Военно-политическая ситуация на Ближнем Востоке стремительно меняется и все больше подходит к описанию термином «собачья свадьба» - это наиболее точное определение, которое иллюстрирующее новую динамику событий в этом регионе.
О каких-то стратегических альянсах ради противоборства разных лагерей, типа «Россия и союзники против США и союзников» говорить уже невозможно. Ни Россия, ни США больше не возглавляют на Ближнем Востоке «свои» стаи. Единой командной работы не наблюдается. Зато, есть формат «собачьей свадьбы», где каждый сам за себя, а командная работа случается только эпизодически и ситуативно, когда нужно отстоять общие экономические интересы (то есть, поискать кормежку).
Главные «кобели» на этой свадьбе пестрых и не совпадающих экономических и военных интересов – это Иран, США, Россия и Турция. Даже Израиль и Саудовская Аравия в этом процессе скорее периферийные игроки. Эти страны используют военные рычаги, но не принимают прямого участия своими военными контингентами в нынешней ближневосточной свалке.
В роли, «невесты» выступает не Сирия, где пылает война, а конкретно режим Башара Асада. Ради сохранения или свержения которого страна под названием Сирийская Арабская Республика (САР) предается тотальному разрушению. Единственное, что изменилось за последний год – это появление еще одной новой «невесты»: Курдистана. Точнее, не сама его территория, а весь многочисленный курдский народ во всех странах расселения (Ирак, Турция, Иран и Сирия).
Главная проблема во всей этой свалке – сложность понимания стратегических интересов каждого игрока. Эти интересы скрыты за тактическими метаниями в поисках ситуативных альянсов, временных союзников, и просто «халифов на час». Путаница царит большая, поэтому попытаемся обозначить главные векторы и интересы.
Иран
Начать в любом случае следует с Ирана. Именно он системно и последовательно стремится выстроить свою военно-религиозную империю – так называемую шиитскую дугу. Или «Шиитский Полумесяц». Который одним концом упирается в Средиземное море, а вторым – в Аденский залив Республики Йемен.
Главным стратегическим направлением является Средиземное море. Политика Ирана еще с начала персидской исламской революции нацелена на проникновение в регионы, населенные арабами-шиитами.
С одной стороны, приверженцы этой религиозной конфессии в любой мусульманской стране являются самой бедной общиной как на фоне суннитов, так и на фоне христиан. А с другой стороны, зарубежные шииты являются идеальной, в полном смысле родной средой для религиозной пропаганды со стороны Тегерана. Несмотря на то, что объектом усилий Тегерана являются все арабы, а не только их шиитская часть.
О вражде арабов и полностью отличных от них в этническом и языковом аспекте персов можно рассказывать долго. Но, в данном случае, комбинация религиозной общности и бедности является для Ирана идеальной средой для проникновения через религиозную пропаганду на широкие слои населения. И относительно дешевого подкупа в опт и в розницу как местных лидеров, так и рекрутирования уже упомянутых этих самых широких масс в вооруженные отряды. Которые являются как армиями, так и террористическими организациями. Речь, в первую очередь, идет о ливанской «Хезболле» – классическом примере иранского инструмента влияния.
Все эти 38 лет после революции в Иране, начиная с 1979 года, иранское проникновение строилось на религиозной пропаганде и денежных вливаниях. Они нацеливались и непосредственно в вооруженные отряды, так и в некоторые социальные проекты – эти усилия имеют тотальный характер и ограничиваются разве что финансами Ирана. Проще говоря, характер иранской экспансии регулируется, словно краником, перманентными санкциями США. Которые то сильнее, то слабее наказывают Тегеран за поддержку зарубежных военизированных формирований и политических иранских прокси-сил.
Очередная волна иранского влияния (скорее даже волна-цунами) началась после свержения американцами Саддама Хусейна в 2003 году. Тогда сами же американцы настежь открыли границы Ирака. И каша заварилась. Спустя всего лишь год иранцы уже полностью управляли Ираком. В том числе, вполне легально и через свободные выборы. А американцы в это время увязли в кровавой войне в центре и на западе Ирака.
Уже в 2004 году о «шиитской дуге» начали открыто говорить арабские союзники США. Однако, дальше разговоров и озабоченности прессы дело у них не пошло.
С рациональной точки зрения совершенно понятно, что только на одной идеологии и только на вливаниях официальных иранских нефтедолларов и криминальных бизнесов даже в Латинской Америке и Западной Африке, реальный имперский проект построить невозможно. Полный комплект таких рычагов - военного вмешательства, криминального контроля и промывки мозгов, может позволить себе Россия, но отнюдь не Иран.
Иран – страна древняя, с опытом государственности в десяток тысяч лет. И есть много оснований полагать, что в Тегеране свой «прыжок в дамки» как видели, так и видят в строительстве новых нефте- и газопроводов в Европу. Нефтепровода в этом направлении еще вообще нет, а газопровод всего один.
Но чтобы было больше валюты, трубопроводов Ирану надо много. Существующие маршруты экспорта нефти и газа идут непосредственно из Ирана через Ирак и Сирию, с прямым выходом на Турцию и далее в Грецию и Болгарию и далее в ЕС.
В Тегеране считают, что для ЕС увеличение числа и мощи идущих из Ирана трубопроводов – это будет предложение, от которого Европа не сможет отказаться: ведь однажды она тоже не отказалась от подобного сладкого предложения. Речь идет о 1970-х годах, когда Германия наплевала на рекомендации США и щедро платила бывшему СССР авансом за прокладку труб и рост добычи нефти и газа в Сибири.
Полившийся в Москву водопад валюты позволил Брежневу не только стабилизировать положение в СССР, но и играть в войнушки по всему миру. Формально они велись за советские нефтедоллары. Но по сути, все советские военные авантюры велись за счет европейских газовых и нефтяных займов. Еще одним источником валюты для коммунистов Москвы был монопольный сговор с Лондоном на мировом рынке алмазов и золота, но газ и нефть приносили в Москву намного больше денег.
Те, кто против
Трубопроводные амбиции Тегерана самого начала не нравились Москве. Причем, это неприятие никак не связано с фамилией Путин - это неприятие является перманентной стратегической линией московской политики, без деления по фамилиям российских царей, генсеков либо президентов.
Москва точно не хочет получить в лице Ирана своего зеркального близнеца и конкурента. Иранские запасы нефти и газа ближе к Европе, чем Сибирь. По этой причине Иран рано или поздно обязательно заберет у России часть стратегического рынка Европы, а самое главное – снизит политический вес Москвы на всем континенте.
Иран, подмяв под себя Ирак, бросился спасать режим Башара Асада в Сирии потому, что территория Сирии является таким же необходимым транзитным звеном в Шиитском Полумесяце как и Ирак.
Причем, Иран всегда и последовательно поддерживал алавитский режим семьи Асадов в Сирии. В частности, Тегеран систематически и полностью поддерживал притязания Сирии на соседний Ливан. Это для арабов он наследник могучей торговой Финикии, а для персов Ливан это просто слабое сирийское подбрюшье.
Когда в 90-е годы Иран сделал ставку на сирийскую династию Асадов, состояние России было очень плохим и Кремлю было совсем не до Сирии. Но то, что сейчас Путин бросает буквально все силы на спасение Асада имеет подоплекой не только сантименты «возврата величия». Или просто классовую солидарность с духовно родственным диктатором, маниакально истребляющим сотни тысяч собственного населения.
По-настоящему иезуитской целью Москвы в спасении Башара Асада является то, чтобы Сирия не имела будущего. Чтобы она оставалась вечным изгоем, закрытым для инвестиций и развития. А такое положение можно закрепить только в случае, если местный кровавый маньяк Башар Асад будет оставаться у власти или считаться легитимным хотя бы на кусочке сирийской территории.
В этом стратегические цели России почти совпадают с интересами США. По мнению американцев, пока в Иране правит шиитский фундаментализм, не может быть и речи о военном или экспортном выходе этой страны в Средиземное море. Тем более, в Вашингтоне категорически против превращения Ирана в крупного, а не символического трубопроводного поставщика нефти и газа в Европу. Поэтому заигрывая с Тегераном с одной стороны, с другой Москва пытается всевозможными способами подставить Иран перед Вашингтоном.
Американцы уже сталкивались с «советским безумием» Европы, которая до самого распада СССР щедро питала Москву нефтедолларами. Если провести параллель этого исторического расклада с иранцами – то Брежнев покажется просто невинным ягненком и вершиной цивилизованности.
Кроме США, иранские амбиции - это также тяжелая головная боль для Израиля. К концу 70-х годов в Тель-Авиве поставили жирный крест на попытках арабских стран уничтожить Израиль всей массой дармового советского оружия, но тут вдруг родилась еще одна угроза, шиитская.
После исламской революции в Иране и развертывания движения «Хезболла» в Ливане и Сирии, Израиль не нашел решения для этой угрозы ни в самом Иране, ни на ливанских землях. Израиль, конечно, разрабатывает самые передовые оборонные технологии противоракетной защиты. Но, решить коренным образом проблему угрозы со стороны Ирана и его прокси-сил, Израиль пока что не в состоянии.
Турция
Обсуждая проблематику Ближнего Востока многие упускают из виду ещё одного важного игрока – Турцию с ее региональными амбициями не меньшими, чем у России и Ирана. Ныне турки вступили в ситуативный союз с русскими и иранцами. И сделали они это по ряду причин, в том числе в контексте конфликтной ситуации между Анкарой и Вашингтоном.
При этом, карты однозначно спутала российская интервенция в Сирию в 2015 году для удержания власти Асада под «видом борьбы с ИГИЛ», а также надежды Турции на США, которые так и не оправдались. Это поставило крест на мечте Анкары о быстром устранении Асада.
Теперь турки вынуждены были учитывать ещё и фактор россиян, которым сразу же нанесли «удар в спину», сбив российский военный самолет – и как помним, это спровоцировало дипломатическую, информационную и экономическую войну между странами.
Но затем последовала неудавшаяся попытка военного переворота 15 июля 2016 года (до сих пор достоверно неизвестно, кто именно ее спровоцировал). Анкара тогда обвинила в его организации исламского проповедника Гюлена, который уже долгое время проживает в США.
В конце концов, в пособничестве и организации переворота турки начали обвинять американцев. Ныне абсолютно не важно, что или кто сподвиг власти Турции на такие выводы, важно другое – отношения между Анкарой и Вашингтоном значительно испортились. И вакуум этот занял ещё до недавнего времени недруг – Россия. Это, соответственно, изменило и турецкое видение относительно Сирии. Впрочем, это временное явление.
Кроме того, следует учитывать, что американцы для уничтожения ИГИЛ в Сирии сделали ставку на сирийских курдов, которых Анкара воспринимает как угрозу своей территориальной целостности (особенно после состоявшегося референдума в Иракском Курдистане).
При этом, глубоко понимая газовую политику Турция еще около 12 лет назад начала активное сотрудничество с Иракским Курдистаном. В Анкаре отдавали себе отчет, что с одной стороны это единственная признанная в мире курдская автономия и в интересах Турции «держать руку на пульсе». А с другой стороны — такое сотрудничество грозило ухудшить отношения с центральной властью в Багдаде. Что, собственно, и случилось. Возможность доступа к месторождениям нефти и газа, их транзит через территорию Турции оказались важнее политики. Ради этого, Турция сделала немало для того, чтобы «освободить» правительство Иракского Курдистана от попечительства Багдада. Делалось это несмотря на протесты центрального правительства Ирака.
Проведение в Иракском Курдистане референдума о независимости 25 сентября поменяло этот расклад. Эрдоган расценил референдум как «предательство» со стороны Эрбиля. Активное сотрудничество Анкары с Эрбилем было заторможено. Ведь кризис вокруг референдума в Иракском Курдистане грозит не только пополам разломить Ирак. Это кризис может спровоцировать курдский сепаратизм в Турции, Сирии и Иране. Учитывая то, что курды хорошо вооружены и умеют неплохо воевать, военное решение этой проблемы выглядит самым последним аргументом. Главная роль остается за политикой и интригами.
Кроме того, по мере усиления конфликта между Катаром и другими странами Персидского залива Иран и Турция стремились использовать кризис вокруг Катара, чтобы укрепить региональное влияние, заняв позицию близкую к позиции Дохи. Это открывало большие возможности для изменения региональных альянсов и смещения приоритетов для Турции с точки зрения ее интересов.
При этом отношения Анкары с другими государствами Персидского залива могут и вступить в период определенной напряженности.
Поддержка Катара со стороны Анкары обусловлена экономическими и политическими интересами, которые связывают Доху и Анкару: военно-техническое сотрудничество, инфраструктурные преэкты и энергетика.
Кроме того, Турция считает Россию нестабильным и непостоянным союзником, поэтому Анкара не хочет подчиняться московским требованиям относительно поставок газа, пока ее катарский союзник готов поставлять газ в Турцию по льготным ценам.
Курдистан
После падения режима Саддама Хусейна Курдистан и особенно город Эрбиль стали полностью безопасным для американцев анклавом на фоне остального, сгорающего от терроризма Ирака. Южный иракский Курдистан со столицей Сулеймании контролирует клан Талабани и этот район является территорией полнейшего иранского влияния.
Что бы ни говорили о курдах и их разновидностях, стратегически эта нация делится не по диаспорам. Конечно, есть турецкие, сирийские, иракские и прочие курды. Но стратегически эта нация делится всего лишь на две категории – на курдов у которых есть нефть и газ, и на курдов у которых этого всего нет.
А нефть как раз есть у иракских курдов Барзани. Если бы случилось так, что все остальные курды тоже сидели бы на гигантских нефтегазовых запасах, то тогда бы можно было действительно ждать неминуемого появления единого «Курдского пояса» от Ирана до Турции и Сирии.
Кроме деления на «нефтяные» и «простые» курдские регионы с Курдистаном есть еще один важный экономический нюанс. Курдские земли не имеют выхода к морю и поэтому работающие в Курдистане нефтекомпании вынуждены продавать свои ресурсы туркам за половину цены.
Это обстоятельство автоматически ставит под сомнение мечты о каком-то светлом будущем для независимого Курдистана. Единственное, что его спасает это то, что курдские нефть и газ для Европы являются предложением, от которого невозможно отказаться.
Американцы о топливных ориентирах Европы на Ближний Восток знали давно и имеют в этом знании очень большой опыт. Он начал накапливаться в далекие исторические времена ХХ века, когда в Мосуле рождался британский нефтяной гигант «BritishPetroleum», именовавшийся тогда «AngloPersianOil».
В те времена Россия начала испытывать конкуренцию с Ближнего Востока на мировом рынке нефти и под этим давлением была вынуждена либерализовать экономику.
Скрипя зубами в Москве и Петербурге решились запустить на свой внутренний рынок внешний капитал. В итоге, недоделки с либерализацией надломили хребет российской империи того формата и она рухнула в пучину гражданской войны.
Но зато либерализация привела к тому, что в Батуми и Баку родились нефтекомпания Нобеля и Shell. Благодаря их опыту и инженерным наработкам новый остаток империи, уже под брендом СССР, получил возможность заходить на внешние рынки не с пустого места.
И уже во времена НЭП в Москве быстро нашли прочное место на внешних нефтяных рынках. Прежде всего, в Швеции, на родине Нобелей, где начала работать первая советская нефтяная зарубежная резидентура, которая носила прозаическое имя «Nafta A.B».
Если оценивать нынешний ход событий на Ближнем Востоке в таком историческом ключе, можно сказать, что история повторяется.
Потому что единственное, что сейчас происходит нового в этом регионе – это повальное обхаживание курдской «невесты» русскими, иранцами и турками. Они пытаются увести «невесту» у США, которые потратили на войну в Ираке сотни миллиардов долларов.
Но такие несправедливые притязания – это не главное. Главная параллель с историей заключается в том, что Россия, как и сто лет назад, опять заигралась в конкуренцию с Ближним Востоком. И судя по всему, эти потуги также будут иметь для нее фатальный результат.