Пьеса Марковского – о простом парне Вове из Херсона, увлекающемся дез-металом, распиванием водки с друзьями, придумыванием названия для их общей музыкальной группы и отношениями со странной женщиной Александрой (которую на самом деле зовут Наталья). Александра-Наталья, несмотря на неудачный первый брак, хочет замуж за главного героя. Но для того, чтобы стать ее мужем и вкусить всю прелесть "нормальной" жизни (в трехкомнатной квартире, с детьми, приличной прической и работой в офисе), Вове нужно измениться: побриться, постричься, вынуть из уха серьгу и перестать бухать. Естественно, как только Вова подвергает себя нужным метаморфозам, он перестает быть ей интересен, и девушка бросается в омут женских стереотипов о "настоящем мужчине", романтике и в итоге оказывается втянутой в финансовую аферу.
"Twatted" – на слэнге означает и сильно побитый, и пьяный, что, в общем-то, гораздо лучше предыдущего названия пьесы: "П...дострадание". Хотя бы потому, что если пьесу когда-нибудь поставят в Украине, на нее не будут ходить смешливые пацанчики с пивком и семками.
Впрочем, британская публика восприняла драму о кризисе маскулинности и женской в связи с этим обреченности не в пример хуже потенциальных зрителей-пацанчиков. Они посчитали пьесу комедией. Отчасти из-за того, что там около трехсот раз употребляется слово f*ck и его производные, отчасти – из-за того, что происходящее в пьесе до боли напоминает не то “На игле” Дэнни Бойла, не то традиционные фильмы про ребят из подворотни в поисках (иногда – безуспешных) лучшей жизни. В Ирландии любят снимать о таком. Тамошние андердоги ничем не отличаются от украинских, а текст Марковского в переводе Рори Маларки, бойкого и умного парня, взявшегося за русскоязычные тексты разного уровня (от Дурненковых до Чехова), очень удачно лег на ирландский говор (один из героев таким образом и разговаривает: вот зе фук).
Не знаю, как за всей этой отвязностью зрителям в Royal Court удалось вчера рассмотреть украинские реалии, но слова “Vladimir Nikolaevych”, “Animal Planet” в контексте СССР 80-х годов, песня “До свидания, мой ласковый мишка” на английском и прочие сладостные для постсоветского уха вещи явно выпадали из канвы “Twatted”.
Стоит ли адаптировать полностью такие пьесы? Если мы переводим название “В мире животных” как “Animal Planet”, то чему бы в таком случае не адаптировать хотя бы имена героев? Вряд ли кто-то, не знающий русского, сообразит, что Vova и Vladimir – это один и тот же человек.
Но это все трудности перевода, которые не так сложно решить. Что гораздо сложнее, так это попытаться вписать результаты проекта Royal Court и Британского совета в украинские реалии. Несмотря на то, проект действительно можно считать успешным, вполне возможно, что попытка это сделать закончится примерно тем же, что и попытка засунуть европейский штекер в английскую розетку.
Английский театр может себе позволить читать украинские пьесы, грузинские, польские, какие угодно; приглашать на читки известных британских актеров, которые прочитают эти так, как никто и никогда этого не сделает (все роли во всех пьесах, услышанных мною в проекте, были прочитаны великолепно, к какому эшелону бы не принадлежал актер); продавать на это билеты и спокойно жить и развиваться.
Какова судьба пьес украинских драматургов, пусть даже и прошедших огонь и воду Royal Court, на родине – вопрос сложный и очень болезненный. Захочет ли украинский театр рисковать и ставить “новую драму” из Украины? – раз. Захочет ли украинский зритель смотреть спектакли о том, что происходит у него за окном? – два.
“Кто будет Ирландию по телеку смотреть? Открой окно, и смотри. Вот тебе и Ирландия,” – говорил один из героев пьесы Мартина Макдонаха “Королева красоты”. И был прав – все хотят развлекаться, смотреть, как по сцене скачут полнотелые дамы в рюшах и надрывно произносят бездарные тексты.
А между тем, и пьеса Марковского, и пьеса Оксаны Савченко, которую читали во вторник, (пьесу Мариам Агамян я, к сожалению, не читала) – хоть и сыроватые, но достойные инсценизации на украинских подмостках. Элиз Доджсон, глава международного отдела Ройал-Корт, занимающаяся такими проектами, как тот, в котором участвовали украинские и грузинские драматурги, сказала очень важную вещь: “Мы просим молодых драматургов писать о том, что актуально конкретно в их стране. Чем специфичнее будут детали, тем универсальнее будет пьеса”.
Мне кажется, что и в “Twatted”, и в “Мне больше неинтересно, как ты там” ребятам удалось ухватить суть этой фразы. Судя по тому, что пишут украинские сценаристы для кино, для них это пока что остается тайной за семью печатями: украинцы из украинских фильмов – пока что– живут в какой угодно реальности, но не в той, в какой живет зритель.
Читки украинских и грузинских пьес в лондонском театре Royal Court закончились 16 марта. Возможно, некоторые из них будут поставлены в этом театре, возможно – в других театрах Лондона. Некоторые пьесы будут изданы в отдельном сборнике, их можно будет купить, как пьесы Макдонаха, Равенхилла и Сары Кейн, и поставить, если не страшно.
Благодарим за организацию поездки на читки Royal Court British Council Украина.