По крайней мере 70 украинских политзаключенных удерживается в России и оккупированном Крыму, плюс в ноябре Россия захватила еще 24 моряков-военнопленных. Каковы их шансы на освобождение?
Вопрос освобождения как украинских военнопленных моряков, так и политзаключенных не лежит в юридической плоскости. Кремль пытается убедить всех, что это - сугубо юридическая проблема, что нужно пройти сначала следственные процедуры, потом судебные процедуры, а потом после приговора может быть президент Путин снизойдет и помилует. И такое у нас уже было, когда освобождали Надежду Савченко, Геннадия Афанасьева, Ахтема Чийгоза, Ильми Умерова - они все были освобождены по процедуре помилования.
Но реально свобода всех этих людей зависит только от воли одного человека - Владимира Путина. Это обусловлено выстроенной в России властной вертикалью.
Для освобождения наших граждан необходимо создавать соответствующие политические условия. Кремль может отдавать этих людей в случае синхронизации двух подходов - пряника и кнута.
Подход пряника - это договариваться, выходить на внешнеполитические сделки. Подход кнута - организованное давление со стороны Запада, артикулированные санкции. То есть, не просто санкции за что-то, а конкретно санкции за политзаключенных, за военнопленных, если мы говорим о нарушении норм международного права, в частности, ІІІ Женевской конвенции.
Как только Кремлю станет политически невыгодно удерживать наших заключенных или военнопленных, он от них избавится.
Механизм освобождения может быть любой - безусловная выдача или же обмен. Обменного материала в Украине хватает - это российские наемники, террористы, которые убивали украинцев на Донбассе и были пойманы украинскими спецслужбами. 23 из них написали Путину прошения, чтобы он их забрал из Украины. Пока российские власти никак не реагируют на это. Насколько мне известно, даже в контексте Минской группы российская делегация отказывается обсуждать этот вопрос.
Почему существуют такие сложности с международным признанием статуса военнопленных для украинских моряков?
Во-первых, события произошли в конце года, и западный истеблишмент не успел на них отреагировать в необходимой форме.
Кроме того, американцы и европейцы боятся делать поспешные шаги. Когда происходит какое-то новое явление, требуются дополнительные усилия, чтобы его осмыслить, дать на него адекватную реакцию. Никто не хочет копаться в нормах международного права. Проще сказать: "Они просто задержанные, как и остальные". Это не так, и мы работаем над тем, чтобы убедить западных партнеров, что нормы Женевской конвенции должны применяться.
Согласно нормам Женевской конвенции, обмен военнопленными завершается по завершению войны или вооруженного конфликта. Вооруженный конфликт начался и завершился в один день - 25 ноября 2018. Собственно, конфликт длился с того момента, как открыли огонь, и до момента, когда наших моряков захватили в плен.
Для нас важно то, что резолюция ПАСЕ принята в формулировках, максимально приближенным к тем, которые есть в Женевской конвенции. В последующем политики и дипломаты смогут опираться на этот документ в переговорах с Кремлем, при принятии политических решений, в т.ч. при принятии решения о санкциях.
К сожалению, Россия прикладывает значительные усилия, чтобы воздействовать на западный истеблишмент, ведет активную работу с европейскими политиками, пытается отстаивать свою аргументацию. В том числе, не в зале пленарных заседаний, а за его пределами. Я не исключаю, что могут быть коррупционные моменты.
А какая у россиян аргументация?
Российские власти заявляют, что украинские моряки являются обычными уголовными преступниками, которые незаконно пересекли государственную границу и не выполнили процедуры, предусмотренные для прохождения Керченского пролива.
Проход для военных и гражданских судов регулирует договор о совместном использования Керченского пролива 2003 года; он не денонсирован и используется в полном объеме - в сентябре 2018 года такой же конвой уже прошел через Керченский пролив.
По всей видимости, то, что случилось в ноябре, привязано к электоральному циклу в Украине и совершенно очевидно, что российские власти пытаются использовать ситуацию с военнопленными моряками как рычаг для воздействия на украинское общество и, в конечном счете, на итоги выборов – президентских и парламентских.
Российские власти 25 ноября заявили украинским морякам, что пройти через Керченский пролив невозможно. Я думаю, что они объявили об этом уже потом - после того, как сначала сказали: “Все окей, проходите!”. Только по международным нормам необходимо размещать в в открытом доступе координаты тех районов, которые частично или полностью закрыты - этого не было сделано.
Какие нормы Конвенции должны применяется к нашим морякам?
К сожалению, можно констатировать, что российские власти не выполняют нормы Конвенции в отношении захваченных моряков. В том числе норму о содержании их в специально оборудованном лагере для военнопленных, а не в следственных изоляторах и зданиях тюремного типа - Конвенция прямо запрещает это делать. А Россия разделила их, они находятся в двухместных камерах вместе с заключенными по другим делам.
Согласно Конвенции, военнопленные должны находится вместе, они должны сохранять субординацию, т.е., у них должен быть командир. Россия забрала у них военную форму и знаки отличия. Это тоже нарушение Конвенции, потому что военнопленные в праве ходить в военной форме.
Вы объяснили, зачем Путину брать военнопленных. А для чего ему брать других политзаключенных?
Это свойство авторитарной системы. Репрессивные органы должны доказать, что кругом угрозы и нужно сплачиваться вокруг единого национального лидера и продлевать его мандат на власть. Также эти угрозы должны демонстрировать, что государство эффективно с ними борется. Так в тоталитарных системах начинается массовая фабрикация уголовных дел.
Если мы говорим о гражданах Украины в России, то это экстремистские дела, дела о шпионаже и дела о терроризме. Плюс в Крыму ведется репрессивная политика в отношении коренного народа - крымских татар.
Система таким образом оправдывает свое существование. И с печалью вынужден констатировать, что количество политзаключенных будет только расти.
Что нужно делать - дипломатам, общественным организациям - чтобы это остановить?
Прежде всего нужно фиксировать и максимально распространять информацию обо всех нарушениях прав человека в России и в оккупированном Крыму. У западного истеблишмента должна сформироваться отчетливая позиция о недопустимости подобных действий в отношении граждан Украины. И вместе с западными политиками нужно формировать позицию единого политического давления на Россию с требованием освобождать политзаключенных.
Пока что работа по освобождению граждан Украины из кремлевских застенков, прямо скажем, ведется неудовлетворительно. Сколько их за пять лет освободили? Меньше десятка.
Почему? Кто в этом виноват?
В этом виноват, прежде всего, Запад. Понятно, что Путин держит этих людей, и что ему предъявить? Он - диктатор, он - тиран, и у него такая работа - держать людей в заложниках. Но почему Запад, декларируя приоритет защиты прав человека, не предпринимает никаких конкретных шагов, которые могли бы повлиять на решения Кремля?
Конечно же, наиболее эффективным методом воздействия являются санкции. Но на чем они основываются? Они должны основываться на решениях международных судов, в т.ч. и ЕСПЧ, на тех резолюциях, которые принимаются и в ПАСЕ, и в ОБСЕ, и парламентами других стран, в т.ч. США. Тогда у Кремля будет заинтересованность выбраться из неприятной политической ситуации. И это шанс на освобождение людей.
Почему Вы занимаетесь этими делами?
Я специализируюсь на политических делах в России. До 2014 года я защищал российских активистов, в частности, девушек из Pussy Riot, я защищал Сергея Удальцова, Сергея Навального, множество простых активистов во время массовых арестов.
Когда оккупировали Крым и начались боевые действия на Донбассе, ко мне и моим российским коллегам обратились за помощью. В том числе, за помощью Надежде Савченко. Я считаю, что этот кейс успешный - несмотря на то, что ей присудили 22 года, Путин был вынужден под давлением мирового сообщества ее освободить. Кроме Надежды Савченко, я защищал Хайсера Джемилева, заместителя председателя Меджлиса Ахтема Чийгоза и Ильми Умерова.
Все мои подзащитные граждане Украины находятся на свободе. Я это обусловливаю методикой моей защиты, которую я называю "политическая адвокатура". Ее отличие от классической заключается в том, что работа адвоката не сводится к узкой профессиональной деятельности - выступить в суде, подать вовремя жалобы или ходатайства. Работа заключается в использовании юридических инструментов как основы для всего действа. К ним подключается медийное сопровождение, и дело выводится на политический уровень.
Почему я вынужден использовать эту технологию в России? Потому что в России суды полностью зависят от исполнительной власти и выносят те решения, которые указывает Кремль. Поскольку Кремль принимает решение о захвате заложника, то Кремль принимает решение об освобождении.
Как заставить Путина принять решения? Только создать определенные политические условия, при которых удерживать человека будет невыгодно.
Как вы стали адвокатом украинских моряков?
Когда были захвачены в плен моряки, ко мне обратились власти Украины (я имел разговор в т.ч. с министром иностранных дел Павлом Климкиным), которые посчитали, что я мог бы быть полезен в этом деле. Меня попросили сформировать команду адвокатов в России. Я представил украинским властям список из более чем 80 желающих адвокатов. Власти Украины отобрали 34 адвоката, которые должны защищать украинских моряков. Наши адвокаты 10 декабря вступили в это дело, и уже почти два месяца над ним работают.
Чего мы успели добиться? Мы успели сформировать единую позицию. Все 24 моряка заявили, что они являются военнопленными. Конечно, российские власти этого не ожидали. Они рассчитывали, что кто-то из них признает вину, кто-то даст какие-то показания. Этого не произошло.
Поскольку Женевская конвенция - международный договор, который Россия подписала и ратифицировала, то мы в праве требовать от российских властей выполнение её норм.
Чем России грозит невыполнение норм Конвенции?
Как максимум - международный трибунал, как это в случае с Сербией или Руандой. И в Кремле это отчётливо понимают.