Кто это дивный великан,
Одеян светлою бронёю,
Чело покойно, стройный стан,
И весь сияет красотою?
Кто сей украшенный венком,
С мечом, весами и щитом,
Презрев врагов и горделивость,
Стоит гранитною скалой
И давит сильною пятой
Коварную несправедливость?
Не ты ль, о мужество граждан,
Неколебимых, благородных,
Не ты ли гений древних стран,
Не ты ли сила душ свободных.
….
Но подвиг воина гигантский
И стыд сражённых им врагов
В суде ума, в суде веков —
Ничто пред доблестью гражданской.
«Гражданское мужество» К.Ф. Рылеев
Не знаю, кто как, а я, как только слышу или читаю «Денис Олейников» вспоминаю рылеевское «Кто это дивный великан..».
Так случилось и в этот раз.
Начну с риторики.
Почему тот, кто объявляет «Не бойся!» на всю страну и претендует если не на лидерство, то на влиятельность в украинском оппозиционном движении, следующие свои публичные слова произносит из-за границы? И может ли он, и такие, как он, испугать тех, кто вошел в украинскую политику прямиком с донецкой улицы?
Мой ответ, конечно НЕТ, уж они-то хорошо знают: улица не любит болтунов. Они там не выживают. А если выживают, то только постоянно перемещаясь с места на место.
Украинская политика сегодня, как метко заметил Марек Сивец, «темна вуличка». Добавлю, донецкая «вуличка».
Спасибо жителям Донбасса
«Следи за собой, будь осторожен» пел в одном из хитов начала 90-х Виктор Цой. Так случилось, что полезное напоминание в Донбассе, откуда я родом, почти всегда воспринимали буквально.
Многих из нас (особенно это касается тех, кто рос без отца (мой погиб в шахте) воспитала улица. Сейчас это может показаться недоброй шуткой, но одно из главных правил улицы гласило «пацан сказал, пацан сделал». В любой момент с тебя могли «спросить за базар». Правило это усваивалось с юности, а метки воспитательных мероприятий многие до сих пор носят на своем теле. Есть они и у меня.
Не хочу судить - плохо это или хорошо. Но могу сказать, что жесткость, часто избыточная, приучала с детства к внутренней дисциплине. «Следить за базаром» не бросаться словами, не говорить голословно, без повода, избегать оскорблений, безосновательных обвинений, было нормой. Уважать старших, уважать заслуженных авторитетов (и вовсе необязательно криминальных), слушать тех, чьи заслуги признаны, а слова подтверждены опытом.
Излишне рассказывать, как я, уже будучи взрослым человеком, испытал нечто сродни шоку когда столкнулся с отечественной политической культурой. По той же причине меня до сих пор коробит, когда слышу, как подростки соревнуются, кто грязнее оскорбит товарища, или интернет-собеседники часами льют друг на друга грязь.
Эти элементы негритянской словесной культуры, как и многое другое вошли в нашу жизнь с мутным потоком 90-х (кто не помнит голливудское «Fuck You!» по любому поводу?).
На Руси к слову издревле относились иначе.
Христианский догмат «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» требовал чистоты речи и дисциплины говорящего.
В народе говорили: «Або розумне казати, або зовсім мовчати». Предки взвешивали каждое слово, понимая «слово не воробей, вылетит не поймаешь».
Слово было не только элементом речи, все знали, тверже валюты, чем купеческое обещание, нет.
Традиция верности данному слову повлияла на правила ведения бизнеса, многие из которых впоследствии были записаны в купеческом кодексе (См. «Необходимые правила для купцов, банкиров, комиссионеров и вообще для каждого человека, занимающегося каким-либо делом» Н.E. Зегимель 1881).
Мораль этого документа передают известные пословицы «уговор дороже денег», «слово-вексель», «торгуй правдою, больше барыша будет».
Когда и почему одна культура слова сменила другую отдельный большой разговор, к которому я надеюсь скоро вернуться. А пока о другом.
В ожидании праздника
В последнее время часто вспоминают конец 80-х, начало 90-х. Как и тогда многих на постсоветском пространстве привлекает идея на халяву прокатиться во власть. Насмотревшись телешоу и смешав в голове телеформаты, некоторые сограждане видят в политических играх разновидность приключения, некую помесь «Стань звездой» и «Майданса». Вышел на площадь или в телевизор, толкнул речь, растрогал публику и вот долгожданная «Минута славы»! «Ты знаменит!». В крайнем случае, политический халявщик может воскликнуть «Я не халявщик, я партнер!» и потребовать свою долю дивидендов в политическом «МММ».
Революция видится красочным действом, с обязательными концертами, песнями, танцами, фейерверками. Здесь прикольно вспомнить юность, потусоваться, поиграть на фейсбуке, поучаствовать в флешмобе, весело похулиганить, обкидать рисованного Януковича, найти новых друзей.
При этом граждане очень удивляются, когда власть равнодушно взирает на их революционные потуги.
Им (особенно, юным) невдомек, что в тот, старый «МММ» несли свои кровные.
Сегодняшние партнеры-халявщики не только не будут жертвовать последнее, или страшно сказать, лить свою кровушку, они вообще не готовы НИЧЕМ рисковать.
Страх, мелкое, жалкое чувство завладел душой обывателя, а побег из лап коварной ответственности стал для многих единственным выходом.
Илья Кувакин, описывая новый тренд, приводит наблюдение британского социолога Ричарда Сеннета. Последний на примере маркетологов и рекламщиков охарактеризовал стратегию диверсификации ответственности как, «стремление не позволить чему-либо прилипнуть к тебе». Его специфика состоит в конструировании неопределенности и неконтролируемых сетевых «дыр», позволяющих легко уклоняться от ответственности. Создавались отношения и атмосфера, в которой, говоря словами Сеннета, «по-настоящему преуспевают лишь те, кто лучше других улавливает, когда нужно уйти от неприятностей и оставить других "держать мешок", полный дерьма».
Между тем, согласитесь, глупо винить в «покращенні життя вже сьогодні» пиарщиков, выдумавших броский слоган. Традиции и запросы формулирует элита, а ею как раз на постсоветском пространстве стали те, кто преуспел в искусстве ухода от ответственности.
Тот же Кувакин метко подмечает: «Трудно не вспомнить об образе Путина как политика, к которому «ничего не прилипает».
Путин Путиным, но разве царь Межигорья другой?
Не отстает и оппозиция.
Вы не подержите мой мешок?
Яркий пример диверсификации - «революционер года», по версии «Корреспондента», - политэмигрант Денис Олейников.
Выступив в Интернете с пламенной революционной речью и провозгласив «пусть летят коктейли Молотова», на следующем революционном этапе он передает из-за заграницы «Я готов связывать группы между собой, оказывать помощь в поиске единомышленников, публиковать отчеты о проделанной работе».
А ведь ещё недавно пафосно грозился приехать к нам на Донбасс и рассказать правду! Теперь вот, выражаясь словами британца ищет на кого бы оставить свой «мешок дерьма».
Ловкий парень! Наговорил полный короб, смотался, а теперь будет «связывать и координировать»…
Ко всем достоинствам Дениса нужно добавить ещё одно, он не боится быть смешным, ну как тот же Янукович или, скажем, Берлускони.
Спрашивается, на что рассчитывал этот смелый предприниматель с Майдана?
На то, что донецкие, посмотрев в Интернете его «Не бойся!» спрячутся и будут дрожа от страха дожидаться, покуда он придет брать власть?
Или на то, что когда сам Олейников укроется за границей, они обеспечат его дочери-теннисистке возможность «нормально тренироваться»?
Согласитесь, довольно глупо у злочинного режима, который грозится забрать твоих детей (?), и который ты ещё недавно сам призывал забросать коктейлями Молотова (!) просить (!) устроить твою дочь в сборную по теннису (!). Что-то здесь не так. Фарс, игра, лицедейство…
Такова, увы, психология отечественной оппозиции. Сначала они угрожают «Эх мы сейчас вас!», потом обижаются «Ах, вы снова не боитесь..», и наконец жалобно юродствуют «Будьте людьми! Подайте что-нибудь на пропитание бывшему депутату Государственной Думы!».
Продолжение следует.