«Ваши дети оставили после себя много добра и неизгладимый след в наших сердцах. И мы хотим делиться этим добром. Сегодня мы будем вместе грустить и улыбаться», - голос Аллы Антоновой дрогнул. Она, директор по работе с семьями фонда, всегда сконцентрированная и внимательная, остановилась на пару секунд, вдохнула и добавила: «Улыбаться потому, что они хотели бы, чтобы было так. Нам нужно делать все, чтобы мы могли идти дальше. Вставать утром, улыбаться. Жить. И всегда в сердце носить эту любовь, которую они дарили вам. Любовь, которая никогда не перестает. Я хочу, чтобы мы были как одна семья и сегодня, и в будущем. Вы только не стесняйтесь, хорошо? Вы говорите. И я. Я тоже буду говорить».
Так началось 10 сентября – первый день памяти фонда "Таблеточки". Чтобы вспомнить всех ушедших детей поименно со всей Украины в Киев съехались двадцять семей, находившихся под опекой фонда: мамы и папы, братики и сестрички, тети и дяди, а еще волонтеры и друзья. И они говорили. При свечах. Палило солнце, ветки с краснобокими яблоками заглядывали в окна: «Он так любил яблоки, если бы он только увидел их!» Они говорили. И это, кажется, стало первой попыткой обсудить то, о чем принято молчать, чего доводится бояться, и что не хочется уместить ни в сердце, ни в голове: умирание и смерть детей.
Отец Владислав, настоятель храма при Охматдете, перед выступлением не смог сдержать слез. Он, трижды отец, служит семьям тяжелобольных детей, но, прежде, чем утешить мам и пап, извинился: «Мне на эту тему всегда сложно говорить». Вспоминал о Маше и Олеге. Девочка как-то сказала ему: «Батюшка, я знаю, что меня Боженька там ждет, и я знаю, что там будет не больно», и подарила ему рисунок цветными карандашами. А на следующий день умерла. «Как они не понимают: там мне будет лучше», - говорил отцу взрослый Олег.
- Эти дети – ангелы. Я знаю, что когда придет наше время, мы с ними встретимся. Если мы принимаем боль достойно, то у нас появляется мудрость и сила помочь другим. Будьте сильны. И знайте, что все они с нами.
Оксана Корчинская вспоминала мальчика Сергея - бунтаря, в которого после трансплантации влюбилась самая красивая девочка. И чьи отношения обсуждали все. Вспоминала, как через полтора года Сергея было уже не узнать: серьезный, вдумчивый и справедливый. За день до своей смерти поздно вечером он позвонил Корчинской и попросил дать машину с водителем, а в половину первого ночи депутату сообщили, что отделение на 8 человек опустело: ни родителей, ни детей. Исчезли даже Виталик, который был на мегадозовой химии и должен был перенести пересадку костного мозга на следующий день, и Вика в инвалидной коляске:
- Детей мы нашли в два ночи в Киево-Печерской лавре. Мальчик Сергей позвонил мне и сказал: «Тетя Оксана, будь спок. Все дети со мной. Правда у нас тут проблемка была: Виталик упал в обморок во время службы». Через несколько дней Сережа умер, но все 7 детей до сих пор живы. И когда я теперь в чем-то сомневаюсь, то вспоминаю это его «будь спок».
Говорила и мама Сережи. Она вспоминала, как молитва помогла мальчику встать на ноги. О сыне она рассказывала спокойно, пыталась подбодрить другие семьи, а потому вспоминала веселые истории. Но потом посмотрела на молодую пару, сидящую в обнимку, (женщина все это время плакала), и произнесла:
- Вот мы только что говорили с родителями, которые полгода как ребенка похоронили… И они сказали мне, что боль утихает. Но нет, она не утихает. Я сейчас до сих пор думаю, что Сережа на сборах в Чехии.
- А я, что мой, в Евпатории, - отозвалась еще одна мама.
- Думаю, что придет домой и скажет: «Мам, давай жрать», - продолжился рассказ. Знаете, - женщина замолчала на несколько секунд, - просто держитесь. Нам отрезало не половину сердца, а все сердце. Но мы должны быть сильными. Меня муж отговаривал ехать, но я ни капли не жалею! Вот приду на кладбище и все расскажу ему. А он мне только улыбнется и скажет: «Мам, ну че ты гонишь? Я все с небес видел».
Говорила и основательница фонда Таблеточки Оля Кудиненко. Она вспоминала о делах, которые каждый подопечный фонда оставил по себе:
- От нас ушел Паша Буханцов, но после него мы взялись за открытие реанимаций. Ушла Лизочка Очимовская, на которую мы очень долго собирали, а денег все не хватало. Но теперь у нас всегда есть деньги на счету. Эти дети… они меняют нас.
Родители говорили «спасибо» фонду, вспоминали его сотрудников и волонтеров : «Благодаря вам у нас были обезболивающие. И еще любимый грузовик. С вами было намного легче». Кто-то плакал и не мог слушать игру скрипачей, кто-то закрывал глаза и вспоминал. Кто-то просто безмолвно смотрел в одну точку. Предельная концентрация боли. Кажется, так много ее не может уместиться ни в одном человеке. Не хотелось брать микрофон, говорили без него, и не со сцены. На улице с клоунами играли братики и сестрички. Был слышен детский смех.
Говорила и Мария Айлен Шевченко. Она потеряла подругу-волонтера Ирину Гавришеву и сестру Катю. Но благодаря этому открыла благотворительный фонд и теперь помогает другим тяжелобольным пациентам:
- Это важно, что мы все собрались вместе. Потому, как, к сожалению, у нас нет традиции говорить о смерти, думать о ней, сопровождать ее. А мы попробовали это сделать.
Папа Артема вспоминал о том, чему его научил сын:
- Когда я спросил у себя не «почему» это все случилось с нами, а «для чего», все стало понятно. Мы ведь всегда мимо бьем, к чему-то стремимся: в 5 встаем, в 7 приходим, детей не видим. А потом реанимация. И все, поздно. В последние дни мы часто оставались вдвоем. Как-то он снял маску и говорит мне: «Пап, Бог нам поможет». И одел ее назад. Я теперь знаю наверняка: нас там будут встречать. И мне будет стыдно перед сыном, если я буду не достоин вcтречи с ним.
Это ужасно, что мы потеряли ребенка, но знаете, не каждому родителю дано иметь дома ангела.
А потом заиграла песня:
Imagine there's no heaven It's easy if you try
No hell below us
Above us only sky…
На экране появились фотографии Артёма, Серёжи, Вики, Карины, Тани, Алисы, Вовы, Паши, Лизы, Кати, Васи, Ярика, Богдана, Вани...Чтобы вспомнить всех, понадобилось прослушать песню трижды.
После все вышли на улицу, чтобы подписать белые шары и отпустить их в осеннее киевское небо: «Ванечка. Прости. Люблю. До встрeчи», «Алісочка, Дякую тобі за ту любов, що я відчула. Ми тeбe дужe любимо. Прости нас», «Миша, я вeдь знаю, ты рядом. Что бы они не говорили». В небо родители смотрели до тех пор, пока в нем не расстворилась сотня посланий. Но прежде Алла сказала: «Как бы сложно не было, давайте помнить: любовь никогда не перестает».
