышел из нее 19 февраля 2014 года - прим. Авт.) , без него мы бы так быстро с ремонтом не справились.
На меня и на Никитюка нападает некое “Студенческое братство”, они называют себя всеукраинской организацией. Впервые это “Студенческое братство” появилось летом, когда Москаленко выиграл Печерский суд – который было восстановил его в должности. В следующих двух инстанциях выиграли мы. Тогда вдруг выступило это братство с заказухой в УНН о том, что наш университет якобы не принимает документы у донецких абитуриентов. Мы провели пресс-конференцию, на которой дали цифры, сколько мы приняли студентов и преподавателей с Донбасса.
Вообще, как правило, это братство активизируется под суды Москаленко. Так что, я думаю, первый и главный заказчик грязи, которая на меня льется - это Москаленко.
Комиссия Минздрава, которая была создана, когда студенты отстранили Москаленко, вскрыла злоупотреблений на 250 тысяч – по оценке экспертизы, проведенной УБОП летом 2014 г. А когда проректором стал Александр Никитюк, он, поработав с учетными карточками бухгалтерии, нашел недостачу около 20 млн. грн. На основании чего я подписала заявление в УБОП, составленное нашим адвокатом по уголовным делам.
Кроме того, Никитюк, по моему поручению, занимается арендаторами. Не только “Петром Великим”, есть и другие. Например, аптеки, столовые.
Можете себе представить, “Еврохата” на территории университета по ночам пекла свою продукцию и развозила ее по Киеву. А отдельные счетчики электроэнергии и воды у них всех не стояли, и оплата ЖКХ шла через наш университет.
Сейчас Никитюк вынудил всех арендаторов поставить счетчики и платить напрямую государству. Суммы выросли более чем втрое.
“Петр Великий” - это арендатор, с которым у руководства университета проблемы?
Да, второй источник “грязи” - арендаторы. В частности, похоронная фирма “Петр Великий”, с которой мы пытаемся законным путем расстаться. Потому что нам нужна площадь, которую эта фирма занимает, нам нужно место для учебных комнат кафедры топографической анатомии, которая находится в том здании по улице Мечникова. Плюс мы начали делать там ремонт, потому что здание с войны не ремонтировалось. Ужасные условия, антисанитария, задокументированная, кстати, актом СЭС.
Но этот “Петр Великий” – серьезная, гм, бизнес-структура (похоронная мафия, как писала о них еще в 2011 году “Украина Криминальная” - Ред.), монополисты в Киеве. И, как нам кажется, судя по происходящему, у них есть милицейская крыша. Они заказали против нас два сюжета в программе “Свидок” на НТН. При этом в сюжетах не было указано, что они рекламные. Насколько я слышала, за каждый сюжет заплатили по 7 тыс. долларов.
В чем бизнес? В Александровской больнице умирает примерно 400 человек в год. Вскрытие проводится в нашем здании на Мечникова. Там же родственникам выдают справки, там же находится комната прощания. И вот представьте, что в такой момент подбегает к родным умершего агент “Петра Великого” и предлагает свои услуги.
Говорят, что самые дешевые похороны у них стоят 35 тыс.грн. Кроме того, «Петр Великий» наглым образом использовал часть площади под склад гробов и венков, что вообще полнейшее нарушение законодательства - нельзя демонстрировать похоронную атрибутику ни в вузе, ни в больнице.
В общем, мы официально предупредили их за два месяца до окончания действия текущего договора о том, что прекращаем аренду. И тут же получаем по почте уведомление, что Минздрав и Фонд госимущества им аренду продлевают.
Мы написали протест в Фонд госимущества (и они нам не отвечают). А в Минздраве как раз сменился министр в очередной раз, смысла писать туда не было. В итоге в октябре этого года, насколько я помню, у них заканчивается продленная аренда. Мы очень надеемся, что они уйдут мирно, сами. Но если нет - за ночь установим решетку, заблокируем доступ к их помещению. Им придется уйти. Хотя они уже добрались и до народных депутатов.
КОРРУПЦИЯ
Перевыборы ректора медуниверситета шли под лозунгами борьбы с непомерной коррупцией в вузе. Вот выбрали вас - нового руководителя. Что поменялось, как боретесь со взятками?
Мы создали антикоррупционный комитет, где спивголова - студент, активист Володя Моторный. Другой студент - Вася Гилюк - создал студенческую общественную организацию «Студдовіра». И когда идет ликвидация академзадолженностей в июне и январе, эти две организации, а также студпарламент, имеют право приходить на самые «известные» кафедры и наблюдать за тем, как проходят экзамены и отработки. Такое физическое присутствие немного отрезвляет.
Но более 50% вузовской коррупции - это не вымогательство преподавателей. Это студент сам бегает, чтобы закрыть задолженность и сдать экзамены, не учась. Увы, значительная часть студентов не хочет учиться.
С сентября мы начали переход на электронный документооборот, чтобы создавать электронный деканат, электронные кафедры. Еще не закончили, но когда закончим, то, например, уже нельзя будет закрыть все отработки студента одним махом, как это легко можно сделать при бумажном документообороте.
В начале учебного года мне позвонили несколько знакомых - родителей первокурсников, которые сообщили, что у студентов собирают деньги за экзамены.
Еще был звонок о том, что староста курса на одном из факультетов собирает деньги и “решает вопросы”. Тогда мы на третьей неделе сентября провели собрание. В зале на 800 человек собрали всех студентов первого курса, все кафедры, работающие с ними, и показали им две презентации. Первую сделал Вася Гилюк со “Студдовирой”, такое себе шпионское расследование: ребята нашли этих “решаловых” - три конкретных студента, с фото, фамилиями, курсами, с информацией о том, как договаривались, с какими кафедрами договаривались, и сколько тысяч гривен зарабатывали за сессию. (Один из них уже отчислен, а двое еще учатся). А вторую презентацию подготовила я. У меня была информация через знакомых об одной кафедре, где вымогали деньги. Мы этих ребят, у которых требовали взятки, записали со спины, с измененным голосом. А я сказала, что знаю фамилию завкафедрой-взяточника, и студенты готовы озвучить ее здесь и сейчас.
Озвучили?
Нет. Речь шла о заслуженном пожилом человеке. Плюс существует презумпция невиновности. В данном случае у меня было только обвинение одной из сторон конфликта, а не неопровержимые улики. Сколько раз ко мне приходили с рассказами о вымогательстве - я всем предлагала подключить СБУ, чтобы дать взятку меченными деньгами. Ведь самый эффективный урок - это если бы мы вывели кого-то в наручниках, правда? Но не хотят студенты заносить меченные деньги.
Вы сами не против такого скандала в своем учреждении?
Я это инициирую. Но пока никто не соглашается.
Еще одно нововведение - это анонимное анкетирование. Но не ста студентов, а нескольких тысяч. Спрашиваем о коррупции и качестве обучения на конкретных кафедрах. Данные докладываем на ученых советах и помещаем на сайт.
Кроме того, для нормальной учебы у студента должен быть некоторый страх перед отчислением. А в нашем университете показатель отчисленых составлял около 3.5% в год. Во времена ректорства Москаленко количество студентов резко возросло и достигло более 12 тысяч, т.к. можно было брать до 50% контрактников (напомню, что Москаленко имел с каждой головы 0,5% контракта себе в карман). В результате не хватало ни аудиторий, ни стульев, ни общежитий. При этом Москаленко открыто говорил нам с трибуны: “Вы же хотите, чтобы ваши пенсионеры работали? Чтобы вам что-то покупалось на кафедры? Не ставьте двойки контрактникам!”.
Это не метод. За прошлый год у нас показатель отчислений вырос до 7% и, думаю, что выйдем на 10%, как бы непопулярно это ни было.
Как бороться с нежеланием студентов учиться?
Очень интересный вопрос. Знаете, я горжусь тем, что с кафедрой университета, которую я возглавляла много лет, нельзя было “договориться”. И студенты, приходя к нам на 4-5-6-й курс, были в шоке - мы отчисляем, невзирая на лица. Трижды не сдал - все. И важно показать студенту, что он действительно не знал, а не ты его как-то ущемляешь. Потому что принцип жизни - это прежде всего уважать себя, ведь себя не обманешь.
Странная ситуация получается: студенты приходят в медуниверситет, стремясь получить некую престижную специальность, а ведь в реальности это очень тяжелая работа, которая приносит свои дивиденды очень не скоро.
Даже уже не престижная и не работа. Я вообще не понимаю, почему к нам так много людей приходит на контракт. Дивиденды… знаете, очень трудно честно зарабатывать деньги в медицине. Для этого нужно пройти большой путь длиною в многие годы. А рассчитывают, вероятно, на такую непыльную работу, когда больные будут просто приходить за какими-то бесполезными назначениями, “прокапайте мне что-то”... Или вообще не планируют, получив диплом, работать в медицине. Такое часто бывает.
Но ведь общество заинтересовано в том, чтобы в медицину приходили именно те люди, которые действительно хотят быть профессионалами, а не просто ставить всем одну универсальную капельницу. Возможно, стоит как-то фильтровать желающих еще на входе в эту сферу?
Большим шагом вперед в плане отбора поступающих стало внешнее оценивание. Но его тоже не надо идеализировать. Потому что, к сожалению, нередко создается впечатление, что ВНО договаривается или покупается – на местах. И получается, что мы берем детей с довольно приличным баллом, так как у нас стабильно высокий конкурс, а многие учатся плохо и быстро отчисляются, потому что их подготовка оказывается очень слабой.
У нас реально трудно учиться, очень много зубрежки и большие объемы информации. А, как говорил мой отец, наше советское общество было обществом для слабых, люди не привыкли работать. Но чтобы учиться в медуниверситете, нужно работать - зубрить, проводить все свое время над книгами.
Плюс нельзя назвать совершенной саму нашу систему медицинского образования. Мы работаем по немецкой, которой уже 100 лет и которую пора менять. В США, например подход такой: идет, скажем изучение головы - это происходит комплексно, сразу и анатомия, и физиология, и гистология. А у нас в одном семестре кафедра анатомии изучает макростроение головы - отдельно костей черепа, отдельно мозга, сосудов и нервов, затем, в другом, будет гистология и так далее. То есть не дается целостное знание. Кроме того, в нынешнем западном подходе присутствуют интересные промежуточные курсы, которые являются введением в клинику. Например, больной желтухой - идет объяснение, как меняются биохимические процессы, почему именно меняется обмен билирубина, и все это делается так, чтобы студент первого-второго курса, который еще не работает в клинике, заинтересовался, а материал задержался у него в голове.
Так что нужно делать, чтобы на выходе получать специалистов, а не просто человека с дипломом?
Первое - студенту нужно быть другим. Не стремиться списать, договориться, отлынивать от учебы. Второе - нужно действительно усовершенствовать процесс обучения. Третье – сам принцип. На западе студент штучный, а у нас план по валу, вал по плану. В группе 12-15 человек, на первых курсах - больше. Должны быть небольшие группы людей. И четвертое - это стимулы на выходе из вуза. У нас их объективно нет.
Скажем, в Штатах врач точно знает, ради чего он, будучи студентом и резидентом, живет как раб 10 или даже 12 лет, с учетом последипломного обучения. Там система держится на эксплуатации труда резидентов (интернов) - они фактически живут в больнице, имеют полдня в неделю выходного, их вызывают к больным в любое время суток.
У этих людей часто не получается создать семью, а созданные семьи рушатся. Но те, кто выдержал эти 12 лет, становятся профессионалами и сразу переходят на другой уровень положения в обществе, будущее их семей обеспечено. У нас же “морковка” на выходе из вуза - это 1700 или сколько там гривен. Вы же понимаете, что мотивировать этим невозможно.
ОТНОШЕНИЕ К РЕФОРМЕ
Вы не раз говорили о своем впечатлении, что власть “положила” на медицину и здравоохранение. Оно сохраняется?
Понимаете, никто из власть имущих не пользуется отечественной медициной. Например, при СССР, при всех негативах, верхушка лечилась в своей стране. Тот же Александр Омельченко лечился в нашей больнице. А сейчас, когда никто из представителей власти не лечится в Украине, не учится здесь - какой у них стимул? Нужно только закрыть народу рот, чтобы не жаловался.
Даже после революции?
Конечно. Вот тот же экс-министр здравоохранения Олег Мусий с гипертоническим кризом лег в Феофанию (когда его отставку в ВР инициировали). Я этому удивлялась. Ведь мог бы хоть какой-то общественник из новых лечь в обычную больницу или хотя бы в институт Национальной академии медицинских наук, прикрепиться к поликлинике семейной медицины. Ну консультировался бы втихаря в других местах и за границей, но публично ходил бы в учреждение для всех - не умер бы, у нас не настолько все плохо. А так они реально даже не представляют себе, что делается в украинской государственной медицине...
Ничего не меняется. К сожалению, не прибавилось честности и не убавилось лукавства. Наиболее острый вопрос - нужно обеспечить 100%-ю бесплатную скорую помощь. И есть большой резерв по ее обеспечению - не воровать, отсечь коррупцию при закупках. Но для того, чтобы это сделать, нужно то, что называют политической волей.
По-вашему, переход на страховую медицину неизбежен? Вы верите в то, что Украине удастся осуществить этот переход?
Это единственное, что вообще нас может спасти. Но если нам прямо сейчас завести страховую медицину, то это будет море слез людей, оказавшихся за бортом. Для просчетов рисков хорошо бы, наверное, провести математическое моделирование, учесть многих разнонаправленных факторов.
Оказавшиеся за бортом - вы имеете в виду людей, которые просто не смогут оплатить медицинские услуги?
Многие и сейчас не лечатся, т.к. государство их бросило, а денег - нет.
Когда я говорю о людях, которые останутся за бортом, я имею в виду прежде всего медиков, которые выпадут из профессии, потому что не умеют работать лучше.
Понимаете, именно проблемность этого перехода, вкупе с экономическим кризисом в стране, тормозит весь процесс медицинской реформы. И правительство, похоже, уже сбавило обороты - потому что реально понимает последствия. Одно дело четырехмиллионная Грузия, а другое - 42-миллионная Украина. Это будет, повторюсь, не одна слеза, а море слез.
Но это именно то, что действительно нужно сделать для страны. Маргарет Тэтчер в свое время пошла на непопулярный шаг - закрыла шахты, а у нас этого не сделали, потому что боялись социального взрыва, боялись оставить целый край без работы. Нечего было предложить взамен, и вот в итоге кризис растянулся на десятилетия.
Квиташвили двигает тезис, что бесплатной медицины в Украине нет. На самом деле, она есть - есть врачи, которые готовы работать бесплатно, медсестры, которые отказываются взять 50 грн за укол.
Рада это слышать от журналиста. Согласна, на этом еще держится общедоступная медицина, но, боюсь, что и эта прослойка медперсонала скоро уйдет.
Кстати, я убеждена, что большинству коллег неприятно брать деньги и тем более вымогать их. Хорошо, что у меня жизнь сложилась так, что я успела достичь многого и без подношений пациентов, я зарабатываю легально. А могу ли я осуждать врача - женщину с семьей и с детьми - которой государство платит две тысячи гривен? Нет, и никогда не сделаю этого.
А какие лично у вас были и есть легальные способы заработка?
Я очень много лет участвую в международных исследованиях, зарабатываю спикерской активностью, и все это официально. Плюс я сдаю большую квартиру, которую наша семья приобрела, продав родительскую квартиру и дачу. У меня ЧП. Я плачу налоги, даже за сдачу квартиры, как физлицо. В этом году, кажется, 90 тыс.налога заплатила.
Это, конечно, несколько смешно. Известный ученый, врач, ректор университета зарабатывает тем, что сдает квартиру.
Нет, смешно это то, что я плачу налог. Причем делаю это давно, задолго до того, как стала ректором. И смешно то, что когда мы делали фильм к папиному столетию (документальный фильм “Амосов. Столетие”, вышедший в 2013 году. - Ред.), то заработали деньги на него сами, а не взяли у государства. Это было трудно, но возможно.
Вы сейчас занимаетесь научной деятельностью?
Очень мало, совсем нет времени на научную и лекторскую активность. У меня этот год просто проклятый. Борьба с «эксом» (бывшим ректором Москаленко - Ред.), суды, заказные митинги и публикации в СМИ… А еще год назад по рейтингу я была первым номером среди спикеров по кардиологии в стране. Но, похвастаюсь: нам дали несколько постерных и даже один устный доклад на крупных европейских конференциях в мае - июне.
Вы амбициозный человек?
Наверное, да.
Какие у вас сейчас амбиции?
Последние несколько лет я получаю удовольствие от того, что мне стала удаваться настоящая наука.
Кроме того, я хочу довести дело с Москаленко до победного конца – вернуть деньги университету. Это будет своего рода эксперимент: можно ли добиться справедливости в судах в нашей стране?
