Алевтина Кахидзе закончила Национальную академию изобразительного искусства и архитектуры в Киеве (2004), получила последипломное образование в академии Ян Ван Эйк в Нидерландах (2005). На данный момент живет и работает в селе Музычах Киевской области.
Ее творческая карьера началась с победы в конкурсе молодых кураторов (2002) и грандиозной инсталляции под названием "Приглашение в Австралию, или музей одной истории" в Центре современного искусства при Национальном Университите «Киево-Могилянская Академия».
О времени, проведенном в польской резиденции, своей творческой работе и о современном искусстве Алевтина Кахидзе рассказала "Левому берегу".
На фото: Вид инсталляции "Приглашение в Австралию, или Музей одной истории", 2002, Центр современного искусства при Национальном университете «Киево-Могилянская Академия».
Алевтина, как бы Вы определили свой творческий метод, стиль, в котором работаете? Есть ли ему какое-то название?
Может быть, концептуализм. Хотя это тоже не совсем верно… В эпоху постмодернизма все творческие методы, применяемые художниками заимствованы. Но идеи разные, у каждого свои. В последнее время я читаю лекции в форме перформанса, это сейчас мой «творческий стиль».
Кроме трехмесячной резиденции в Центре современного искусства "Уяздовский Замок" в Варшаве Вы получили конверт с тремя тысячами евро от Польского института в Киеве, грант от "Фундации центра современного искусства" (пять тысяч гривен). Фонд "Open Ukraine" и Институт Адама Мицкевича в Варшаве также выделили по пять тысяч евро. На что потратили эти деньги?
Тремя тысячами евро и грантом в размере пяти тысяч гривен я могла распорядиться так, как я хотела. А пять тысяч евро от Фонда Арсения Яценюка "Open Ukraine" и пять тысяч евро от Института Адама Мицкевича - это деньги на участие в программе резиденции в "Уяздовском замке".
Как Вы провели свою резиденцию в Варшаве?
Для резиденции характерно то, что художник приезжает в совсем другой контекст, в данном случае таковым была Польша, Варшава. Предполагалось, что я буду создавать проекты в рамках этой резиденции для польского контекста.
Что же это были за проекты?
Почти все свое время я потратила на создание дизайна ткани со своими рисунками и текстом. Триста метров этой ткани были отпечатаны на фабрике города Лодзь.
Вы продавали эту ткань?
Нет, я ее раздала в "Уяздовском замке" на Варшавском фестивале "Ночь в музее". Ткань могли взять все желающие при условии заполнения подготовленной мной анкеты. В этой анкете был вопрос о том, сколько метров ткани хочет взять человек. Можно было написать любую цифру, и организаторы праздника советовали мне поставить "лимит" на количество ткани, но я сказала, что даже если кто-то напишет "150 метров", ему должны будут столько и дать.
Какая желаемая длина ткани оказалась наибольшей?
Восемь метров. Интересно было потом просмотреть все собранные анкеты: в некоторых люди писали цифру "2", потом перечеркивали и писали "3" или "5" – видно было, как они сомневались. В Варшаве был начат еще один проект из серии лекций и перформансов на тему моего собственного брака.
На фото: Перформанс "Только для мужчин, или Суженый-ряженый, появись мне в зеркале", 2006, куратор: Юрий Онух, Центр современного искусства при Национальном университете «Киево-Могилянская Академия»
Почему именно такой проект?
Дело в том, что мой муж не имеет никакого отношения к искусству – он строит дома, он инженер-бизнесмен, сфера его деятельности не так маргинальна, как искусство. А я – художница, и это создает некоторые трудности. Мы живем вместе двенадцать лет, и я думаю, что подобные проблемы возникают и у других супружеских пар, где кто-то из супругов занимается искусством. Особенно если работаешь в сфере некоммерческого искусства! Например, мой проект с тканью: я не оставила себе ни одного метра, раздавать ткань и не продавать ткань было заложено в концепцию проекта. А тот «брачный» проект я начала лекцией которая называлась называлась "I can take your dog for a walk" ("Я могу выгулять твою собаку", была прочитана 10 марта 2010 в рамках 5-ого семинара Иоанны Варши, в Новом театре на улице Новый Свят, Варшава), в которой я рассказывала историю собственного брака и о тех договоренностях, которые мы с мужем имеем на протяжении двенадцати лет. Для другого перформанса, который назывался "Брачные договоренности, часть 1" мой муж приехал в Варшаву. Были приглашены стилисты из студии «Jaga Hupala&Thomas Wolff», которые нас двоих одинаково подстригли. Это, на мой взгляд, представляло метафору приближения друг к другу, поиска компромиссов…
Как супруг относится к тому, что Вы делаете?
Что-то поддерживает, что-то – нет, и мы многое обсуждаем, как-то договариваемся. Например, я часто читаю свои лекции безвозмездно, ведь сейчас лишь некоторые институции могут это оплатить. А мой муж не будет строить дома безвозмездно. Конечно, здесь он начинает ревновать меня к искусству. Но мы стараемся друг друга понять.
После своего пребывания в Польше как Вы оцениваете украинский контекст существования и восприятия искусства?
Украинский контекст отличается от польского, но, в то же время, есть и много общего. С одной стороны, не всем понятно современное искусство, в котором существует некий критический компонент. Это не просто искусство, которое украшает стены, или, как во времена Советского Союза, прославляет господствующий режим. Кроме того, в Польше есть государственная поддержка художников. Общее – в том, что и Украина, и Польша сейчас переживает трансформации в потребительское общество (ткань, которую я декорировала, как раз была посвящена этой теме).
На фото: Алевтина Кахидзе и Владимир Бабюк, перформанс с участием «Jaga Hupala&Thomas Wolff», «Брачные договоренности, часть 1» 2010, Центр современного искусства “Уяздовский замок”, Варшава.
Какие, на Ваш взгляд, проблемы развития современного искусства существуют в Украине?
У нас мало художников-теоретиков. В Украине не хватает такого учреждения, как академия Ян Ван Эйк, в которой я училась. В Ян Ван Эйке учат исследовать реальность, учат говорить и защищать свои идеи. Также нет институции, которая бы архивировала бы все достижения искусства – мы мало знаем своих предшественников, и это проблема молодых художников. Кроме того, не хватает специализированных СМИ, которые бы профессионально писали об украинском искусстве. К примеру, я не знаю, что происходит в творческой жизни Львова…
Как-то Вы сказали, что долго находится в Украине не полезно ни для одного художника. Объясните, почему?
Действительно, это вредно – долго находится в Украине. У нас всего есть пять-шесть галерей, десять-пятнадцать художников, два-три куратора… Можно заработать болезнь замкнутого пространства! Но я договорилась с мужем, что не буду больше ездить в резиденции. Теперь художники с других стран будут приезжать в мою собственную резиденцию в Музычах, и я не буду в изолляции.
Своим искусством Вы хотите изменить действительность или выразить свое видение жизни?
Искусство не может изменить мир (действительность). Мир, к сожалению, меняют политики, а не художники. Благодаря творчеству я делюсь с людьми своим опытом. Передача опыта сейчас самое ценное в стратегии искусства. Наверное, это является целью моей деятельности.