- Представь, у нас нашелся спонсор, местный бизнесмен, который купил нам машину – Volkswagen Caddy, чтоб посылки возить. Потом увидел, чем мы занимаемся, позвонил сам – говорит: «Оля, есть немножко денег, но надо? чтоб объемы были». Угадай, сколько? 100 тысяч! Я села, на коленке ему расписала - долг по тепловизору для 17-й бригады закрыть, спальники, форма, бронировка техники, ремонт. Он обалдел. Говорит: «Приезжай, забирай наличными», - бодро щебечет Ольга Голубева, встречая меня на вокзале ранним утром. Эта девушка-энерджайзер - одна из координаторов волонтерской группы, которая обеспечивает одеждой, амуницией, питанием и даже ремонтом боевых машин сразу несколько батальонов территориальной обороны и регулярных бригад ВСУ.
Группа волонтеров, переросшая в благотворительную организацию «Вэб-виче», началась с помощи 39-му батальону теробороны Днепропетровска (который сейчас вливается в новую 54-й ОМБР), и постепенно распространилась на его соседей по блокпостам, а также подразделения, где служат знакомые и друзья.
Поездка в зону АТО – еженедельный ритуал для волонтеров. Опасное приключение, уже не раз заканчивавшееся прострелом автомобиля, а однажды даже ранением волонтера Дениса, который теперь, после лечения, вновь в строю и готов стать частью нашего экипажа.
Вещи и продукты лежат на огромном складе — это горы мешков. Нужно время, чтобы отобрать и разложить по ящикам индивидуальные посылки для каждой из частей. Те просили продукты, кому-то кофе, этим – прицелы, тем - спальники или берцы. А теплых носков хватит всем: их связали дети из местной школы и вместе с записками и ленточками передали волонтерам. Спецзадание – заехать в Новомосковск за 20-ю литрами борща с ящиком свежих пампушек, которые приготовила для военных местная жительница.
На выезде из Днепра забираем из объятий пятерых женщин Пашу (имя изменено – LB.ua), который еще в июне был волонтером этой же группы, а потом записался добровольцем в армию, став разведчиком. Сейчас несколько дней был дома в увольнительной, но не выдержал отпуск до конца: ничегонеделание угнетает, решил вернуться в часть.
Мы вдвоем с Пашей делим буквально ночью приваренные специально для нас в машине дополнительные сиденья. Спереди и сбоку нас прижимают мешки и коробки – места маловато. Развлекая меня в пути, военный рассказывает армейские байки. Рядом, понемногу просачиваясь из военного термоса, вкусно пахнет борщ.
Кругом враги
В Донецкую область въезжаем в сумерках. В Красноармейске останавливаемся на автозаправке, чтобы перекусить. Усаживаемся за столик: мы с Олей рядом, ребята напротив нас. Тут же за соседний столик подходят трое мужчин в гражданском, в черных куртках. Осторожно осматриваем пришельцев: лица недобрые, смотрят на нас - будто сканируют. Переглядываемся с Олей, становится не по себе.
От них – звонок по телефону. Подъезжает машина, из нее выходят еще трое. Вроде не с ними. Все в напряжении. Кушается не так легко, как хотелось. Заканчиваем с ужином и выходим на перекур.
Разведчик Паша подтверждает наши опасения: ладони у соседей мозолистые, как от оружия, а у одного из них - следы пороха на руках. Ждем, когда подозрительные люди покинут заправку. Ночью каждая проезжающая машина кажется опасностью. К каждой разворачиваемся лицом, провожаем взглядом. Оля говорит, страшно уже потому, что номера всех автомобилей здесь начинаются на АН – обозначение Донецкой области.
Пока ждем опаздывающих друзей, Паша сыплет историями из армейских будней.
- Как-то с товарищем заняли высоту, ждем снайперов – выкопали укрытие в половину роста, сверху набросали веток, заняли позицию. Сидим, ждем. Вдруг смотрим, идет в нашу сторону бабка. Увидела весь этот хворост – и давай его собирать. Причем так старательно собирала, складывала - даже сумки побросала рядом. А мы сидим – сами прикопались, только головы торчат. Она разбирает хворост, и не видит нас. Только когда полностью весь убрала, заметила.
- Испугалась, наверное?
- Нет, что самое интересное, говорит: «Ой, ребята, я не знала, что вы тут». Мы ей: «Давай, бабуля, забирай свои ветки и иди отсюда». А она начала нам рассказывать, мол, жить тяжело, дров негде взять, угля нет, того нет и этого… Делать нечего - распаковали наши сухпайки, консервы повынимали, отдали ей. Только тогда она ушла: «Ой, спасибо, спасибо, ребята».
Наш маршрут пролегает через Курахово – мирный город, максимально приближенный к зоне боевых действий. Городок никогда не был под ДНР, но здешний мэр–«регионал» давно замечен в пособничестве сепаратистам. Здесь не работают почтовые сервисы «Интайм» и «Новая почта», телевидение транслирует только российские каналы. В самом воздухе чувствуется настороженность к чужакам.
Миссия волонтеров – передать Кураховской горбольнице, которая принимает раненых бойцов АТО, подареное неизвестным спонсором стерилизатор.
Сделав дело, заходим поужинать в кафе с романтическим названием «Рандеву». Все глаза на нас: семь человек в камуфляже, с украинской символикой, из них четверо – с автоматами, которые они бережно складывают на диваны. Официантка подает меню дрожащими руками, накрывает на стол. После Красноармейска чувствуется легкий дискомфорт – а что, если кругом враги?
Неожиданно, будто специально для нашей компании, в треклист включают «Воины света» Ляписа. Все улыбаются и начинают подпевать.
Последний блокпост
Рано утром выезжаем развозить посылки. Мчимся в сторону Марьинки, что под Донецком, двумя машинами друг за другом с огромной скоростью – впрочем, как и все на этой опасной дороге. И намека на ГАИ в радиусе нескольких десятков километров нет.
- Из Курахово за 20 минут можно доехать до Донецка, - говорит Лена, местная волонтерка. Речь о расстоянии больше 50 км.
Высоковольтные линии электропередач Кураховской ТЭС с обеих сторон на протяжении многих километров создают впечатление наступления лангольеров Кинга. Яркое солнце бьет в глаза. Практически пустая дорога. За окном – поля, терриконы, местами неубранный или сожженный урожай, воронки от снарядов. Поля вокруг заминированы.
На последнем украинском блокпосту, посреди чиста поля служат одесситы, которых легко выдает южный загар и тонкий юмор. В привычном укрытии из мешков дымит буржуйка. Рядом - небольшой лагерь. Постиранные штаны и кители развешены на опорах высоковольтных электропроводов.
Командир блокпоста с позывным «Закат» - уже бывалый военный, с загорелым щетинистым лицом и обветренными руками - показывает дыры на рукаве в районе плеча:
- Осколком задело пару дней назад. Следы так называемого «перемирия».
На вопрос, не продолжается ли перемирие до сих пор, командир отвечает, что уже нет. Несколько дней назад главарь ДНР Захарченко объявил, что в одностороннем порядке выходит из режима прекращения огня.
На двух ближайших опорах вдоль шоссе – флаги Украины. Между ними развевается большой стяг Одессы, особая гордость командира. Подходим к огромной воронке от снаряда у обочины.
- С неделю назад попал фугас. Трое 200-х, четверо 300-х, - «Закат» перечисляет спокойно и как-то обыденно – мол, стреляют, да, часто, каждый день. Кивает куда-то на горизонт. - Если бы у тебя был бинокль, ты бы разглядела там, на ближайшем маленьком терриконе флаг России, а за ним - флаг ДНР.
Переспрашиваю направление, командир резко одергивает:
- Не показывай пальцем, нас видят!
Передаем бойцам теплые вещи и немного продуктов– армейское снабжение в такие опасные места не доходит. Напоследок говорю:
- Держитесь, ребята!
- А что, разве у нас есть варианты? – усмехается одессит. - Приказа отступать нет.
Домик сепаратиста
С другой стороны от Курахово, еще в черте города обосновались «правосеки» из Львова. Возле сруба, перед окопами четверо бойцов разворачивают большую сеть-ловушку. Называют ее «плутанкой».
- Если человек попадается, его из этой проволоки вырезать надо - проволоку перекусывать, по-другому никак, - объясняет Гена, волонтер и военный по ситуации, а в недавнем прошлом - успешный арт-директор.
Бойцы организовали себе временное жилище в охотничьем домике какого-то здешнего чиновника- сепаратиста. Рядом – большой сад.
- Тут дальше сплошь растяжки – не пройдешь. Я тут заминировал всё, - хромающий боец ДУК с гордостью проводит рукой, показывая окрестности.
Нас приглашают в дом. Внутри горит камин, над кроватью - большой флаг «Правого сектора». Много мешков с посылками – сюда легко добираются волонтеры. Посреди общего беспорядка на лавке под окном аккуратно разложен арсенал оружия и боеприпасов.
Добродушные львовяне делятся всем, что у них есть, в ожидании приближающегося отпуска – впервые за полгода. Паша выбирает себе гранату. Оле достается «НАТОвская» аптечка. Денису – облегченная бронепластина.
- А снайперы у вас есть? – спрашивает боец, и в ответ на утвердительный жест вручает волонтерам звенящий мешок, о содержимом которого можно только догадываться.
Рядом со срубом – озеро, глядя на которое Гена вспоминает байку из жизни наших подшефных – 39-го БТО.
- 39-ку поставили возле озера. Ну, естественно, шорох в кустах - сразу очередь автоматная по «зеленке», никого к озеру не подпускали. 2 месяца они там постояли, приезжает мужик: «Я - директор рыбнадзора. Мужики, спасибо! Первый раз за 25 лет рыба нормально нерестилась».
Смеясь, все идут в ангар взглянуть на крутой мотоцикл, который остался здесь от бывшего хозяина. Ребята жалеют, что не могут оставить его себе: двухколесных «коней» здесь ценят.
- У нас Друнька на блокпосте стоял. Раз приехали на моциках сепары: «Мы вас сейчас будем стрелять!» - получили люлей и пошли пешком домой.
Под конец нашего визита Паша узнает, что львовские «правосеки» совсем недавно стояли рядом с ним в селе Тоненьком и вместе проходили тренировку. Бог знает, как ухитрились не познакомиться.
- Когда нам нужна помощь, усиление – мы обращаемся к «Правому сектору». Они же обезбашенные, сумасшедшие люди, - по-доброму замечает разведчик.
Республика Мост
Подразделение N-й бригады ВСУ стоит под Карловкой уже 3 месяца. Ребята прибыли сюда после освобождения поселка от сепаратистов в конце июля. Обживаются, как могут, готовятся к зиме: достали из брошенного магазина елочку, нарядили - теперь каждый день как Новый год.
Пока фотографируемся на фоне этого праздника, подъезжает джип с буквами «ПТН-ПНХ» на номерном знаке. Водитель в балаклаве зовет доктора. В машине - боец из донецкого аэропорта с ранением в ногу. Кто-то спешит с аптечкой оказать помощь. Никакой паники, здесь к такому привычные. Карловка – ближайший мирный лагерь от зоны боевых действий.
Для поездки в сторону Песков следует надеть бронежилеты и шлемы. Перед отправкой ребята инструктируют:
- В Песках стреляют. Выйдя из машины, сразу отбегаете подальше , потому что машина – это идеальная мишень.
Быстро проезжаем несколько прилегающих друг к другу сёл. За Первомайским останавливаемся под огромным бетонным мостом. На старом вагончике - автографы самого разного содержания, которые венчает крупная надпись: «Республика Мост».
- Надо пойти поздоровкаться, - говорят парни, вылезая из авто. Следую за ними.
Под мостом меня «привествуют» громкие очереди из автомата и пулемета, разрывы каких-то снарядов. Тут же стучат молотки – военные укрепляют позиции. Здесь хорошая акустика – концерты бы давать, мелькает мысль. Каждый звук будто через усилитель. Совсем рядом. Страшно.
- Журналистка? – радостно встречает меня усатый боец. - Поднимайся наверх сюда, там безопасно. Это наши стреляют, - уверяет.
Поборов испуг, поднимаюсь по песчаной насыпи на мост - в сторону канонады. У крепкого блиндажа несколько бойцов «Правого сектора» тренируются на импровизированном стрельбище. Их снимают двое коллег.
Ребята здесь - прожженные, отвыкшие от мирной жизни. Спокойно перекладывают волонтерские посылки под ежеминутные звуки залпов. Тут же бегают несколько прикормленных собак – похоже, они просто давно оглохли.
Вдруг – отчетливый, пронзительный свист. Бойцы рядом со мной кричат: «Мина! Ложись!». В доли секунды прячемся за БМП, пригибаемся. Громоподобное «бабах!» - и все стихает: пронесло. Выдыхаю.
- Если будет еще разрыв – падай в сторону разрыва головой, а не ногами, потому что кевлар защищает, - учит меня Паша. – Руки - под себя, лицом в землю. Шлем плотно не застегивай – пускай лучше он с тебя слетит в случае попадания, иначе от удара может сломаться шея.
Интересуюсь у него, часто ли так стреляют в самих Песках.
- По-разному. Днем иногда бывает такое - хуже чем в аэропорту.
- А иногда только снайпер косоглазый работает, - добавляет Гена.
- Они и правда косоглазые – «правосеки» даже не пригибаются, - смеется Паша.
- Обычно там все по графику: кто не спрятался, я не виноват. Идет окопная война, стреляем на вспышки. В лучшем случае видим друг друга в тепловизоры. Они знают наши позиции, мы знаем их. Дело техники - умудриться попасть в окоп. Периодически попадают, и мы попадаем. У нас же еще Лютый (позывной - LB.ua) – маньяк-профессионал. Разбирает снаряд для РПГ-17, заливает туда бензин - даже если промазал, то огненный дождь им гарантирован. Всё зависит от изобретательности стреляющего.
Рядом с нами стоят подстреленные по дороге автомобили, которые все нуждающиеся разбирают на запчасти. Двое солдат наводят порядок в своем БМП. Фантастическую картину дополняет почти мультяшный бородач с синтезатором в руках и самурайским мечом за спиной. "Самурай", еще один одессит, предлагает нашему разведчику обменять меч на его новенький коллиматор.
То и дело подъезжают автомобили военных и волонтеров. Здесь своего рода перевалочная база и обязательная остановка по дороге в преисподнюю. Мост - настоящий форпост, третий круг обороны Песков, где служат бойцы батальонов «Днепр-1», «зэушники» 93-й бригады, добровольцы «Правого Сектора».
Вижу, как дежурные останавливают на подъезде фуру, разворачивают – такому крупному транспорту сегодня лучше не ехать. Садимся по машинам, меняем маршрут.
- Больно было видеть там надпись: «Кабул Полтава 2014», - позже, в машине произносит Оля. - Кабула мы только неделю назад похоронили.
Валерий «Кабул» Боняковский из батальона «Днепр -1» погиб в Песках 16 октября. Всего на этом участке только за время «перемирия» полегло несколько десятков украинских военных.
Пуля и Гильза
Сворачиваем на Тоненькое – дачный поселок в десятке километров от моста.
- Готовься, киса, будет дуть! - театрально произносит Гена, опуская боковые стекла в машине. Трогаемся. Ребята держат «стволы» наружу. Летим по трассе под 150 км/ч – иначе здесь нельзя. Особенно на промежутке Нетайлово – Тоненькое. В любой момент на дорогу может вылететь снаряд артиллерии, из «зеленки» - выехать танк и настичь легкую мишень, каковой является движущийся автомобиль. Кто быстрее – тот выживает.
Проносимся мимо Северного, где на выезде надпись «Смерть бандерам» военные из 93-й бригады изменили на «Смерть ДНР» - написали аббревиатуру черным маркером сверху коричневого оригинала. Заметно издалека.
Объезжаем ракету «Града», застрявшую в асфальте. На скорости из-под колес вырывается специфический гул.
- Знаешь, почему такой звук, будто мы взлетаем? – хитро спрашивает меня Гена. Отрицательно качаю головой. – Это танки оставляют на дороге борозды.
От Тоненького до Песков - всего 10 км. Заборы в соседних поселках зияют дырами от пуль. По дороге парни, смеясь, рассказывают, что в продуктовом магазине поселка работает красивая молодая девчонка - ее на протяжении 5 месяцев 3 батальона «клеят», а она «не ведется». Всем хочется вспоминать о хорошем.
- Вот тут живет единственный житель этого поселка Тоненького, - показывает Паша на двухэтажный дом из красного кирпича.
- А в Песках их двое осталось. Бабка - но она за нами живет, и дед, он как раз между нами и сепаратистами. Четко на линии огня, - добавляет, усмехаясь, Гена.
С приходом сюда войны практически в каждом дворе Тоненького поселились бойцы АТО. Ночуют, в основном, в подвалах добротных дачных домов, где можно укрыться от бомбежки. Невскрытыми остались лишь несколько домов, в которых постоянно проживали селяне.
- Вот там третий полк и снайпера 93-й бригады живут, - перечисляет Паша, показывая то налево, то направо по пути следования. Между домами стоят бронетранспортеры, танки, армейские автомобили. - Вот наш дом. А там, дальше - минеры и связисты.
Залпы едва слышны где-то вдали, в Песках. Тоненькое обстреливают сугубо по ночам.
Открываем калитку, а за ней двери подвала кирпичного дома. Навстречу нам шустро выскакивает котенок, который тут же оказывается то у одного, то у другого волонтера на плече. Это Пуля - он сам прибился к военным и теперь живет с ними. На шум из подворотни сбегается целый выводок щенков.
Так повелось, что животные всегда рядом с солдатами. Для военных они, очевидно, как символ жизни, верности, добра. Мои попутчики рассказывали, как в 39-м БТО дня за два до выхода из зоны АТО прибилась собачонка, которую назвали Гильзой. Потом было отступление, прошли пешком почти 27 км до машины - собака бежала за ними. Во время обстрела тоже ложилась и накрывала голову лапами. Потом они загрузились в машину - как-то не до собаки было, и она еще 30 км пробежала за грузовиком. После этого Гильзу забрал домой один из бойцов.
Выгружаем продукты, термобелье, теплые носочки, спальники.
- А борщ - давайте лучше на танковую, в Пески, - машет Паша, прощаясь с нами.
Выезжая из Тоненького, петляем по соседнему поселку – заблудились. Свернуть не туда в этих местах может стоить жизни. Местные селяне, привыкшие к опасности, копаются в огородах и разъезжают на велосипедах. Тормозим проезжающий трактор, чтобы уточнить направление. Водитель, жестикулируя, расписывает маршрут. Гена возвращается в машину, беззлобно замечает:
- А тракторист – тот еще сепар. Сказал, мол, повернёте там, где много ваших убило…
Недавно на выезде из Тоненького в засаду террористов попали военные, спешившие на БТРах в аэропорт. Тогда на месте от взрыва погибли семеро бойцов, еще столько же попало в госпиталь «трехсотыми».
Самое время превысить скорость.
Директор балагана
Возвращаемся в Карловку незадолго до заката. Парни отправляются в Пески – помогать военным уже на месте, с ними – борщ, который, наконец, найдет адресатов. Усаживаемся за стол, украшенный рождественскими игрушками. Местный доктор Артем (точнее, «специалист по коммунальной медицине» - уточнил он) угощает нас, дорогих гостей, копченой рыбкой, купленной у селян.
- Привет! Я – директор этого балагана, - весело представляется высокий темноволосый парень, подсаживаясь к столу.
Роману – так зовут командира этого подразделения - всего 22 года. Полтора года назад, после окончания военного ВУЗа, он подписал контракт на службу в армии, получил звание лейтенанта. Теперь под его началом - несколько десятков мобилизованных солдат, самому старшему 48 лет. Роман среди них - единственный кадровый военный, потому именно его назначили «командовать парадом». Не то, чтобы он был в восторге от груза ответственности, возложенного на него руководством – но неплохо справляется.
- Какой у тебя позывной? – интересуюсь у юного командира.
- А никакого. Просто Рома, - улыбается парень.
- Как же так, ты в АТО, и без позывного?
- А как так, что я вроде в АТО, а вроде и у себя дома?.. – отвечает риторическим вопросом на мой вопрос. Роман - из Артемовска, что в часе езды от оккупированного террористами Донецка. Город освобожден украинскими войсками еще в июле. Но родители бойца по прежнему поддерживают ДНР. А тетя с дядей – за Украину. Так и живет между двух огней. Родители до сих пор не знают, что он в зоне боевых действий. Хохмит и держится на позитиве, как и положено парню его возраста.
Док Артем – любитель рассказывать истории и требовать штатную медсестру – приехал сюда из Тоненького, где служил при другой части. Думал, что ненадолго – но ротации не дождался. На десяток лет старше командира, он быстро стал «правой рукой» Романа и, похоже, хорошим другом. Раньше у Артема был бизнес в Севастополе – массажный салон чуть ли не для ВИП-персон. После крымского «референдума» дело пришлось свернуть и вернуться в родной Днепропетровск вместе с женой. Там его и застала апрельская мобилизация.
Пока мы беседуем, подъезжает армейский грузовик.
- Кому тут продукты? Налетай! – кричит водитель.
- А что вам привозят? – спрашиваю.
- Всё, что хочешь: тушенку, сгущенку, овощи. У нас дефицита нет, - говорит Артем. Позже выясняем: дальше этого блокпоста армейское снабжение не ездит, здесь – конечный пункт. Роман уходит принимать товары. Возвращается с упаковкой из пары десятков банок сгущенного молока, вручает презент:
- Конфет у нас нет - угощайтесь, девушки, чем Бог послал!
Вдалеке загорается зеленым салютом сигнальная шашка – соседи балуются. Где-то в Песках гремят выстрелы, но военные их практически не замечают.
- После 5 сентября более-менее затихло. Стреляют каждый день, но по времени: по команде начинается обстрел, по команде прекращается. Позавчера по рации передают: «Большие люди просили передохнуть с 22:35». И всё, 22:35 - тишина. Вчера так же было, - рассказывают солдаты.
За красивым деревенским закатом приходит темнота, резко холодает. Оценив красоту звезд, перемещаемся в палатку с печкой-буржуйкой.
- Мы ее тротилом топим, - смеются военные. Шутка или правда – не уточняем, только в палатке тепло и клонит в сон. Ребята угощают нас горячим чаем в кружке, расспрашивают о новостях.
Слово за слово, Роман показывает документ – обращение жителей Первомайского к своему сельсовету. Говорит – надо решить проблему, у людей нет электричества и воды, а председатель «морозится». Беремся помочь, передать бумагу выше.
Внезапно замечаю новый звук, будто нарастающий шелест. Это «Грады» бьют по аэропорту, объясняют ребята. В темноте ракеты «Градов» летят ярко, как салют. Взрываются в воздухе – и ложатся на землю горящими осколками, выжигая всё, на что попадают. Плавят металл, военную технику. Если заливать водой – только сильнее разгораются. Страшное зрелище.
***
Утром на выезде из Курахово замедляемся возле поста ГАИ. Двое милиционеров, даже не останавливая машину, украшенную украинской символикой, внезапно улыбаются и машут нам вслед. Может, это желтые полосы на машине их порадовали, а может быть, наш женский экипаж.
***
Через пару дней парни возвращаются из Песков. Все, слава Богу, целы - но в почти новеньком Volkswagen Caddy разбито заднее стекло и задет пулей корпус: работал снайпер.
Желающих помочь военным через волонтеров «Вэб-Виче» приглашаем перечислять деньги по реквизитам: Благодійна організація "ВЕБ-ВІЧЕ": ОКПО 39414070 р/с26002010023842, МФО 307770ПАТ "А-БАНК"; или на карту Приватбанка 51687572 6034 4256 (Новикова Валерия).
Прием гуманитарной помощи по адресу: Днепропетровск, ул.Комсомольская 58 комн.313.