На минувшей неделе рынок угля-антрацита Северной Кореи, а также рынок угля с оккупированных территорий Украины значительно сблизились. Оба этих рынка до прошлого года выглядели как братья-близнецы - они играли критическую, и даже фатально важную роль для содержания территорий, на которых ведется добыча и скупка угля.
В КНДР, например, экспорт антрацита в 2014-16 годы приносил 60% всей валютной выручки этой территории, еще 20% давал экспорт коксующегося угля. В ОРДЛО Украины соотношение было примерно похожим, около 40% и 25%.
По дешевизне «рабсилы» и стоимости добычи угольные рынки ОРДЛО и КНДР также поразительно схожи. Это два самых могучих в мире «демпинговых углекопа». Из-за международных санкций дешевле их в мире уголь не продает никто.
Что касается управления, то до самого последнего времени между этими территориями была существенная разница. В КНДР отрасль угледобычи традиционно централизована вокруг линии одной партии и одного вождя. В украинских ОРДЛО, напротив, до последнего времени, работала двоцентричная система топливных министерств. Они координировались российскими военными администрациями, верхушка которых между собой называет себя «ЛНР» и «ДНР». Внутри каждой из систем управления, украинская пресса насчитала до десятка крупных операторов шахт. Их хозяева, несмотря на войну с Украиной, как утверждают СМИ, совершенно прекрасно себя чувствуют.
Где более глазастые товарищи научились концентрации
Неполноценность двухголовой системы управления угледобычей в ОРДЛО по сравнению с КНДР видна невооруженным глазом. Объем добычи угля, которая организовывается заблудшим на этой территории российским полувоенным братством, был намного меньше, чем добыча их северокорейских братьев по борьбе.
Например, поставки из ОРДЛО на экспорт в третьи страны через РФ в 2015-16 годах составляли 1,5 и 0,8 млн. А вот строгая концентрация управления угледобычей в КНДР, в отличие от «раздвоенных» оккупированных украинских территорий, показывала обратный результат. Он показывал положительный рост: экспорт антрацита из КНДР в Китай в 2014 году составлял 15 млн. тонн, в 2015 году - 20 млн. тонн, а в 2016 году - уже 22 млн. тонн.
Что до статистики экспорта угля из КНДР в РФ, то в отличии от ничего не скрывающего Китая, эти реальные цифры фигурируют только в режиме служебного пользования. Причина этого якобы в том, что северокорейский уголь идет на потребности энергоснабжения каких-то особых объектов энергоснабжения в Сибири и на Дальнем Востоке, которые подотчетны ОАО «Российские железные дороги» (РЖД).
Это компания, которая, собственно говоря, ввозит в РФ уголь не только из КНДР, но и из ОРДЛО. Если верить российской прессе, группа компаний РЖД вложила чуть ли $0,7млрд. в строительство угольного хаба на границе с Северной Кореей. Хаб зовется СЭЗ Хасан-Раджин. Благодаря ему РЖД является самым крупным оператором временного ввоза угля из этой страны.
«Сибирский угольный экспресс»: как он работает?
Главный нюанс с северокорейским углем на просторах Сибири состоит в том, что в котельных либо электростанциях РЖД его не расходуют. В этом регионе своего угля, мягко говоря, предостаточно и с большим избытком.
Небольшая часть северокорейского угля на Дальнем Востоке по бартеру обменивается на местное дизтопливо, которое идет назад в КНДР (в том числе, и для военных нужд). Большинство же северокорейского угля использует территорию РФ транзитом и следует далее в Китай, чтобы избежать санкционных квот.
Так называемые «гуманитарные квоты» ГА ООН в отношении КНДР в 2015-16 годах составляли порядка 7млн. тонн. Подобные ухищрения стоили того, поскольку, как говорилось выше, Китай при своей квоте в 7 млн. тонн, потребил 22 млн. тонн угля производства КНДР. Это может означать, что через российский Дальний Восток на китайский рынок поступило не менее 15 млн. тонн угля в разных таможенных режимах.
Весь этот ресурс, либо прямо числился северокорейцам. Либо, оформлялся как временная собственность РЖД или других российских компаний - такой себе, «псевдороссийский» уголь. Его проще пояснить словом «легализация».
Какие масштабы имеет рынок «легализации» северокорейского угля под российский по ходу экспорта в Китай можно только предполагать, по косвенным показателям. Например, именно в прошлом году США решили жестоко наказать за бартерную поставку в КНДР дизтоплива одного из крупнейших нефтяных российских олигархов Эдуарда Худайнатова, бывшего первого вице-президента «Роснефти» и владельца «Независимой нефтегазовой компании» (ННК).
На него, и на принадлежащую ему компанию «Приморнефтепродукт» с начала этого года были наложены персональные банковские санкции за бартер с Северной Кореей. Эти ограничения достаточно больно ударили по международной активности группы ННК. Ее главным эпицентром считается Хабаровский НПЗ, а также компании «Альянс Украина» и «Шелл Украина».
По схеме бизнеса этих компаний они отгружают глобальным трейдерам вроде Glencore нефтепродукты на Дальнем Востоке и взамен получают такой же товар на Востоке Европы, изрядно экономя на логистике.
До начала агрессии РФ против Украины две последних украинских компании управлялись проживающими в Москве чеченскими менеджерами. Сети этих компаний насчитывали не менее 200 автозаправок и десяток нефтебаз и по этим параметрам в нашей стране ННК квалифицировали как крупного трейдера.
Санкции против КНДР уже дали эффект, а по ОРДЛО еще нет
Санкции за угольный бартер с КНДР заставили Худайнатова в начале этого года заявить о распродаже части своих АЗС в Украине. Правда, покупателя так и не нашли.
Что касается всей группы ННК, то ограничения США, наложенные за угольно-дизельный обмен с северокорейцами, привели к огромным потрясениям - Худайнатов стал фигурантом знаменитой, но провальной сделки о приватизации части акций «Роснефти».
Напомним, что в ходе этой сделки Игорь Сечин намеревался сделать собственником акций катарский фонд Qatar Investment Autority, OIA, и Glencore.
Позже, в сентябре этого года, эти акции внезапно вместо Катара, стали собственностью китайской CEFC. Она явно не выглядит «фантомом» российских нефтедолларов, поскольку работает странах, очень далеких от российских нефтяных интересов: это Франция, Испания, Румыния и Грузия.
Параллельно с этой странной сделкой Сечина летом 2016 года его партнер Худайнатов начал переговоры с QIA о продаже части акций своего холдинга ННК, чтобы обезопасить свой бизнес от санкций за бартер с Северной Кореей.
В российских деловых кругах, не глядя на основной профиль нефтяного бизнеса Худайнатова и его близость к Игорю Сечину, этот российский олигарх с недавних пор считается крупным игроком угольного рынка. Этот статус он получил благодаря покупке крупных угольных активов в Республике Хакасия.
К российской торговле с ОРДЛО Худайнатов имеет отношение скорее не как совладелец «Шелл Украина», а как доверенное лицо главы «Роснефти» - Игорь Сечин накануне «гибридной» российской агрессии в Украине отказался продавать принадлежащий этой компании Лисичанский НПЗ компаниям «украинского» нефтетрейдера Сергея Курченко, надолго испортив с ним отношения.
Сечин передал этот второй по мощности завод в управление доверенным лицам. Сейчас этот НПЗ не работает - он исполняет функцию самой крупной на Востоке Украины нефтебазы, которая пользуется близостью к границе РФ и к линии военных действий.
Северокорейские санкции и склоки в ОРДЛО: почему все только начинается
Присутствие в этом воюющем регионе Украины интересов Сечина и Худайнатова является угрозой нефтяным и угольным интересам Сергея Курченко.
На нефтяную и угольную торговлю в украинском направлении у этих российских олигархов есть явно свое, особое видение. Что касается сбежавшего из Украины Курченко, то, как указывают вышеуказанные источники в украинской прессе, он в течении прошлого года смог стремительно нарастить свои позиции по ту сторону фронта.
Подотчетные ему компании взяли под свой контроль почти все доходы от экспорта угля в ОРДЛО. И они же монополизировали импорт нефтепродуктов в оккупированные районы.
На местах достичь этого контроля компаниям Курченко удалось благодаря содействию со стороны одиозного генерала ФСБ Сергея Беседы и бывшего местного лидера террористов Луганска, Игоря Плотницкого.
Через подчинявшиеся ему регионы проходит большинство транспортного сообщения между ОРДЛО и РФ. Извне, опору экспансии компаниям Курченко предоставила номенклатура ФСБ и компания РЖД, которая предоставила льготные тарифы, парк цистерн и вагоны-углевозы. Еще одну опору составили предприятия группы «Газпром». Из филиалов в Башкирии они поставляют в ОРДЛО природный и сжиженный газ. А входящая в группу «Газпром» Новочеркасская ТЭС покупает большинство угля, который идет из ОРДЛО на внутрироссийский рынок.
Но, как уже говорилось выше, добыча угля в оккупированных приграничных районах Украины стремительно падает. Единственный способ ее хоть как-то оживить - это нарастить своп-поставки замещения и экспортные поставки угля в третьи страны через территорию РФ.
Центром российского угольного рынка является не Европейская часть, а Сибирь и Дальний Восток. Компания РЖД в этих регионах является хребтом экономики. Именно в этих российских регионах происходят активные бартерные и своп-поставки с углем КНДР. И именно оттуда идут основные российские экспортные потоки в Китай.
Что такое рост экспортного рынка своп-операций с углем из оккупированных территорий, можно объяснить довольно просто - компании-продавцы угля из ОРДЛО по таким схемам снабжают потребителей угольных компаний Сибири в европейской части РФ, взамен чего, сибирские компании группы РЖД и местные угольные трейдеры обеспечивают представителям ОРДЛО соотносимые объемы угля для получения валюты.
То есть, для формально донецких и луганских экспортных поставок на рынки стран Дальнего Востока. Исходя из таких торговых реалий, для того чтобы, увеличить поступление в ОРДЛО валюты и нарастить финансирование террористических групп, совсем не обязательно гнать эшелоны с украинским углем через всю РФ. Никакие вагоны за Урал и далее через Сибирь не нужны, если есть опора в РЖД. А также компаниях, которые имеют опыт работы на угольных рынках КНР и КНДР. Для них без разницы чей уголь и от чьего имени поставлять на бездонный китайский рынок: была бы выгода.
Подобный расклад с перспективами роста экспорта угля из оккупированных территорий Украины по схемам замещения чреват для Кремля очень большими осложнениями.
У Пекина и Вашингтона и так головная боль от эффективности санкций против северокорейских экспортеров, которые давно наловчились маскировать свой уголь под «российский». Если в ряду таких замаскированных поставок обнаружатся следы торговцев, которые вывозят уголь с оккупированных районов Украины, у Москвы появится очень много новых хлопот. Которых в связи с растущими санкциями у россиян и так предостаточно.
Ввиду этого, склоки российских спецслужб вокруг концентрации управления остатками угольной промышленности в оккупированных районах выглядят вполне объяснимыми.
Номенклатура ФСБ, «Газпрома» и РЖД вполне очевидно заинтересована в обострении обстановки с донбасским углем - эти компании больше всего пострадали от агрессии РФ против Украины.
Но есть те, кто пострадал намного меньше. Например, Сечин, Сурков и чеченская бизнес-диаспора Москвы продолжают играть в нефтяные игры, пытаются сохранить свое влияние на Украину.
Можно, хотя бы, вспомнить расхожие в украинской прессе взаимосвязи между «Роснефтью» и Виктором Медведчуком. Поиск новой валюты для террористов, чем занялся Курченко и его координаторы - это альтернативная стратегия.
Она несет достаточно заурядную форму единения и концентрации власти на захваченных землях у ФСБ, тогда как силовые рычаги остаются у российского ГРУ. Как показала сравнительно тихая смена оккупационной администрации в Луганске, первый путь не всегда ведет к успеху и, судя по всему, ставленникам Лубянки опять придется тратить годы, чтобы наверстать упущенное.