Положение дел в Карачаево-Черкесской республике (КЧР), за развитием которой мы наблюдаем с 2000 года, служит не только показателем общего состояния всего узла проблем, свойственных республикам Северного Кавказа. Развитие ситуации в этой республике по негативному сценарию способно привести к сильнейшему кризису не только в кавказском регионе, но и, как это ни парадоксально звучит, во всей России.
Перед составлением прогнозов следует кратко систематизировать основные блоки проблем, характеризующие современную ситуацию в Карачаево-Черкесии и определяющие возможные негативные последствия ее развития:
а) Экономический блок
-
республика является дотационной.
-
своих полезных ископаемых нет (или не разработаны).
-
крупных предприятий, которые бы хорошо пополняли бюджет республики, нет.
-
отсутствие позитивной структурной динамики в развитии экономики КЧР.
-
относительно высокий уровень безработицы среди мужского населения.
-
отсутствие инвестиций в экономику республики. Инвесторы боятся нестабильной ситуации на Кавказе вообще и в КЧР в частности.
-
упадок туристической индустрии как одного из важнейших (потенциальных) источников развития КЧР.
б) Политический блок
-
полное недоверие к административной власти.
-
полное недоверие к судам и МВД.
-
недееспособность местных властей в разрешении кризисных ситуаций.
-
высокий уровень коррупции.
-
отсутствие продуманной и системно обоснованной политики федерального центра.
-
фактическая самоизоляция от политических процессов в рамках ЮФО и РФ в целом.
-
увязанность с «чеченским вопросом», от которой нынешняя власть не может и не умеет избавиться.
в) Национальный блок
-
увеличение моноэтнических и клановых поселений за счет роста доли карачаевцев.
-
вытеснение некавказского/немусульманского населения из сельской местности
-
резкое сокращение межнациональных браков
-
открытая пропаганда межнациональной розни, окрашенной и религиозным оттенком.
г) Конфессионально-культурный и социальный
-
рост противостояния между мусульманским и православным населением
-
общий упадок светского образования на фоне всплеска исламских экстремистских идеологических сект и течений
-
резкое снижение образовательного уровня молодёжи в сельской местности поселениях, где молодёжь уже плохо говорит по-русски и плохо знает программу средней школы, но зато хорошо знает ваххабитские правила и законы шариата.
-
вытеснение из сферы образования и культуры мировой и светской культуры, подмена ее суррогатом в виде националистически-религиозной агитационной литературы, призывающее к агрессии и уничтожению представителей иных вер и национальностей (преимущественно русских).
-
проводится активная агитация, направленная на вступление в ряды т.н. «сепаратистов», а по сути, в боевые террористические организации.
-
увеличивается раскол между карачаевским и иным населением республики. Самоизоляция карачаевцев, крайне ограниченная в экономическом и культурном плане, по сути даже не консервативная, а реакционная, тупиковая по сути. Она не дает возможности решить комплекс проблем, а лишь усугубляет их, ведя КЧР если не к «новой Чечне», то к глубочайшему социальному кризису.
Существующая власть в КЧР показала, что она не может разработать и реализовать комплексную программу развития республики, которая бы учитывала все имеющиеся проблемы при разработке мер их решения. Поэтому если события продолжат развиваться с учётом перечисленных проблемных блоков без реальных попыток со стороны власти исправить ситуацию, то очень скоро в этом, одном из ключевых регионов России может вспыхнуть настоящий пожар, который создаст дугу напряженности не только в ЮФО.
Отсутствие многоплановых реальных экономических условий, которые способствовали бы вовлечению разных групп свободных трудовых ресурсов в созидательную деятельность (в зависимости от желаний, склада характера, потребностей рынка в КЧР и иных регионах, престижности профессии, традиций, перспектив и т.п.), приводит к кризису и в других сферах жизни.
Самые мощные факторы влияния на общественное сознание – возможность приложить силы и средства в экономике (в т.ч. торговле) и образовании (с перспективой получения престижной работы/должности) – в настоящее время отсутствуют. Более того, отсутствие перспектив, связанных с получением высшего образования и престижной или просто хорошо оплачиваемой работы, служит катализатором резкого роста негативных настроений в отношении представителей других наций и вер.
«Физически» это уже вышло на следующую характерную цепочку: воспитание (дети воспитываются в духе превосходства своего народа над всеми другими), бытовое общение (бытовой национализм), самоорганизация населения (самовооружение при доступности оружия и объединение в кружки, из которых впоследствии легко возникают ячейки для «джамаатов». Особенно это развито среди карачаевцев).
Клановость бизнеса привела к массовой безработице среди русского населения. Большинство русских готовы переехать в центральные регионы страны при любом удобном случае. Как следствие, сегодня в республике резко упал уровень промышленности (основные квалифицированные кадры – русские), следовательно, она теряет потенциал для развития не только в традиционных, но и современных, перспективных отраслях (IT-технологии, биотех и т.п.). Она перестает быть привлекательной для инвесторов и, в перспективе в лучшем случае, останется полу аграрной территорией с редкими вкраплениями предприятий, не требующих высоких технологий и инвестиций.
Это нанесет окончательный удар и по развитию главной составляющей экономики КЧР, которая позволила бы делать «быстрые» деньги и способствовать смене имиджа республики – туризму, а также решению клубка социальных проблем на бытовом уровне на основной территории КЧР. Если сегодня туристический фактор еще можно – при определенных условиях – реанимировать и привлечь инвесторов под возрождение старых тур центров и создание новых, то в «горячую точку» деньги не будет вкладывать никто.
Кроме того, именно русское население является естественным изолятором между карачаевцами и черкесами. Чем тоньше этот изолятор, тем быстрее развиваются события, ведущие к разжиганию полномасштабных боевых действий. И в этой ситуации на сторону более малочисленных черкесов встанет и русское население, и казачество.
Такой многонациональный конфликт неизбежно обяжет федеральную власть пойти на решительные действия по подавлению этого конфликта, оказав помощь одной из сторон. В итоге может повториться, но только в ухудшенном варианте, ситуация 1992 года – времен осетино-ингушского конфликта в Пригородном районе, когда Центр фактически встал на сторону Осетии, использовав федеральные войска для борьбы с ингушским населением.
В КЧР такой способ решения вопроса (других федеральная власть пока не выработала) может привести лишь к интенсификации противостояния и новой эскалации конфликта, к участию в котором могут быть привлечены все отряды боевиков, базирующиеся на других территориях Северного Кавказа.
Таким образом, возможна новая стадия конфликта, который неизбежно привлечет новых сторонних участников, поскольку он затронет интересы ряда государств Закавказья и Малой Азии, не говоря уже о США, Германии и др. В этой ситуации они будут действовать уже более активно, чем в ситуации вокруг Украины, особенно учитывая последние заявления администрации президента США и отношения к Украине.
Пожар, который начнётся в КЧР, может создать дугу напряженности по линии Кабардино-Балкарии (фактически она уже существует или тщательно простраивается), Адыгеи и дальше, на русские территории: Краснодарский, Ставропольский края и Ростовскую область.
В итоге Россия может если не потерять, то получить глобальный проблемный регион, в котором от нее будет отрезана огромная рекреационная зона (КМВ и Черноморское побережье Краснодарского края), с которой связаны многие имущественные отношения различных субъектов федерации, а также порты Черного моря, значение которых для внешнеэкономических связей государства трудно переоценить (например, Новороссийский порт, нефтяной терминал). Этот регион на многие годы пропадет для РФ как потенциальный центр туризма, способный приносить большую прибыль государству. Более того, он фактически станет источником постоянной напряженности для всех государств Кавказа, в т. ч. и для геополитического союзника России – Армении.
Может встать вопрос о границе с Грузией в районе Главного Кавказского хребта и его отрогов (в районе КБР, Баксан). Возникнет неуправляемая миграционная ситуация, с которой федеральная власть в очередной раз не справится (нерешение этого вопроса повлечет дальнейший антифедеральный взрыв, но уже среди русских беженцев, терпение которых не безгранично).
Дуга напряженности может перекинутся на соседние Астраханскую и Волгоградскую области – этому поможет и неконтролируемая миграция, и большая доля выходцев из Чечни, осевших в этих регионах в 90-е годы и не расстающихся с намерением поставить их под свой контроль (Котельниковский р-н Волгоградской области).
В результате может осложниться ситуация на границе России и Казахстана в этом регионе. А возможное объединение действий чеченской диаспоры в Астраханско-Волгоградском регионе и Казахстане вообще приведет к созданию параллельной негосударственной, но очень организованной криминальной структуры на этом сегменте пространства СНГ.
Резко осложнится и ситуация с обеспечением страны продовольствием – в первую очередь, в отношении поставок зерна, а также овощей и фруктов из Ростовской области и Краснодарского края в центральную Россию и районы Севера. Поток продовольствия, поступающий в западные, северные, центральные и восточные регионы страны может сократиться более чем на 70% от нынешнего уровня. В настоящее время РФ не имеет резерва для компенсации тех экономических потерь, которые она может понести в результате создания кризисной ситуации на этих территориях ЮФО.
В связи с этим возникнет необходимость частичного использования запасов Росрезерва (что уже делается сегодня в кризисных ситуациях, а это – свидетельство нестабильности экономики), которые уже не смогут быть восстановлены в необходимых количествах за счет самой российской экономики. Если этого не будет, то в коренных российских регионах может начаться изоляционистское движение. Особенно это касается сырьевых и аграрных регионов, которые смогут тем или иным образом обеспечить себя всем необходимым.
Одновременно могут оживится сепаратистские настроения во внутренних российских мусульманских анклавах – Татарстане и, более медленно, в Башкирии. Это приведет к созданию дуги напряженности в Поволжско-Камском регионе и может повлечь за собой усиление сепаратистских настроений среди коренного населения Мордовии, Марий-Эл, Удмуртии, несмотря на конфессиональные различия.
Недостаток продуктов питания и кризис в снабжении села техникой (многие основные предприятия производители расположены в ЮФО) приведут к усилению и без того существующего кризиса в сельском хозяйстве. В центральной России и за Уралом очень сильно проявят себя спекуляция и, естественно, инфляция. Процесс обособления зауральских территорий в этой ситуации может резко активизироваться и привести не просто к отстраненности от общих процессов, но и к выделению из состава нынешней РФ. Этот процесс вряд ли затормозят и попытки централизовать все функции и потоки в Москве. Власти этих регионов могут пойти сначала просто на локальное объединение, а потом и вообще переориентироваться на другую геополитическую силу – Китай и Японию. Это касается не только Дальнего Востока и Амурской области, но и более «срединных» районов – например, Новосибирской области. Одновременно с этим федеральная власть попытается нейтрализовать все эти попытки силовым путем, который приведет к целой серии фактически межрегиональных конфликтов. В результате Москва сама подтолкнет процесс распада федеративного государства на ряд «удельных княжеств», ситуация в которых будет далека от стабильности.
Понимая это всё местные элиты потихоньку начинают готовиться к сценариям отделения от России, особенно на фоне происходящего экономического спада и резкого перехода власти из демократической в авторитарную с монополией на истину и справедливость. Резкое возрастание сепаратистских настроений произойдёт в момент отхода от власти группы под руководством Путина.