Представители радикального исламского движения Афганистана "Талибан", признанного террористической организацией Советом Безопасности ООН в 2003 году, официально посетили столицу Российской Федерации 8 ноября и приняли участие в конференции, которая была посвящена проблематике Афганистана.
С одной стороны, это кажется невероятным, чтобы подобная встреча в принципе проводилась на официальном уровне. С другой стороны, на протяжении последних нескольких лет Москва настолько стремительно сближалась с этой террористической группировкой, что рано или поздно фаза её легализации Кремлем должна была наступить.
О сближении Талибана и Москвы предупреждал буквально в марте этого года глава сил США в Афганистане генерал Джон Николсон. В своем интервью BBC генерал обратил внимание на то, что Россия перебрасывает для нужд Талибана через Таджикистан оружие и боеприпасы. При этом все обвинения со стороны США в поддержке Талибана Россия традиционно отвергала.
Теперь же мы видим совершенно обратное – Россия, по сути, публично легитимирует террористическую организацию. К слову, она признана террористической и в самой РФ, согласно решению Верховного суда от 14 февраля 2003 года.
Какое же оправдание придумали этому в Кремле?
Москва мотивирует контакты с террористами нарастающей угрозой другой террористической организации - ИГИЛ в Афганистане, а Талибан мол является той силой, с которой невозможно не считаться. Но что же на самом деле стоит за этими действиями Москвы?
Дело в том, что вмешательство России во внутренние дела ближневосточных государств и Средней Азии обосновывается искусственно созданными террористическими угрозами в виде того же ИГИЛ. Ведь именно борьба с ИГИЛ стала основой для официальной поддержки сирийского режима Башара Асада.
При этом свое присутствие Россия расширила далеко за пределы Сирии: охватив Центрально Африканскую Республику (ЦАР), намереваясь занять плацдарм в Ливии (в связи с чем в Москву приезжал для согласования объемов помощи Кремля Халифа Хафтар).
Между тем, Афганистан для Российской Федерации не менее важен как плацдарм распространения своего влияния и именно террористическая группировка, с которой в эпоху СССР Кремль воевал, стала его опорой в новой эпохе.
Так, ещё в 2017 году генерал-полковник российской полиции Андрей Новиков заявил, что террористы ИГИЛ покидают Сирию и ищут укрытие в Пакистане и приграничных с ним районах Афганистана. Тогда Новиков намекнул на север Пакистана, а также близлежащие районы стран Центральной Азии и Синьцзян-Уйгурскую автономию Китая.
Так Россия намекнула соседним государствам о том, что в ближайшее время её интерес будет сосредоточен именно на этом стратегическом регионе. Любые же попытки воспрепятствовать ей в преследовании ИГИЛ (а точнее – в распространении своего влияния), могут завершиться гибридными провокациями в таких странах как Таджикистан, Туркменистан или Узбекистан.
В упомянутом выше интервью генерал Николсон отмечал, что влияние ИГИЛ в этом регионе крайне преувеличено, а вот, что недооценено – так это помощь России Талибану. Причём, речь заходит не только о стрелковом оружии – одной из форм поставок вооружений Россия использует военные учения. К примеру, после проведения совместных учений с Таджикистаном часть оборудования и военной техники попросту оставляется, а затем оно оказывается уже на вооружении Талибана.
Вместе с тем, Талибан, который все больше позиционирует себя как независимый региональный игрок, видит в латентной помощи из России перспективную альтернативу. Ну а после подобного признания, которое имело место быть 8 ноября, уверенности в новом партнере лишь прибавится.
Причем этой уверенности стало так много, что 11 ноября Талибан совершает очередной террористический акт в Афганистане в результате, которого погибает 25 человек. В ситуации, когда террористическая организация, находящаяся вне закона либо в опале у официальных властей, проходит процесс политического признания, то подобные акты стараются не совершать. Но, видимо, Талибан получил от министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова настолько убедительные гарантии в поддержке, что не намерен прекращать свою террористическую деятельность ни на период легализации, ни после.
В свою очередь, Москва от Талибана за такую позицию должна получить нечто большее, чем просто гарантии поддержки в регионе. И учитывая нынешние аппетиты и амбиции в Москве, можно смело утверждать, что в этом месяце Россия обзавелась новой частной армией в Афганистане. И имя ей – Талибан. Частная армия, которая вполне может грозить не только приграничным государствам, укрепляя влияние Кремля в регионе, но и напрямую проамериканскому правительству в Кабуле.
Правда, взявшись столь рьяно за реализацию афганского проекта Россия неизбежно столкнется с целым рядом неблагоприятных факторов.
Свой проект в Афганистане Россия развернула, казалось бы, на вполне благоприятной волне, когда США перегорели желанием держать руку на пульсе региона и вправду могут его покинуть, уделив внимание более важным проблемам. Но Москва может оказаться сразу меж трех огней: Китаем, Ираном и Пакистаном, которые вряд ли расценят её вхождение в регион позитивно. Убедить эти три государства, претендующие на собственную гегемонию в регионе и решающие ежедневно свои территориальные проблемы (возникающие в том числе по вине Талибана) в том, что намерения Кремля исключительно благие – будет непросто.
К примеру, Пакистан уже более 10 лет пытается выбить из Северного и Южного Вазиристана талибов, вторгшихся в эти районы исламской республики ещё в далеком 2001 году. Аналогичная проблема имеется и у Ирана: с сепаратистскими идеями народности белуджи создать свое государство на границе с Афганистаном. А Китаю приходится подавлять в зачатке идеи Великого Турана.
Вмешательство во внутренние проблемы этих стран может изменить их отношение к России. Ведь посягательство на целостность Ирана может эхом отозваться на сирийской компании РФ. Пакистан может в корне пересмотреть внешнеполитическое взаимодействие с Кремлем. А грозить Китаю, имеющему самую продолжительную с Россией границу и наибольшую диаспору в дальневосточном регионе РФ, и вовсе может оказаться самоубийственной затеей.