Гран-при “Молодости”-2016, статуэтку “Скифского оленя”, получила польская драма “Последняя семья” Яна П. Матушиньского. Основанная на реальных событиях из жизни известного художника Здзислава Бекшиньского драма, как ни странно, рифмуется с дипломным фильмом молодого украинского режиссера Филиппа Сотниченко “Гвоздь”. “Семья” также основана на реальных хрониках и домашнем видео художника.
Но если “Гвоздь”, незаслуженно оставшийся без внимания украинского жюри (о чем позже), пытается работать с чувством ностальгии и надежды на хорошую жизнь, то “Последняя семья” основана на ощущении деструкции и рассказывает о смерти семьи Бекшиньского.
На протяжении двух часов Матушиньский реконструирует семейную жизнь культового художника в период с 1977 по 2005 годы, практически вычеркивая из уравнения внешний мир и обстоятельства польской реальности. Из-за этой герметичности “Последняя семья” не является в полной мере ни семейной драмой (хотя тема распада семьи после смерти незаметной движущей силы в лице жены Бекшиньского становится магистральной во второй части фильма), ни биографическим фильмом, поскольку искусство Бекшинського играет ту же роль, что и, скажем, постеры на стенах в квартире его эксцентричного сына.
Впрочем, для того, чтобы снять хорошее кино, необязательно определяться с жанром, достаточно слепить все воедино, подчинив своей режиссерской задумке. Если замыслом Матушиньского было передать фрустрацию и болезненность опыта бытия членом семьи Бекшиньского (в какие-то моменты фильм было больно смотреть), то ему это, несомненно, удалось. Жюри “Молодости” и вовсе усмотрели в “Последней семье” новаторство и присудили гран-при.
Еще один неоднозначный выбор основного жюри - присуждение награды за лучший фильм полнометражного конкурса картине “Вратарь” франко-швейцарского режиссера Гийома Сенеза. Очевидная мелодрама о 15-летнем парне Максиме и его беременной девушке Мелани каким-то образом переиграла 11 оставшихся фильмов конкурса.
История о том, как дети заводят детей, рассказана с позиции парня – типичного подростка, который готовится к футбольной карьере и пытается принять взрослое решение о воспитании совместного с Мелани ребенка. Девушка при этом остается на втором плане – и хоть именно она решает, что делать со своим телом и с сыном (не без участия своей матери, чей опыт воспитания дочери в одиночку диктует свои условия), режиссеру она неинтересна.
На фоне полнометражного конкурса “Молодости”, который в этом году действительно сильный, получение этой стандартной и необязательной картиной приза за лучший фильм выглядит издевательски. Возможно, члены жюри поддались некой ностальгии по собственной юности и прониклись моральными дилеммами 15-летнего Максима, но, к сожалению, к качеству фильма это не добавляет ровным счетом ничего. Задумавшись о логике присуждения “Вратарю” награды, приходишь в мысли о том, что было бы любопытно заглянуть в альтернативную вселенную, где среди пяти членов жюри будет хоть одна женщина, и сверить результаты.
Специального упоминания жюри удостоился еще один франкоязычный фильм – “Вилли Первый”, снятый аж четырьмя режиссерами. История об эмансипации 50-летнего мужчины после смерти его брата-близнеца снята в духе Бенуа Делепина и Густава Керверна – с похожим сочетанием горечи и абсурдизма. Добавьте к этому веселый саундтрек и титры, оформленные в стиле шторок для душевой, и все – очередной festival darling готов.
“Каменное сердце” исландского режиссера Гудмундура Арнара Гудмундссона, на наш взгляд, больше заслуживал внимания жюри. Но этот фильм получил два, казалось бы, взаимоисключающих приза: диплом от жюри кинокритиков FIPRESCI и приз зрительских симпатий. Сложно вспомнить случай, когда вкусы критиков и зрителей совпадали на кинофестивалях, но, по всей видимости, на “Молодости” возможно все, и это не может не радовать.
Этот дебют – тоже в своем роде о взрослении, но здесь тема подана не в лоб, как во “Вратаре”, а намного тоньше. Внутреннюю жизнь исландских подростков во своей своей пубертатной красе Гудмундссон очевидным образом рифмует с проявлениями природы: к примеру, фильм открывается сценой ловли рыбы – самую красивую главный герой положит в ящик и отнесет непутевой матери, а самую неприглядную тут же, улюлюкая, затопчут.
Кроме рифм, в “Каменном сердце” есть то, чего нет у фильма Сенеза: наблюдательности и открытости к тому, что герои проживают в кадре. У Гудмундссона дети не выполняют заранее заданную программу, а переживают настоящий опыт первой дружбы, влюбленности, секса, принятия сложных решений и отчаяния. Камера Гудмундссона, хоть и не отказывается от крупных планов, дает героям необходимый воздух и как будто не может от них оторваться: у “Сердца” несколько финалов, а некоторые сцены кажутся чересчур затянутыми, но в целом это одна из самых удачных находок “Молодости” в этом году.
Израильская “Песчаная буря”, выдвинутая национальным комитетом на “Оскар” и получившая приз на Санденсе, – более линейное кино на знакомые давно всем темы, но при этом цепляющее. Главная героиня Лейла – старшая из четырех дочерей в семьи Джалилы и Сулимана. Сулиман вот-вот приведет в дом вторую жену (потому что “так надо”) после медового месяца, а мать и сестры Лейлы должны как-то жить в убогом доме, где нет электричества. Сама Лейла – умная девушка, которая хочет получить образование и продолжить отношения с парнем, с которым познакомилась в школе. В какой-то момент она понимает, что не может изменить свою судьбу и принимает решение не покидать родной дом (и в этом “Буря” пересекается с еще одним фильмом конкурса - “Хеди” Мохамеда Бен Аттиа).
Элит Зексер не спекулирует на теме сложной женской судьбы в бедуинской деревне со строгими нравами, а делает ее удачным фоном для разворачивания семейной драмы. В каких-то моментах ей не хватает сил для того, чтобы четче выписать мотивацию Лейлы и вообще придать ей большего объема, но за Лейлой, в отличие от коллег по подростковым трудностям из “Вратаря”, интересно наблюдать. Сцены конфликтов с матерью сделаны блестяще - их можно перенести на любой контекст, и работать они будут точно так же, как и в хлипком домике Джалилы, который вот-вот снесет песчаная буря в виде девичьего бунта не этого, так следующего поколения.
Наш персональный фаворит - швейцарский фильм “Алоис” Тобиаса Нёлле, который вообще ничего на “Молодости” не получил, кроме разделившейся напополам аудитории. Между тем, “Алоис” - очень точно сделанная патологическая история о природе одиночества и о том, как тяжело бывает вылезти из собственной раковины.
После смерти отца, с которым Алоис Адорн держал частное бюро расследований, его жизнь медленно, но верно идет под откос. Алоис, одержимый фиксацией окружающей его реальности на пленку (продолжение темы отторжения от реальности, начатой в “Аустерлице” и “Последней семье”), как будто пытается отстраниться от пугающих его вещей, но в один прекрасный момент пленки похищают вместе с камерой, что выбивает главного героя из колеи сильнее, чем смерть отца.
Так у Алоиса завязывается странный роман с эксцентричной соседкой, которая предлагает нестандартный способ взаимодействия по телефону, заменяющий унылую реальность на плоды богатого совместного воображения. В какой-то момент кажется, что все закончится, как в гиллиамовской “Бразилии” (за вычетом антиутопии), но Нёлле решает завершить свой фильм по-другому, из-за чего навлекает на себя подозрения в том, что сшил два разных фильма в один. Не верьте возмущенным критикам: “Алоис” - это многообещающий дебют.
Словацкая “Ева Нова” и болгарская “Безбожница”, показанные в один день, срифмованы не только тем, что фокусируются на женщинах, но и тем, что действие обоих фильмов происходит в пост-советской реальности, все еще зараженной старыми имперскими вирусами. Героиня “Евы Новой” - бывшая актриса, чьи отношения с семьей отравлены ее продолжительным алкоголизмом, а главная героиня фильма Ралицы Петровой - медсестра, ухаживающая за одинокими стариками, которых используют для отмывания денег.
“Безбожница”, победительница фестиваля в Локарно, - безжалостное кино о том, как молодая женщина, впутанная в преступную схему, вдруг начинает чувствовать - жалость, сострадание, любовь, - что угодно, что помогает ей выпутаться из сложившейся ситуации и спасти свою душу. Или хотя бы попытаться. Превращение жестокой медсестры в человека Петрова показывает, по возможности, тонко, лишь изредка злоупотребляя религиозными песнопениями, которые звучат то внутри, то за кадром. Финал “Безбожницы”, к сожалению, кажется заимствованным из другого фильма, а уж закольцованный с началом картины, он и вовсе сбивает с толку.
Если продолжать говорить о рифмах, впору вспомнить показанный вне конкурса новый фильм румына Кристиана Мунджу “Выпускной” - такой себе “Серьезный человек” братьев Коэнов, только наоборот. Главный герой фильма - порядочный врач, который по своей доброй воле оказывается замешанным в паутине коррупции, которая, как и в любом обществе Восточной Европы, проникла в каждую пору и пылинку. Мунджиу обходится без пафосных финалов и без отбеливания своего героя - тем эффектнее смотрится кино, показывающее лишний раз, как легко переступить черту законности, лишь раз попросив кого-то замолвить словечко нужному человеку.
Особняком от конкурентов по полнометражному конкурсу держится испанская картина “Открытые двери” Марины Сересески. Режиссерка продолжает заданный Педро Альмодоваром курс на исследование женщин, живущих в средах, чаще всего маркируемых как маргинальные. В центре ее внимания оказывается путана, в чей дом попадает маленькая девочка, сбежавшая из дома после убийства матери, эмигрантки из России, также зарабатывавшей на жизнь проституцией.
Девочка, естественно, переворачивает все с ног на голову - впервые за долгие годы в доме главной героини появляется что-то, похожее на нежность и заботу. Бесконечные ссоры с матерью, чьей единственной радостью до появления девочки было сцеживание яда в уши любимой дочери; разборки с домоправительницей; затянувшиеся отношения с любовником/клиентом - весь этот винегрет теперь подчинен одной задаче: помочь беглянке и заодно спастись от безысходности.
Трогательный и наиболее зрительский из всех представленных в конкурсе фильмов, который здорово было бы выпустить в прокат, чтобы разбавить тамошнюю гегемонию больших фильмов.
И уж совсем в стороне оказались два фильма, снятые на экзотических территориях, - в Афганистане и Киргызстане. Об афганских “Волках и овцах” мы писали в предыдущем обзоре, а киргизская драма “Сутак” рискует стать одним из самых недооцененных фильмов фестиваля. Фильм Мирлана Абдыкалыкова, показанный перед фильмом Матушинского, начал подхваченную победителем “Молодости” тему умирания.
“Сутак” рассказывает о жизни одной семьи, живущей отдельно от больших городов и поселений. Из поколения в поколение в семье передаются легенды, но случается так, что носители традиций - мужчины - покидают род: отец семейства тонет в реке; дедушка умирает, когда видит, как поступают с наследием его народа во имя строительства железной дороги; молодой парень переезжает в столицу, а вместе с ним уезжает и мужчина, который мог бы заменить погибшего главу семьи. Функция сохранения и продолжения традиции, таким образом, ложится на женщин, которые не могут уехать из обжитого дома.
***
Женская эмансипация и переосмысление женщиной своей роли стали не только важной темой медиа в этом году, но и нашли свое отражение в главной конкурсной программе “Молодости”. Отборщики фестиваля сшили 12 фильмов на разных уровнях - между собой и с картинами из других программ, и это, бесспорно, говорит о том, что “Молодость” продолжает держать высокую планку отбора фильмов.
Тема взросления, так часто поднимавшаяся в конкурсных фильмах “Молодости”, дополнилась другими, не менее важными - смерти, одиночества, спасения и поиска своего места в жизни, разрушения семей и устоявшихся укладов и так далее. “Виной” такому разнообразию тем служит вовсе не старение “Молодости”, о чем принято ерничать уже не первый год, а творческий выбор дебютантов в этом году - ситуация на планете Земля диктует свои условия, и они не могут не быть отражены в их работах.
Что отражено в работах украинских кинематографистов, понять пока сложнее: большинство из них находятся в своеобразной смысловой изоляции и оценивать их работы приходится по другим меркам, больше относящимся к психоанализу, нежели к анализу кино. Но об этом - во второй части наших фестивальных итогов.