Главным направлением российского газового наступления были европейские потребители, способные платить высокую цену за газ. Доля российского «Газпрома» на газовых рынках ряда европейских стран составляла от 30 до 100 процентов и постоянно декларировалась цель существенного увеличения экспорта газа в европейском направлении.
Как известно, главным средством доставки российского газа европейским контрагентам являются магистральные трубопроводы, большинство из которых были построены еще в советское время. Значительная часть экспортных газопроводов проходят через территорию Украины, где в 2004 году произошла «оранжевая» революция. Дальнейшие события широко известны и нет смысла на них останавливаться.
Политическое противостояние России и Украины было подкреплено газовыми конфликтами 2006 и 2009 годов, главной целью которых, на мой взгляд, была дискредитация Украины как главного транзитера российского газа в Европу. Надо сказать, что частично эта цель была достигнута. Тем более, что параллельно началось строительство газпровода через Балтийское море для обеспечения газом главного европейского потребителя российского газа - Германии.
С этого времени идея развития обходных газопроводов для российского руководства превращается из технического средства в стратегическую цель. За Северным потоком следовал Южный, далее - Турецкий поток. В общем, Европу должно было охватить кольцо российских газопроводов, что значительно увеличило бы удельный вес российского газа на европейском рынке. А это со временем могло бы принести и политические дивиденды.
Период высоких цен на энергоносители способствовал реализации российских планов, но Европейский Союз сделал важные для себя выводы из российско-украинских газовых войн - была ускорена диверсификация источников поставки газа. Кроме того, ЕС принял целый ряд важных решений, направленных на регулирование европейского рынка энергоносителей, способствоваших тому, что Россия в конце 2014 года вынуждена была отказаться от строительства газопровода по дну Черного моря на юг Европы (известный под названием «Южный поток»). Еще более негативное влияние для России имело падение мировых цен на нефть, а за ними и на газ.
Данные обстоятельства не остановили российского «газового» наступления на Европу. В резерве кремлевских стратегов оставалась еще Турция, второй по объему потребитель российского газа (27 млрд куб.м российского газа в год, что составляет более 50 процентов всего турецкого импорта голубого топлива).
После прекращения работ по «Южному потоку» (декабрь 2014 г.), россияне задействовали план «Б» - «Турецкий поток». На начальной стадии разработки казалось, что этот проект имеет прочную политическую и экономическую основу. С российской точки зрения, его реализация позволила бы достичь сразу двух целей - избежать транзита газа в Европу через территорию Украины, а также приспособиться к европейской нормативно-правовой базе, которой не соответствовал проект «Южного потока».
С точки зрения Турции, проект газопровода мог бы удовлетворить потенциальный рост спроса газа, а также помочь стране реализовать амбициозную задачу - стать энергетическим хабом всей Европы. Кроме того, российское руководство считало, что создание энергетического союза России и Турции приведет к изменению внешнеполитических приоритетов последней.
В целом, взаимозависимость экономик России и Турции за последние двадцать лет значительно увеличилась. Например, товарооборот между двумя странами в 2014 году составлял 31 млрд долларов (пятое место по объемам для России), из которых 70% приходилось на энергоносители. Общеизвестным был вклад россиян в туристический сектор Турции.
Возможно, подобными факторами можно было объяснить, что с начала военного конфликта на Востоке Украины в течение 2014 года включительно до осени 2015 Турция не присоединялась к санкциям в отношении России и не проявляла особой активности на политическом поле. Понятно, что у российского руководства были основания считать Турцию потенциальным союзником в регионе. Подобные рассуждения подтолкнули Россию к активизации действий по «Турецкому потоку».
В то же время, Турция является важной составной частью Южного газового коридора по которому ЕС планирует поставки газа из Туркменистана и Азербайджана. Этот проект является прямым конкурентом очередного газпромовского потока. Поэтому Турция, имея альтернативные варианты строительства газопроводов, не спешила идти навстречу российскому «Газпрому». А переговорный процесс был сведен к вопросу скидок по текущим контрактам.
Оценка подобных событий в экономическом контексте не представляла бы особенного интереса, если бы не геополитические аспекты проблемы. Общеизвестно, что для России «Газпром» является одним из видов оружия в геополитическом противостоянии с Западом. Но, не достигнув желаемых результатов с помощью «газовых» маневров, Россия прибегла к использованию военных средств, в том числе в Украине. Следующим шагом стало прямое военное вмешательство России в Сирии, где Турция имеет свои интересы.
Столкновение интересов этих стран в Сирии привело к конфликту между ними, одним из проявлений которого стала газовая война.
Украино-российские газовые войны 2006 и 2009 годов позволяют определить некоторые общие черты подобных событий:
- чрезмерная политизация экономических вопросов;
- уменьшение поставок газа по текущим контрактам;
- активная компания в СМИ по обвинению друг друга в нарушении действующих договоров;
- апеллирование к третьей стороне (Европейский Союз) с целью давления на оппонента.
Ход российско-турецкого противостояния в газовой сфере имеет такие же формальные признаки газовой войны. Но если для Украины конфликт вылился в подписание довольно неоднозначного договора с российским «Газпромом» (2009 г.), то Турция имеет, на наш взгляд, гораздо больше шансов решить проблему в свою пользу. И главной причиной этого может стать то, что Турция является членом НАТО. Для России, которая пытается реализовать свои геополитические амбиции в том числе и военным путем, этот фактор очень важен.
Подобный расклад объективно подталкивает Россию к поискам компромисса в противостоянии с Турцией. Одним из первых шагов в этом направлении можно считать недавнее заявление о частичном выводе российского военного контингента из Сирии.
Далее можно предположить, что Россия и Турция возвращаются к переговорам по «Турецкому потоку». Реализация этого проекта вместе с «Северным потоком - 2» (система газопроводов через Балтийское море) позволит России максимально уменьшить транзит газа через Украину в страны ЕС. Понятно, что реализация подобной перпективы возможна при совпадении целого ряда факторов, но она вполне вероятна. Поэтому ответ на вопрос кому выгодна газовая война будет неоднозначный. Вполне возможно, что наибольшие потери ждут Россию и Украину.
Для России углубление конфликта с Турцией будет иметь негативные как политические, так и экономические последствия. Очевидно, что «слабым звеном» является газовая сфера. Потери от сворачивания отношений между двумя странами в этой области могут достичь сотен миллионов долларов.
Так, например, в прошлом году турецкий терминал сжиженного газа Aliaga был загружен только на 8,5%. Если в 2016 году его загрузка составит хотя бы половину мощности, частные импортеры смогут получить два млрд. кубометров газа, отказавшись от закупки этого объема у "Газпрома". В этом случае "Газпром" потеряет около $ 350 млн. выручки.
Обострение отношений между Россией и Турцией объективно способствует расширению связей Украины с Турцией, как говорится: против кого дружить будем. Политические контакты между двумя странами в последнее время активизируются. Взять хотя бы визиты турецкого президента Реджепа Эрдогана в Украину в прошлом году и президента Украины Петра Порошенко в Турцию в марте этого года. При этом был подписан целый ряд документов о расширении сотрудничества стран в различных сферах. В то же время, товарооборот между двумя странами в 2015 году составлял всего 3,6 млрд долларов, из которых около 80% составлял экспорт из Украины сельскохозяйственной продукции и промышленных полуфабрикатов.
Руководство обеих стран утверждает, что углубление сотрудничества имеет стратегическое значение. Но почему же тогда в предыдущие десятилетия отношения между Украиной и Турцией носили периферийный характер? Ответ на этот вопрос достаточно прост: потенциально эти страны являются конкурентами в геоэнергетической сфере.
Дело в том, что Турция претендует на роль главного транзитера газа в страны Европейского Союза. О возможностях транзита российского газа мы уже отмечали выше. Турция уже сейчас имеет возможности транспортировать 35 млрд кубометров газа в год. Как известно, ведутся работы (на разной стадии) по целому ряду транзитных газопроводов нацеленных на европейского потребителя (TAP, TANAP и др.). Общая их мощность уже через несколько лет может достичь 60 млрд кубометров газа. Кроме того, есть уже построеные терминалы для приема сжиженного газа из Катара. Всего в недалеком будущем Турция сможет задействовать трубопроводные мощности для транспортировки как минимум 100 млрд кубометров газа в год.
В то же время украинская система магистральных газопроводов имеет проектную мощность в 180 млрд кубометров газа, из которых в последние годы задействованы примерно только 30%. Судя по всему, подобное положение не временное явление, а постоянный тренд.
Среди негативных факторов, которые способствуют этому процессу, можно выделить следующие:
- существование только одной страны-поставщика газа (Россия), которая поставила себе целью минимизировать транзит газа через Украину;
- техническое состояние украинской газотранспортной системы (ГТС) (в 2010-2015 годах на ее ремонт и обслуживание уходило в среднем 50-70 млн. долл. ежегодно. А по расчетам экспертов для эффективного функционирования ГТС нужно потратить 4,8 млрд долл. за семь лет);
- уменьшение потребления газа в странах ЕС.
Таким образом, Украина постепенно теряет роль главного транзитера российского газа, а Россия - главного поставщика голубого топлива в Европу. Парадоксально, но в русско-турецкой и русско-украинских газовых войнах возможно будет только один победитель - Турция.