«Из рекомендаций ВР по реформе, МОЗом практически ничего не выполнено»
Соня Кошкина: Медреформа – одна из главных тем на сегодня. На Lb.ua уже выходили тематические интервью с профильным и.о. министра Ульяной Супрун и ее замом Павлом Ковтонюком. Сейчас хотелось бы подробнее поговорить с вами. В частности понять: как так вышло, что вы – глава соответствующего парламентского комитета, авторитетный в профессиональной среде человек, вдруг – в восприятии многих активистов от общественности – превратились чуть ли не в главного оппонента МОЗовских преобразований.
Я была инициатором реформирования системы здравоохранения, с первого дня моего избрания ( на пост главы комитета, - С.К .). Также я являюсь автором уже принятого закона, который позволяет МОЗ у оплачивать медицинскую услугу; законов по медицинскому страхованию, врачебному самоуправлению, трансплантации, закупкам медикаментов, реформе службы суд мед экспертизы, психиатрической помощи, многих других. А напряженность была и будет с каждым руководством МОЗа, которое не будет выполнять возложенные на него функции. До настоящего момента большинство рекомендаций профильного комитета, которые остро необходимы и помогут уже в ближайшее время сделать медицинские услуги качественнее и доступнее для людей, как то, внедрение международных протоколов лечения, референтных цен, ответственность за врачебную ошибку, МОЗом не выполнены. Также министерство отрицает необходимость введения медицинского страхования, без которого, на мой взгляд, реформа будет малоэффективна. Точнее реформа-то пройдёт, но легче от того людям, у которых нет денег на лечение, не станет. Нынешнее руководство Минздрава не хочет говорить правду и о катастрофической ситуации с отсутствием лекарств. Вместо совместного поиска решений и конструктивного профессионального диалога мы получаем заявления МОЗ, что все, кто не поддерживают их взгляд на реформу – ее враги.
С.К. «Правду об отсутствии лекарств»? Это что?
Я стала одним из соавторов закона о международных закупках. Целью законопроекта, принятого парламентом в 2015 году было побороть коррупцию в Мозе, а значит - обеспечить пациентов качественными и доступными лекарствами, купленными без посредников и накруток. Мы создали инструмент, а МОЗ должен был эффективно его использовать.
Пришло время оценить результаты - все ли получилось за три года?
В ноябре 2015 года министерство заплатило за лекарства 2,2 млрд грн, но большинство медикаментов пришло лишь в конце 2016 - через год после их предоплаты. Многие медикаменты МОЗ закупило дешевле, но с ограниченным сроком пригодности, и сейчас эти препараты - на десятки миллионов гривен - лежат на складах и ждут времени обмена или списания, но не могут спасти ничью жизнь.
В 2016 году в ноябре из госбюджета на заграничные счета были выведены уже почти 4 млрд грн. Сегодня - через восемь месяцев после уплаты денег - поставки осуществлены всего на 27%, нужных детям вакцин завезено всего 4%. Препаратов для лечения детской онкологии - 0.
На 2017 год парламент опять увеличил расходы на закупку медикаментов - выделил для спасения жизней людей уже почти 6 млрд грн, но МОЗом договора на поставки ещё не заключены, а значит опять не ждать лекарств и вакцин в 2017 году больным людям.
И сейчас активисты заявляют, что пациенты лекарствами обеспечены и всем довольны. В то время, когда лекарств и вакцин нет...
М. Т.: Согласитесь, что такая катастрофическая ситуация с закупками у нас не первый год.
Именно об этом я и говорю - за 15-й год лекарства в больницы пришли в конце 16-го, за 16-й - на начало июля этого года - поставлено всего 27 %, а за 17-й год нет ничего.
Хотя на складах - на десятки миллионов гривен - лежат просроченные препараты. То есть, нынешнее руководство МОЗа, имея уже все инструменты и финансовые возможности, не справляется с этой задачей.
Механизм обеспечения больных лекарствами через государственные закупки должен быть эффективным и должен помогать спасать жизни людей, а не обогащать чьи-то карманы. Международные организации получают 5% от выделенных государством денег. И ещё 1,5% тратятся министерством на логистику. То есть почти 6,5% от 12 млрд грн мы ещё доплачиваем за нежелание министерства наладить собственную систему закупок.
Минздрав не хочет признать, что текущую работу выполнил совсем плохо. Легче найти "врага реформ" и с ним дружно бороться. Очень мне это напоминает "лучшие" коммунистические методы борьбы с инакомыслящими.
А для решения проблемы госзакупок - чтоб обеспечить людей своевременно качественными, необходимыми лекарствами - Минздраву нужно немедленно утвердить стандарты лечения, перечень гарантированных медицинских услуг, референтные цены и выходить на открытые он-лайн закупки необходимых медикаментов через систему Прозорро. Именно адаптация международных стандартов лечения и их утверждение - это начало реальной медицинской реформы. Крайне важно дать врачам и пациентам качественный стандарт лечения - какие болезни и как мы лечим, утвердить единую модель расчета себестоимости лечения - то есть сколько лечение пациента стоит государству, потом посчитать на что сегодня хватает денег и дальше решить как и где взять денег на оплату лечения больных. Чтобы тогда, когда человек заболел - он не должен был судорожно думать, где ему взять деньги... Государственное медицинское страхование, которое успешно работает во многих странах - позволяет перераспределить деньги между богатыми и бедными в пользу тех, кому сейчас нужна помощь.
Для меня реформа здравоохранения - это комплекс изменений и мер, которые должны дать доступ к качественной медицине, в первую очередь, тем, у кого не хватает на это денег.
И вот тут наши взгляды с министерством расходятся, потому что оно предлагает изменения для тех, у кого есть деньги. Под словом «реформа» минздрав понимает то, что теперь пациент должен будет сам искать деньги на лечение, а государство будет ему гарантировать только оплату услуг семейного врача, скорую и предсмертную паллиативную помощь, а также еще какой-то, пока до конца не определенный, перечень медуслуг.
С. К.: Что имеет в виду под фразой "выведенные деньги"?
4 млрд. гривен из госбюджета на закупки медикаментов в 2016-м в стране нашей нет с ноября. И большинства медикаментов тоже нет, а уже июль. Кроме этого МОЗ мог бы рассмотреть возможность привлечения отечественных предприятий для производства необходимых лекарств, а это новые рабочие места и молодежь, которая не уедет из Украины в поисках заработка. Теперь давайте взвесим эфемерную экономию закупок: 5% чистой прибыли получают международные организации - это полмиллиарда гривен, на которые можно было купить нужные людям лекарства, но эти деньги украинские граждане заплатили за нежелание Минздрава переходить на закупки через систему «Прозорро». Чтоб закупки были прозрачными нужен их утверждённый предмет - перечень действующих веществ необходимых лекарств. А перечня нет потому, что не адаптированы международные стандарты лечения, с которых должна начинаться реальная реформа.
С. К.: Кто конкретно отвечает за то, что они не/утверждены?
Высшее руководство министерства. Каждый министр, а сейчас - исполняющий обязанности министра. И необходимость адаптации международных стандартов лечения прописана в решении парламентских слушаний, которым мы в конце 2015 года утвердили пошаговую программу адаптации нашей системы здравоохранения к европейским стандартам. Из рекомендаций ВР по реформе, МОЗом практически ничего не выполнено. В своём новом законе МОЗ предлагает врачам читать онлайн протоколы на английском языке. А насколько это соответствует нашим реалиям? Сельские ФАПы не обеспечены элементарным оборудованием, не то, что компьютерами. А у многих ли врачей есть необходимый уровень английского для перевода этих протоколов? Кем и чем будет защищён пациент от ошибки врача, которая может стоить ему жизни?
«На десятки миллионов лежат просроченные препараты, которые уже никому не спасут жизнь, а были должны» С. К.: Когда вы в последний раз лично говорили с Ульяной Супрун?
На прошлой неделе, на совещании в Кабмине. Между руководством министерства и профильного парламентского комитета должен быть постоянный конструктивный профессиональный диалог экспертного уровня. В нашем случае, к сожалению, этого не происходит. Наше видение и рекомендации по реформированию системы здравоохранения отражены в законах и решениях парламентских слушаний.
Я готова и открыта к обсуждению реформ с руководством МОЗа, в том числе, и к публичным экспертным дебатам в прямом эфире. Реформа в результате наших совместных скоординированных действий должна обеспечить доступ нашим гражданам - не зависимо от уровня их дохода - к медицине европейского уровня.
Моя критика и предложения по улучшению медпреобразований имеют одну цель - я хочу, чтобы медреформа состоялась. Я и дальше собираюсь и жить, и работать, и лечиться в Украине, и очень хорошо понимаю плюсы и минусы нашей системы. Знаю я и как работают системы здравоохранения в других странах и не хочу повторять чужие ошибки. Именно сейчас в цивилизованном мире все громче говорят, о том, что медицина для людей должна быть без оплатной! А министерство своим законом берет и перекладывает ответственность за оплату лечения на пациентов!
Министры и депутаты у нас не вечны, а вот от того, какой фундамент новой системы здравоохранения мы сейчас заложим - будет зависеть будущее нашей страны - жизнь и здоровье каждого из нас на многие годы вперёд. Министерство сейчас занимается больше пиаром реформ, чем их сутью. Моя же задача - заставить его работать. Подсчитайте, сколько МОЗ провело флешмобов и сколько реализовало решений по улучшению медсферы. Парламент год назад принял закон 4484 по упрощению регистрации лекарств. Где дешевые лекарства? Где вакцины от ботулизма? В апреле проголосован законопроект 2309 - больницы ожидают утверждённой модели для расчета стоимости услуг и единых инструментов для контроля оплаты за медицинскую услугу, а МОЗ инструменты не подготовил.
С. К.: Ясно. А заместители Супрун?
Ходят исправно на заседания комитета, но вот ответов на многие вопросы мы до сих пор не можем получить - что, например, входит в гарантированный пакет медицинской помощи? Будет ли выезд скорой помощи на гипертонический криз или высокую температуру считаться бесплатным или за него нужно будет людям платить? Поскольку новый закон говорит о том, что люди будут обязаны платить или доплачивать за лечение сами - депутаты хотят получить ответы, а сколько нужно будет платить каждому человеку, чтоб попасть на плановую операцию? За маммографию? За рентген? При диагностике и лечении онкологии?
Если сооплата станет обязательной, откуда возьмут деньги больные психиатрических клиник? Кому придётся платить за вскрытие в морге? А кто сможет заплатить сам за трансплантацию? А какая будет сооплата при реабилитации? Ответов на эти вопросы в законе нет. После предложенной МОЗом реформы, за все, кроме неотложной, семейной и паллиативной медицины, нужно будет официально платить пациентам - а вот сколько и в каком объёме - не понятно. Платить смогут лишь те, у кого деньги есть и сейчас. А моя задача защитить тех, у кого нет денег на лечение и лекарства. Государство обязано взять на себя отвественности за помощь таким людям.
Недавно на заседании комитета замы не поддержали законопроект об увеличении срока годности лекарств при поставках, и наш - совместно подготовленный ко второму чтению - законопроект по трансплантации, который даст возможность спасать тысячи жизней, тоже решили не поддерживать.
М. Т.: Я бы хотела уточнить по поводу срока годности препаратов, закупленных через международные организации. По информации Центра противодействия коррупции, только 24 препарата из 400 было просрочено (6% от общего количества). 10 из 24 препаратов имели срок годности больше одного года. У них также есть документ от международной организации « Crawn agents », которая обязуется предоставить препараты взамен просроченных. Согласно документу, три позиции лекарств находятся в Украине, а поставка еще двух ожидается в июне-июле этого года. О каком количестве просрочки вы говорите?
Вы говорите о количестве позицией, а я о людях - в каждом из этих препаратов нуждается больной. Часть из них предназначалась для онкобольных детей. Детальную информацию о количестве и предназначении этих просроченных препаратов я опубликовала в своем блоге в конце мая. А если в деньгах, то на десятки миллионов лежат просроченные препараты, которые уже никому не спасут жизнь, а были должны. Вопрос не в количестве позиций, а в здоровье и жизни людей. Вы хотели бы оказаться жертвой такой халатности МОЗа?
Зашли препараты со сроком годности в 4 месяца. Вы можете пойти в аптеку в любой день, а государство покупает препараты один раз в год. Поэтому срок годности этих препаратов должен быть таким, чтоб его хватило до следующих закупок.
М. Т.: В таком случае у меня к вам вопрос по вашему законопроекту 6194 «О лекарственных средствах». Именно в нем вы и предлагаете увеличить требования к сроку годности закупаемых через международные организации медикаментов. Почему такие же условия не стоят для украинских компаний? Они ведь тоже могут затеряться где-то, и мы получим просроченные, но украинские лекарства.
Мой закон как раз и приводит международные закупки к общим единым украинским требованиям. А в законе про международные закупки этот вопрос отдан под контроль и ответственность МОЗа, за что теперь расплачиваются отсутствием качественных препаратов наши пациенты.
М. Т.: Кажется, закон о международных закупках соответствует условиям, по которым эти организации работают во всем мире.
Все цивилизованные страны закупают медикаменты самостоятельно, вовремя, без посредников, потому что хотят, чтоб их государственную политику уважали. Мне важно, чтобы соблюдались интересы нашего государства, чтобы закупки проводились в срок и по лучшим ценам, а наши пациенты были бы своевременно обеспечены качественными препаратами. Меня не устраивает, что в нашей стране нет жизненно важных вакцин. Что люди умирают от ботулизма. Что в больницах нет препаратов для лечения онкологии ни для детей ни для взрослых. Нет лекарств - деньги за которые были заплачены более 8 месяцев назад. Меня такая картина не устраивает, потому что я пришла в парламент защищать права не международных организаций, а защищать права наших людей на жизнь и здоровье, на качественные европейские больницы и доступные лекарства.
С. К.: Обращались ли вы в силовые органы для проведения расследования?
Да. После того, как мы получили официальный отказ министерства показать договора с международными организациями, чтобы удостовериться какие условия в них прописаны - по срокам поставок и срокам годности - я обращалась к генпрокурору. Мы получили предварительный ответ, что в рамках договоров нарушений нет. А то, что сами договора составлены с потерями для людей Украины, на это почему-то глаза закрыли...
М. Т.: Потому вы решили пойти по пути изменения законодательства?
Да. Поскольку я понимаю, что нет политической воли открыть глаза на происходящее. Если у чиновников министерства не хватает профессионализма и ответственности, мы вынуждены идти более долгим путем - прописывать условия в законах.
С. К.: Кто вас поддерживает из профессионального сообщества?
Очень многие профессиональные эксперты. В том числе иностранные послы, например, посол Молдовы недавно приходил вместе с главой их профильного комитета, с которой мы обсуждали какие ошибки проходила Молдова на своём пути, посол Японии поддерживает наши инициативы, в том числе, и введение в Украине медицинского страхования и был удивлен, что МОЗ настаивает на обязательной оплате или сооплате лечения пациентами.
С. К.: Общались ли вы с Президентом?
Да. Недавно проводили совещание по новому, ещё не зарегистрированному закону о сельской медицине, задача которого обеспечить людей, живущих в сёлах доступной медицинской помощью, что, снова, не предусмотрено в законах министерства. Этот закон очень актуальный и важный, потому что он не просто сохраняет, а и развивает и увеличивает сеть медицинской помощи в малых городах и сёлах.
«Деньги, которые должны идти за пациентом пока не знают адресов куда же им идти»
М. Т.: Сейчас законопроект «О государственных финансовых гарантиях» №6327 находится в профильном комитете. На каком этапе нынешняя подготовка к нему, будет ли он вынесен и проголосован до конца этой сессии? При каких условиях вы готовы его поддержать?
Закон был поддержан парламентом в первом чтении (хотя сомнительными были результаты голосования - были заявления о том, что голосовали карточки отсутствующих в зале депутатов). Теперь закон находится в нашем комитете, куда секретариат уже вынес 886 правок, поданных 80 народными депутатами. Представляете качество документа объемом в 24 страницы, который теперь вместе с правками составляет 328 страниц? Это прямое следствие того, что МОЗ конструктивно не работает с парламентом, а должен.
В понедельник рабочая группа под моим руководством начинает работу, мы должны пройти по всем предложениям и замечаниям и принять по каждому решение, поддерживает их рабочая группа или нет, потом юридическое управление даст свои замечания на правки депутатов и после этого закон опять вынесут в зал.
Моя позиция не изменилась - я продолжаю говорить о том, что данный закон не есть реформой, которая облегчит людям жизнь - он лишь легализует обязательную оплату пациентом медицинских услуг - выведет из тени деньги, которые раньше ходили в конвертах. Платить смогут только те, у кого есть на это деньги. А меня интересует, как государство обеспечит помощь тем, у кого нет денег на оплату. После реформы людям получить медицинскую помощь должно стать легче, лучше и доступнее. Я считаю, что именно модель государственного медицинского страхования, которая хорошо зарекомендовала себя во многих странах, позволит сделать доступной медицинскую помощь для тех, у кого денег на оплату мед услуг нет.
Реформа - это комплекс действий, который должен нас привести к конкретному результату - медицине доступной людям. Мои оппоненты намерено упускают из виду, что, именно парламент запустил реформу здравоохранения в декабре 2015 года, проведя парламентские слушания: мы утвердили пошаговый план действий для трансформации системы здравоохранения до европейского уровня. Уже там мы зафиксировали, что должны финансировать услугу, а не койки. И выполнили взятые на себя обязательства, только без громкого пиара. Над законопроектом 2309, который стал законом 2002-VIII, комитет работал почти 2 года. Этим законом ещё в апреле введено понятие оплаты за медицинские услуги - то есть " деньги пошли за пациентом" ещё в апреле месяце. С октября этого года медицинские учреждения и больницы смогут перейти на финансирование медицинской услуги. То есть реформу парламент дружно стартовал ещё в апреле, но до сих пор МОЗ не принял подзаконные акты - не утвердил модель расчета себестоимости медицинской помощи и не дал перечня услуг - за что и как будут платить. То есть деньги, которые должны идти за пациентом пока не знают адресов куда же им идти. Кроме этого, нами подготовлены ещё два жизненно важных базовых законопроекта - 4456 и 2409. Будет время - обязательно расскажу о них отдельно.
М. Т.: Так сколько услуг мы предоставляем ежегодно: у нас 100% заполненность больничных коек была.
Этот вопрос решается элементарно. Инструмент - электронная система регистрации пациентов и оказанной помощи в медицинском учреждении. Принятый законопроект 2309 (который стал законом 2002) позволяет уже с 6 октября финансировать и регистрировать услугу, если закон заработает. Я говорю «если», потому что министерство не разработало и не утвердило подзаконные акты.
30 октября 2016 года МОЗ взяло на себя обязательства в течение первого квартала и первого полугодия: разработать и согласовать с заинтересованными сторонами модель государственного гарантированного пакета медицинской помощи, модель оплаты медицинских услуг, должно было пересмотреть унифицированные клинические протоколы, разработать необходимые электронные реестры пациентов. Из этих обязательств не сделано практически ничего. То есть у нас уже есть принятый закон, который позволяет перейти на финансирование услуги, но нет модели расчета ее себестоимости, адаптированных и утверждённых стандартов лечения.
М. Т.: Но ведь есть украинские протоколы.
Далеко не в полном объёме. Очень частично есть стандарты, которые используют врачи. А нужны ещё стандарты для расчета себестоимости лечения и маршрутизации пациента (куда его везти и как обследовать). Если нет реальных цифр экономики - где гарантии, что мы не обманем людей, обещая им что-то, на что у нас в итоге не хватит денег?
М.Т.: Вернемся к законопроекту 3627. Какова его судьба?
Быть доработанным, чтоб закон этот можно было реализовать и чтоб медицинская помощь стала лучше и доступнее.
«Платить должен тот, кто может это сделать»
С. К.: Итак, вы стали соруководителем группы по доработке медреформы. Прогнозируете ли вы, что до 15 июля все необходимые законопроекты будут приняты?
Прогнозировать даты я не буду. Законопроект должен стать качественным, а значит его нужно доработать.
Но теперь стоит вопрос: до чего? Министерство предлагает утвердить базовый гарантированный пакет помощи: экстренную, семейную и предсмертный паллиатив. За все, что будет выходить за рамки, нужно будет платить пациентам. И это ещё глубже разделит людей на богатых и бедных - тех, кто может за себя заплатить и тех, кто не может. И как говорит МОЗ, тем кто не сможет, возможно, дадут субсидии. Но об этом в законе ничего нет. То есть, МОЗ сознательно увеличивает количество людей, которые будут вынуждены ждать субсидию и стоять с протянутой рукой. То есть укрепляет и умножает в государстве сообщество, в мышлении которого закрепится модель молчаливого ожидания помощи или подачки, или новых предвыборных благ - модель патерналистского государства. В стране ещё больше увеличится количество легко манипулируемых социально зависимых людей...
Сейчас в бюджете денег не хватает на то, чтобы поднять зарплаты и пенсии и ещё нужно будет заложить на оплату за лечение в больницах. Те теневые деньги, которые министерство планирует легализировать через сооплату, не помогут людям, у которых нет денег на лечение и на лекарства.
У нас есть другой вариант развития - введение государственного медицинского страхования с фиксированием процента от ВВП, который должен выделять бюджет, что должно помочь тем, кто нуждается в лекарствах и лечении. Платить должен тот, кто может это сделать. Работодатель платит за своего работника, частный предприниматель платит за себя. Это – дополнительные деньги, которые должны зайти в государственный фонд медстрахования. Пенсионер заплатит, условно, одну гривну, а остальная необходимая сумма за него будет оплачена из госбюджета. За сироту или инвалида также заплатит государство. Государственно-частная модель медицинского страхования наиболее приемлемая для развивающихся стран.
М. Т.: А те, кто неофициально работает?
А вот тут я готова плавно перейти на реформу экономики и системы налогообложения, и смотреть в корень, и делать так, чтоб люди сами хотели бы работать официально.
Но мы сейчас говорим о модели новой системы здравоохранения. Все люди должны получать гарантированный пакет медицинских услуг, и это совпадает с тем, что предлагает министерство. А вот дальше нужно найти оптимальное решение. Путем введения государственного медицинского страхования пошли Польша, Румыния, Молдова. Государство с такой моделью системы здравоохранения будет заинтересовано в развитии малого и среднего бизнеса потому, что чем больше людей смогут за себя заплатить, тем меньше будет нагрузка на бюджет.
От уже принятого закона 2002 о медицинской услуге мы сможем выйти на государственное страхование. Не могу ещё не вспомнить о предложении министерства создать монопольный орган – Национальное агентство здоровья. В предложенном формате оно принесет больше вреда, чем пользы и непонятно почему эти функции не может выполнять само министерство.
М. Т.: Чем именно оно вам не нравится?
Монополия функций. Этот орган сам определяет тарифы - сколько платим, кому платим, за что платим, контролирует качество лечения и выбирает исполнителя медицинской услуги. То есть "деньги идут за пациентом" только не туда, куда хочет пациент, а туда, куда им укажет это орган. Ну, и ещё, конечно, забирает под себя 80 млрд грн - те деньги, которые сейчас децентрализованы и как медицинские субвенции находятся в регионах.
М. Т.: Сравните НСЗУ и тот орган, который предлагается по вашему проекту страхования. Чем они будут принципиально разными?
Принципиальная разница в том, что в системе государственного медицинского страхования есть ответ на вопрос где взять деньги, чтоб заплатить за лечение и лекарства тем, у кого денег нет. Управлять этими деньгами должен государственный фонд.
М. Т.: Вы ожидаете вынесения на голосования трех законопроектов о страховании 4981, 4981-1, 4981-2. Есть ли под них поддержка депутатов? Хватит ли голосов для утверждения хотя бы одного из них? И как, в случае принятия, он будет работать с законопроектом 6327?
Было бы оптимально, на мой взгляд, объединить все эти три закона - в один доработанный о государственном медицинском страховании (на примерах систем медицинского страхования, которые успешно и многие годы работают в Японии, Молдавии, Польше). Поскольку отозвать и объединить законы уже невозможно - технически все три нужно вынести в зал - и не поддержать ни один - то есть все отправить на доработку. Вот этого я и ожидаю, и надеюсь на добрую волю авторов всех трёх законов . ( Олег Мусий и Ольга Богомолец - готовы к объединению своих законов, остались Людмила Денисова, Борис Розенблат, Андрей Шипко)
Медицинское страхование бывает очень разным, и я поддерживаю государственную модель и против либеральной модели медицинского страхования, где медицина становится большим рынком, на котором частные страховые кампании просто зарабатывают прибыль на больных людях и их беде. Надеюсь, что у того закона, который предлагает внедрить именно рыночную модель не будет шансов быть проголосованным. Эта модель выгодна и удобна богатым людям и собственникам страховых бизнесов, но совсем не оберегает и не даёт необходимой помощи людям социально незащищенным.
С.К: Сейчас сети активно обсуждают вашу позицию по 150 баллам ЗНО, необходимые для выпускников для подачи документов в медицинские вузы - Вы действительно против повышения проходного балла?
Я однозначно за повышение требований к нынешним и будущим врачам. Но против такой формулировки вопроса и против нарушения законов Украины. Зачем парламенту принимать законы - чтобы их потом нарушать? Если законы можно нарушать руководству Минздрава - почему нельзя нарушать другим? Может быть в США министрам разрешено нарушать законы? Хотите повышать балл - делайте это не нарушая законы, которые приняты, чтобы защитить права людей.
Проходной балл ЗНО 150 для студентов мед ВУЗов был поднят МОЗом в мае - в то время, когда выпускники уже начали сдавать экзамены. А изменять требования к вступительной кампании по закону разрешено тогда, когда дети ещё не сделали выбор - какие ЗНО сдавать (в октябре), чтоб можно было выбрать ЗНО и выбрать вуз. Это разве не правильно? Я за то, чтобы требования к будущим врачам повышались, но я категорически против нарушения законов. Нужно менять законы? Давайте менять, но не нарушать. Все вузы Украины сейчас самостоятельно определяют проходной балл в зависимости от своего рейтинга и заинтересованы в поступлении детей с наиболее высокими балами ЗНО для обучения.
Теперь вопросы по сути незаконного нововведения Моз- почему будущему стоматологу проходной балл был поднят, а будущему медицинскому психологу нет? Наша душа и риски суицидов у ветеранов менее важны чем зубы? Кроме этого нововведение МОЗа на выпускников, которые сдали ЗНО в прошлом году не распространяются и документы сможет подать каждый, кто в прошлом году провалился на вступительных экзаменах.
Проходной барьер повышать нужно и в комплексе с повышением качества обучения, начиная со школы, с повышением зарплат учителям, и создания условий лучшим абитуриентам, выпускникам, врачам в нашей стране. Эти меры необходимы внедрять уже сейчас, но они дадут результаты не ранее чем через 7 лет.