Говоря откровенно, наличие или отсутствие пропаганды в фильме, который в российском прокате называется “Битва за Севастополь” и составляло главную интригу картины. Украинцы, изрядно утомленные реструктуризацией советских мифов в своих головах и попыткой отвязаться, наконец, от навязчивого правопреемника Советского союза, ничего от фильма Мокрицкого не ждали. Памятуя печальный опыт “Сталинграда” Федора Бондарчука – нарядной агитки, проповедовавшей, что “русские победили немцев”, автор этих строк тоже шел на “Несокрушимую” с опаской.
“Несокрушимая” (в украинском варианте “Незламна”, что лучше передает характер главной героини) – это история о героической Людмиле Павличенко (Юлия Пересильд), снайпере 25-й Чапаевской стрелковой дивизии, воевавшей во время Второй мировой войны. Пройдя курс мастеров точной стрельбы, Людмила отправляется на войну добровольцем, не окончив университет - дало о себе знать воспитание сурового отца. Хрупкая, но настойчивая, девушка воюет сначала под Одессой, а потом под Севастополем, битва за который, вынесенная в российское название фильма, остается практически за кадром, но навсегда меняет главную героиню.
Чтобы убедить зрителя в подлинности и правдоподобности истории Павличенко, которая даже самими создателями фильма воспринималась поначалу как полумифическая личность, созданная советской пропагандой, повествование ведут от лица Элеоноры Рузвельт. Первая леди США принимает Павличенко в 1942 году, когда 25-летняя Людмила в составе студенческой делегации приезжает просить об открытии второго фронта. В США ее называют “Леди Смерть”, и за мрачной статистикой - к этому времени Павличенко убила 309 противников на фронте - не видят человека. Человека в Людмиле не видят и на родине, используя ее подвиги в качестве орудия пропаганды: красноречива в этом плане сцена, когда раненую и еле стоящую на ногах девушку заставляют позировать для фотографии с винтовкой в руке.
Но задача Мокрицкого - наряду с артикуляцией его антивоенной риторики - показать человеческую историю. Напор, с которым Людмила борется с врагом на фронте Второй мировой, противопоставлен агрессии, с которой маленькая девочка читает страшное “Если дорог тебе твой дом” Константина Симонова (“Так убей фашиста, чтоб он, А не ты на земле лежал, Не в твоем дому чтобы стон, А в его по мертвым стоял”). По ходу фильма Павличенко меняет свое отношение к войне: в начале она называет трусом доктора-пацифиста, который отказывается идти воевать, затем воспринимает битвы как личную месть за смерти близких людей, а в конце осознает: существа по ту сторону окопов - это люди, у которых такая же жизнь вне фронта, как и у ее друзей, знакомых, родственников. Все это Мокрицкий показывает слишком очевидными методами, как будто бы маркируя вместо зрителя: вот здесь главная героиня сомневается, вот здесь осознает, вот здесь влюбляется, и так далее.
Но все недостатки драматургии “Несокрушимой” многие готовы простить, ведь Мокрицкому удалось практически невозможное: не транслировать советскую пропаганду в фильме о Второй мировой.
В риторике, с которой фильм о Людмиле Павличенко выходит в российский прокат, без пропаганды, естественно, не обошлось: начиная с названия “Битва за Севастополь” и заканчивая маркировкой фильма как российско-украинского (а не наоборот) Россия всячески перетягивает на тебя одеяло - так, как и всегда это делала. Несмотря на то, что Мокрицкий обошелся без советских клише, российскому зрителю его фильм может показаться роднее, чем украинскому.
При просмотре “Несокрушимой” сложно отделаться от чужеродности всей этой истории, хотя и происходит она с украинкой на украинской территории. Несмотря на то, что украинские деньги в бюджете составили 71% от 5 млн долларов, съемки проходили в Украине и 80% съемочной группы состоит из украинцев, “Несокрушимая” а) дублирована на украинский язык (потому что ее оригинальный язык русский); б) главные роли в ней играют российские актеры, украинским же - Виталию Линецкому, Дмитрию Лаленкову и другим - отведены роли второго плана. Создатели картины отчаянно пытаются сшить две страны-участницы в фильме. Вот в одной ключевой сцене звучит кавер-версии “Кукушки” в исполнении Полины Гагариной, а уже через 10 минут - “Обійми” “Океана Эльзы”. Обе песни при этом выглядят неуместно и рвут размеренный темп картины, лишний раз подчеркивая искусственность такой попытки помирить две страны.
В контексте нынешнего переосмысления Украиной своего советского опыта и, в частности, участия во Второй мировой войне, “Несокрушимая” смотрится, по меньшей мере, странно. Несмотря на отсутствие агрессии и пропаганды, она не предлагает украинцам ничего нового, никаких зацепок для рефлексии над показанными событиями. Да, она рассказывает человеческую историю, но при этом так старательно обходит острые вопросы идентичности, что напрочь обезличивает свою главную героиню и всех, кто с ней связан. “Незламна” могла бы стать полноценным высказыванием Украины на тему Второй мировой, но не становится - в силу вышеперечисленных причин.
Впрочем, кейс “Несокрушимой”, которой еще неоднократно будут припоминать ее “битвозасевастопольскую” личину, можно пережить с пользой, если дискуссия вокруг выхода этого фильма пойдет в конструктивное русло. Украине давно пора начать самостоятельную работу над темой Второй мировой, на украинском материале, с украинскими актерами (не обязательно при этом на украинском языке) - благо, сюжетов предостаточно. Речь идет не о контрпропаганде, а о работе с памятью. Для этого нужно нечто большее, чем простой запрет всех российских фильмов, в которых появляются милиционеры, а именно - взвешенная и рациональная культурная политика и политика памяти, которых у нас, к сожалению, так и не появилось. А до тех пор нужно быть готовыми к тому, что украинский зритель будет смотреть ко-продукции не только в плане финансов, но, увы, и в плане смыслов.
В прокате с 2 апреля.