«Официальная» теневая экономика
Вопросами оценки теневой экономики в Украине на публичном уровне занимается Министерство экономического развития и торговли Украины. МЭРТ проводит свои расчеты на основании Методических рекомендаций расчёта уровня теневой экономики, которые были утверждены МЭРТ еще 18 февраля 2009 года, с изменениями и дополнениями. Согласно этому документу, МЭРТ проводит оценку теневого сектора в форме доли от официального ВВП на основе интегрального показателя, который является итоговой оценкой от нескольких методов оценки теневой экономики. Согласно нормативному документу МЭРТ интегральный показатель рассчитывается по 4 методам. Затраты населения – розничный товарооборот. Данный метод предусматривает выявление фактов превышения денежных затрат населения на приобретение товаров над объемом реализации этих товаров в реальном секторе экономики.
Монетарный подход – предполагает изучение динамики денежных агрегатов М1 и М2. Подход был несколько изменен МЭРТ в начале 2018 года, но он оказывается довольно субъективным.
Метод учета потребления электричества – предусматривает сравнение прироста потребления электричества с приростом ВВП.
Метод убыточности предприятий – предусматривает, что все предприятия, которые показывают убыток, на самом деле прибыльные и работают с рентабельностью, которую показывают прибыльные предприятия.
В итоге расчеты МЭРТ дают следующие результаты (таблица 1):
Я не разделяю идею МЭРТ в отношении оценки теневой экономки всеми четырьмя методами, и на это есть свои резонные причины.
Во-первых, метод оценки затрат населения через денежные затраты на товары и (в новой редакции) на услуги сам по себе не может быть достоверным. Все, что покупается населением на рынках просто с рук или у ФОПов за наличные, никак не может подлежать учету. МЭРТ может видеть только те суммы, которые проходят через банковские счета или те, о которых отчитываются ФОПы. Если даже у ФОПов с оборотом до 1 млн. грн. нет кассовых аппаратов, не говоря уже о стихийной торговле, то метод сразу будет давать заниженную оценку, и это не принимая во внимание «липовые или перешитые кассовые аппараты» и прочие нарушения в розничной торговле. Кроме того, как нам быть с реализацией контрабандного импорта, 80% которого идет через розничные сети и, по умолчанию, никак не может попасть в официальную статистику продаж.
Во-вторых, монетарный метод и в старой, и в новой редакции не предусматривает весь спектр денежных агрегатов, которые обслуживают теневой оборот. Кроме М0, М1 и М2, точный учет которых ведет НБУ, есть же еще: валюта на руках у населения и бизнеса, валюта на счетах в зарубежных банках, которая обслуживает транзакции в Украине. Обе этих монетарных составляющих играют очень важную роль в обслуживании теневого оборота, однако МЕРТ они не учитываются, хотя из всех методов к интегральной оценке ближе всего монетарный метод.
В-третьих, методы оценок по потреблению электричества и по убыточности предприятий предусматривают допущения из области фантастики. К примеру, из года в год у нас может меняться отраслевая структура роста экономики, а, как известно, у каждой из отраслей разная энергоемкость. Если скажем у майнинга криптовалют почти 90% переменных затрат составляет электроэнергия, то коровник, построенный в степи, может иметь нулевое потребление из-за наличия солнечных батарей, ветряков или биостанций по производству тепла и электричества. Что же касается метода убыточности предприятий, то если предполагать, что все убыточные предприятия прибыльны, откуда же тогда в стране берутся банкроты? Также нет никаких гарантий того, что эти предприятия показывают свой настоящий оборот.
В моем понимании, МЭРТ с 2009 года у нас пытается проводить расчеты, которые реальной картины того, что происходит в тени, не показывают. Но, с другой стороны, госорган не может полагаться на менее точные методы, и поэтому их расчеты можно принимать во внимание как «среднюю температуру по больнице» с осознанием того, что они не могут быть точными по объективным обстоятельствам.
О той экономике, «которой нет»
Проблема в том, что государство считает теневую часть нашего ВВП методами, которые предусматривают наличие только каких-то учетных следов. Т.е. здесь включается метод «умного следователя», который берет показания участников рынка (отчетность) сверяет их, и там, где находит несопоставимости, делает выводы. Однако такая логика не будет работать, если у нас в стране заведутся целые отраслевые цепочки, которые нигде не учтены и никак себя в 4-ех методах не проявляют.
Например, фермер Вася вырастил 2 млн. тонн пшеницы, а государству отчитался про 1 млн. тонн, сославшись на плохую погоду. Он взял половину урожая и продал за наличную валюту, которую закопал в огороде. Какой из методов вскроет этого «доброго фермера», если его деятельность прибыльна?
Второй пример: горнодобывающая компания, имея «свой порт», регулярно отправляет на экспорт железорудного сырья на 25% больше, чем отчитывается, получая за эти 25% ЖРС оплату на счета своих оффшоров, компания прибыльна, имеет «своих поставщиков» электроэнергии и топлива, свой парк вагонов. И таких примеров очень много.
О том, что такие случаи для нашей экономики скорее правила, чем исключение, говорят косвенные факторы. Во-первых, на протяжении всей истории независимости среди наших олигархов была война за то, чтобы отстроить внутри своих групп вертикальные ФПГ, которые покрывают максимальный объем отраслевой цепочки: от сырья до более-менее продаваемого потребителю передела. Во-вторых, как только в стране меняется политическая власть, среди больших бизнес групп начинается возня за влияние на крупные государственные порты. Идея о том, что многие сейчас не практикуют контрабанду экспорта из-за того, что государство действительно возмещает НДС, не очень популярна у практиков бизнеса, т.к. выгоднее вообще не показывать часть выручки, чем ожидать потом фискального блага, которое может и иссякнуть. Ну а раз сами порты страны открыты для контрабанды импорта – и это факт, то почему бы им не быть открытыми для контрабанды экспорта?
В итоге мы получаем очень сложную ситуацию, в которой, безусловно, МЭРТ отлавливает часть теневого сектора, а часть находится просто вне его взора. На мой взгляд, нет вообще никаких точных методов для определения уровня тени и учета всего ВВП, производимого в стране за год, кроме как анонимные опросы крупного и среднего бизнеса негосударственной неправительственной организацией. Даже такой метод не даст точной картины, но он хотя бы позволит заглянуть за горизонт, который сейчас недоступен правительству. Вопрос только в том, ждут ли правительство там (особенно перед выборами), за этим горизонтом? Думаю, что не ждут.
Итак, государство видит у нас только отрезок теневого ВВП, который располагается на отрезке А, и практически полностью отрицает существование отрезка Б (рис. 1). В реальности же общий объем ВВП должен включать и ВВП легального сектора экономики, и отрезки А+Б.
При этом «Б» совершенно не обязательно записывать в итоги года и придавать этому объему официальный статус. Но и игнорировать отрезок Б я категорически не рекомендую, поскольку он очень важен для понимания того, что происходит в стране.
Наши же Западные партнеры, к сожалению, не понимают, что ВВП Украины не ограничивается отчетом МЭРТ и вот такое непонимание, как правило, рушит все их рекомендации на валютном рынке, делает далекими от оптимальных фискальную и монетарную политику. Первый шаг к пониманию процессов в нашей экономике – это признание того, что отрезок Б существует и он имеет большое значение для бизнеса и населения. Пока что этот шаг не сделан ни госорганами, ни МВФ.
MX 1 на отрезке Б
Определяя компоненты денежного агрегата, который может обслуживать производство теневого ВВП, следует понимать, что данная проблема вовсе не означает необходимость точного подсчета объема теневого ВВП на отрезке А и Б одновременно.
Как вариант, мы можем согласиться с официальной оценкой теневого ВВП на уровне 33%, как одной из минимальных существующих на рынке, однако не считать это значение ВВП строгим в рамках отрезка А, а предположить, что мы берем плавающие границы в % от номинального ВВП в границах отрезков А и Б. То есть, принимая минимальную оценку МЭРТ, мы выходим за рамки номинального ВВП госстата, поскольку не можем отрицать того, что в экономике еще есть объемы, которые были просто не учтены.
Для меня это решение является формально политическим, оно просто не дает возможности официальным властям обвинять меня как автора в завышении уровня теневой экономики, но открывает дискуссию по денежным агрегатам, которые обслуживают теневой ВВП. На самом деле, очень вероятно то, что на отрезке А + Б теневой ВВП в процентах к номинальному будет составлять 55-60%, т.е. будет соответствовать тем оценкам, которые нам дает официальный метод, принятый МЭРТ (затраты населения на товары и услуги).
И вот тут начинается самое сложное. Даже понимая диапазон теневого ВВП страны и осознавая, что его оценка учитывает и то, что не было учтено МЭРТ, абсолютно точно определить денежный агрегат – аналог М1, который обслуживает производство теневого ВВП, невозможно. А невозможно, потому как частью MX1 является официальный М0, и даже возможно какая-то мизерная часть официального М1.
На практике это выглядит примерно так. Когда был бардак на валютном рынке, и в феврале-марте 2015 года, курс доллара в Украине колебался в диапазоне 16-35 грн. за доллар, а на черном рынке доходил до 40, бизнесмены, скупающие зерно у небольших фермеров, привозили им сразу наличную валюту. Сторонам так было удобнее. Сейчас, когда гривна даже немного укрепила позиции, остатки прошлого урожая могли скупать в апреле-мае 2018 года как за наличную валюту, так и за гривну. Т.е. вот эта пропорция официального М0 и наличной валюты или валюты на счетах в иностранных банках может колебаться, и она не может быть постоянной, поскольку зависит от настроения участников, а также от пропорций операций на рынке. Например, если у нас быстро растет импорт, а следом за ним и контрабанда импорта, то его будет удобнее обслуживать иностранной валютой. Т.е. купленную за валюту на счету в иностранном банке партию Iphone продадут за гривну, т.е. официальный М0 поможет обслужить часть нелегальных операций, не засвечивая их в системе национальной статистики, а далее мы увидим, как М0 в офисе одного из юристов или представительстве иностранного банка превращается в часть MX1, становясь иностранной валютой на счету в иностранном банке.
Что делать?
Читая отзывы на предыдущую статью, я с ужасом отметил, что люди, близкие к силовым структурам, рефлекторно готовы «навести порядок в системе», уменьшить теневые объемы ВВП, поставить под контроль денежные потоки внутри MX1 и между МХ1 и М0. Все это похоже на глупости и очередную борьбу с ветряными мельницами, и только будет увеличивать риски коррупции в самих силовых структурах. Кроме того, контрабанда и уклонение от налогов в рамках целых отраслевых цепочек смягчает ценовой фон. К примеру, официальную модель телефона Вам предложат за 10000 грн, а если найдете контрабанду, то у вас будет возможность купить ее же за 7000 грн. Другими словами, вот эта сложная модель местной экономики, сложившаяся как реакция на высокие налоги и фискальную жадность, все же работает на местное население и бизнес, и поэтому обваливать эту модель перед выборами весьма опасно, поскольку она несет на себе определенную социальную функцию.
Украине нужно не тупо копировать зарубежные стандарты налоговой системы, а согласиться с тем, что объемы МХ1 гораздо больше по масштаб чем ЗВР НБУ или доходы госбюджета, и провести налоговую реформу со значительным снижением налоговой нагрузки и синхронизацией системы налогообложения во всех отраслях. Второй момент, налоговая система должна быть упрощена. На развивающихся рынках, склонных к коррупции, сложные системы с НДС просто приводят к тому, что часть налогов вместо государства собирают «особо приближенные к власти», и не более того. А все эти разговоры об эффективности НДС прекращаются, если поднять статистику о том, сколько налоговых ям лежит в архивах. И третье, налоговая система не должна иметь нагрузку большую, чем у стран-соседей. Когда большие корпорации принимают инвестиционные решения, они на налоговую нагрузку обращают первоочередное внимание. Я не исключаю, что даже те компании, которые уже работают в Украине, узнав о снижении налоговой нагрузки увеличат степень передела продукции в Украине, т.е. увеличат свои инвестиции в нашу страну.
Также нужно более детально отследить миграцию денежных потоков внутри MX1 и между МХ1 и М0. Конечно, те потоки, которые имеют признаки отмывания от незаконной деятельности, должны быть пресечены, а вот те, которые имеют признаки операций по уклонению от налогов, должны быть изучены, а участники транзакций мотивированы так больше не делать. Нужно сказать, что НБУ в вопросе влияния на MX1 и миграцию потоков между МХ1 и М0 немного преуспел. Например, они так и не выпустили купюру номиналом 1000 или 2000 грн., хотя масштаб цен с 1995 года вырос существенно. Отсутствие крупного номинала стимулирует безналичные расчеты, но, с другой стороны, на пике нестабильности черные дилеры вряд ли будут выбирать как средство расчетов гривну мешками, например, в сравнении с чемоданчиком долларов, евро или швейцарских франков, где есть крупные номиналы. Так что операции по cashless желательно было бы синхронизировать с налоговой реформой.
Поскольку паритетность М0 и иностранной валюты в MX1 неизвестна и зависит от очень большого числа факторов и предпочтений, лишать НБУ полномочий на валютном рынке – это очень безграмотное решение, которое под видом либерализации бросит гривну в пропасть черного рынка. Поэтому последовательность реформ тут очевидна: налоговая реформа и только после нее полная валютная либерализация. В противном случае НБУ рискует стать заложником текущей ситуации, когда МХ1 больше и чистых ЗВР, и М1, и того что есть в бюджете, даже на конец года.