Как появилась идея создания фестиваля?
Наша команда давно думала о том, что в разных украинских городах есть люди, которые делают чем-то похожие проекты, но не знают друг о друге; что о Харькове ничего не знают за его пределами; что он не виден на культурной карте страны. Мы хотели это изменить. Несколько лет назад в Харькове проводили воркшоп организаторы сербского фестиваля Exit, одного из самых крупных музыкальных событий в Восточной Европе и, наверное, единственного фестиваля, выросшего из протеста. После этого воркшопа и появился Plan B, а авторы воркшопа стали менторами нашей команды.
Plan B сейчас ассоциируется с Харьковом и воспринимается именно как харьковский фестиваль. Но раньше он проходил и в других городах, например в Днепре, Краматорске, Львове. Это первый год, когда он происходит только в Харькове. С чем это связано?
Plan B всегда был харьковским фестивалем. Когда мы делали его впервые, о нас еще никто не знал. Нам важно было заявить, что мы есть. Так мы начали проводить промо-события: показывали формат, чтобы люди захотели приехать в Харьков. Сейчас многие знают о фестивале, поэтому мы оставили его в нашем городе, но пошли дальше и ввели новый формат – двухдневный воркшоп Idea Boot Camp, для 50 команд из разных городов. В течение двух дней до старта основной программы фестиваля менторы и эксперты из 15 стран работали с участниками над идеями и проектами, которые они хотят воплотить.
Мне кажется, так можно измерить влияние вашего фестиваля на общество. Ведь, если эти проекты будут реализованы, значит изменили как-то среду. Но если говорить о самой конференции: какое значение она имеет среди других фестивалей в Харькове?
Думаю, что любые фестивали, которые качественно сделаны, влияют на узнаваемость и имидж города, как бы это банально ни звучало. Многие считают, что в Харькове ничего не происходит, что это серый город – мне это не нравится. Есть одна ситуация, которая достаточно часто повторяется. Встречаешь кого-то не из своего профессионального круга, говоришь что идешь на концерт харьковской группы, а у тебя переспрашивают: “А что, в Харькове есть свои группы?”. Важно разрушать этот стереотип, показывать, что у нас есть что-то интересное, особенно самим харьковчанам. Показывать интересные проекты и позитивный опыт, приглашая людей из других стран.
Такое же отношение и к другим городам. Но есть и другая сторона медали. Например, Ляна Мицько из культурной андеграундной инициативы “Лінія втечі”, во время дискуссии сказала, что во Львове все создано для внешнего туриста, но не для местных жителей.
Мне кажется, во Львове произошла подмена понятий: культуру заменили едой. Для туристической отрасли это хорошо, но для культуры нет. Такие проекты, как у Ляны, должны становиться более видимыми. Чтобы Львов ассоциировался не только с “Криївкой” или бесконечным количеством кафе, но и с людьми, с актуальными культурными событиями. С Харьковом такая же история.
Мне кажется, что Харьков и не собирается ориентироваться на туризм. Но все равно сложно сказать, откуда появился стереотип про “серый город”.
Одна из причин, как мне кажется, в том, что у нас в стране все очень централизованно, сохраняются вертикальные связи между городами. Все приходит из столицы в регионы, а обратной связи практически нет. Plan B пытается выстраивать горизонтальные связи. Мы все "план б" друг друга: чем больше мы будем общаться, говорить о наших проектах, тем больше пространство будет заполняться чем-то адекватным и по-настоящему ценным.
На конференции было много спикеров из Балканских стран. Они рассказывали о своем опыте переживания войны. Вам не кажется, что мы уже сами можем заявлять и говорить о подобном опыте?
Мне тоже так кажется. Уже несколько лет мы организовываем в Харькове фестиваль “День музыки”, а в прошлом году повезли его на Донбасс: в Покровск, Краматорск и Константиновку. Нам было чему поучиться у местных команд. Когда ты живешь в Константиновке, например, то намного сложнее делать фестиваль, чем в Харькове, где у тебя практически все для этого есть. Во время фестиваля, многие приходили на концерты как на праздник: в нарядных платьях, с макияжем, прическами. В городе практически нет развлечений, и почти все, что происходит в культурной, социальной сфере делают ребята из платформы D.R.U.Z.I.
Все равно продолжает существовать стереотип "культура не на часі". Те же "Дни музыки” в прифронтовых городах – это некое заявление, что мы тоже хотим думать о культуре и развиваться и жить чем-то кроме войны. Хотя медиа транслируют совершенно другое. Общий стереотип что культура “не на часі” остается, но как с ним бороться?
Просто продолжать делать то, что делаешь. Мне кажется, что эти фестивали не только о музыке и культуре, но и об отношениях человека и пространства. Фестивали в городском пространстве – заявление о праве на город, пример того, что на улице может происходить что- то позитивное, что это сделали такие же люди, как и ты. Многие узнают, что так бывает: на улице можно спеть, посидеть на траве, поиграть на гитаре, чувствовать себя своим у себя дома. Эти годы я наблюдаю, как постепенно меняется отношение людей к пространству. Все подобные проекты – это нормализация нормального. Чем больше таких вещей будет становиться привычными для общества, тем лучше. Сейчас много говорят о правах женщин, ЛГБТ и других дискриминируемых групп. Кому-то это все еще кажется диким, но я надеюсь, что лет через 10 все изменится.
У вас на фестивале проходит выставка плакатов о толерантности. Это была ваша идея?
Это международный проект Tolerance Travelling poster show, его куратор Мирко Илич живет в Нью Йорке. Выставка перемещается по разным странам, и в каждой стране к ней присоединяется еще одна работа. На плакате может быть изображено все что угодно, но есть одно условие – должно быть использовано слово “толерантность” на родном языке художника. В Украину приехали работы из 106 стран. Интересно, что есть работы, которые постоянно портят, пытаются украсть, есть работы, которые отказываются печатать. Например в Любляне плакат с изображением женщине в чадре и надписью “Замените страх неизвестности интересом”, не простоял и суток.
Подобные символы ассоциируются с определенным контекстом, поэтому такая работа может кого-то раздражать. Но это интересный визуальный пример стереотипизации.
Культура и искусство – это очень сильный инструмент изменений.
Если говорить об этих плакатах – там есть на что посмотреть, это красиво, а смысл понятен даже тем, кто не вовлечен в социальный активизм.
Мне кажется, погромы различных выставок тоже отчасти подтверждают тезис о том, что культура и искусство имеют влияние на изменения.
Это страх, мне кажется. Страх того, что привычная картина мира рассыпется, а в новом мире нужно будет находить себя нового. Твоя система ценностей посыпалась – это пугает.
Здесь на конференции выступали люди, которые занимаются культурными фестивалями и менеджментом, а также студенты КПИ, которые боролись с коррупцией в университете. Здесь между разными видами активизмом не видно разницы. Коррупция ведь тоже существует в культуре, как и другие неприятные вещи. Почему часто разделяют подобные инициативы?
Мне не очень нравится слово "активизм". Думаю, оно отпугивает людей. В Харькове есть классная инициатива Yama. По понедельникам ребята организовывают вечеринки возле Оперного театра. Но это не просто вечеринки – это освоение городского пространства, когда люди создают то, чего им не хватает, обживают город, приспосабливая его под себя.
Это тоже про активизм – сделать что-то, чего тебе не хватает. Но организаторы подобной инициативы вряд ли назовут себя активистами. Для них активизм – это что-то маргинальное и скучное.
Похожая история с антикоррупционными проектами. Мне кажется что антикоррупционные истории пугают молодых, для них это что-то скучное, опасное. А упомянутый вами пример организации Studwatch очень классный. Они прилагают усилия, чтобы изменить ситуацию в университете, чтобы там тоже работали законы. Это тоже нормализация нормального.
Поделитесь еще инициативами харьковскими.
Есть “Станция Харьков”. Она появилась, когда в город хлынула волна переселенцев, а социальные службы оказались к этому не готовыми. Харьковчане самоорганизовалось, пошли на вокзал и стали помогать людям, которые приезжали туда без ничего, убегая от войны. Сейчас это благотворительный фонд. Они помогли десяткам тысяч людей.
Медиа-группа “Накипело”. Когда начался Майдан, люди взяли в руки камеры, чтобы фиксировать события. Теперь Накипело – основное независимое медиа в нашем городе.
Есть “Гараж Хаб”: несколько лет назад студенты сделали в гараже мастерскую, которая выросла в общественную мастерскую, где проходят лекции и мастерклассы.
“Культура звука” – это креативный бизнес, они развивают музыкальную культуру.
В Харькове есть Леонид Балин, парень, который оказался в инвалидном кресле, и сам организовал множество инициатив для помощи людям с инвалидностью. Началось все с одиночного протеста, когда он перекрыл движение на улице Сумской. Сейчас вместе с одним из сервисов такси он организовал инва-такси – альтернативу неработающей муниципальной службе, продвигает обучение сурдопереводу и сам переводит на различных мероприятиях.
Активно развивается Литературный музей. Для этого и есть План Б – чтобы люди узнавали о харьковских инициативах тоже.
Каким вы видите развитие социальных инициатив в Украине? Ведь цель Плана Б – это создать некое комьюнити для того чтобы инициативы объединились, понимали что это возможно, обменивались опытом. Сейчас гранты есть, но через лет пять их может не быть или остаться меньше.
В тот момент, когда в Украине произошел всплеск инициатив, многие начали действовать по наитию, и какое-то время продолжали это делать. Гранты однажды закончатся, но нужно быть готовыми работать и дальше. Мне кажется, мы уже исчерпали этот ресурс, и нужно переходить на новую ступень: учиться, работать над устойчивостью организаций и проектов, институциональным развитием, искать новые источники финансирования.
Если говорить о нашем фестивале, то в этом году мы попробовали продавать билеты на Plan B Night (ночную часть фестиваля), дальше планируем искать новых партнеров и другие источники дохода. Мне кажется, нужно, чтобы люди понемногу привыкали, что за культуру нужно платить. Мы платим за еду, электричество, одежду, но почему-то не хотим платить за культуру.
Культура не может быть бесплатной, иначе она быстро закончится.