Владислав, вы недавно вернулись из поездки на Эдинбургский фестиваль. Что нового вам удалось для себя открыть?
Мне очень понравился спектакль «Фауст» румынского режиссера Сильвиу Пуркарета, сделанный по заказу фестиваля – удачное сочетание драматического театра с перформансом. Удалось частично отсмотреть
британский шоу-кейс – подборку лучших спектаклей театров Великобритании. Что-то из этого впоследствии можно будет привезти в Украину. Самое главное – мне удалось пригласить в Киев представителей
Эдинбургского фестиваля и The Royal Court Theatre – одного из ведущих центров, занимающихся современной драмой.
Сейчас он продюсирует премьеру в Королевском шекспировском театре спектакля украинского драматурга Наталии Ворожбит «Зернохранилище» о Голодоморе. Как ни парадоксально, все это проходит через Россию – через фестивали драматургии «Любимовка» и «Театр.doc». В Эдинбурге я познакомился и с Еленой Ковальской, театральным обозревателем московской «Афиши». Она тоже приедет в Киев, чтобы провести лекцию-мастер-класс и рассказать об организации «Любимовки» и других российских проектов.
Какая эстетика сейчас преобладает в европейских театральных постановках?
Веяния разные. Очень много визуального театра. Жесткая натуралистическая драма там уже отходит (до нас она еще не дошла). Мир снова приблизился к вечному – Фаусты, Антигоны, Медеи... Чем суетливее
время, тем больше хочется чего-то настоящего.
Ради чего делается нынешний «Гогольfest»? Можете открыть основные козыри его программы?
В этом году у нас как никогда объемно представлена визуальная часть: помимо очень интересных украинских проектов, будут шведский, русский, болгарский и немецкий. В этом жанре «Гогольfest» все больше
переходит к кураторскому европейскому формату. Впервые мы пригласили специального архитектора выставки – Катерину Бочевар, которая была архитектором русского павильона на Венецианской бьеннале.
Что касается театра, мы продолжаем идею «Украинской платформы» Дмитрия Богомазова – презентацию отечественных спектаклей для европейских продюсеров. С 16 по 22 сентября в рамках «Гогольfest» с этой целью пройдет украинский шоу-кейс.
В этом году в фестивале принимают участие 16 стран мира. Многие события – музыкальные, театральные – будут сопровождаться мастер-классами, поскольку одна из важнейших функций «Гогольfest» – образовательная. Во-первых, мы знакомим нашу публику с тем, что происходит в мире, а во-вторых, самим фактом существования фестиваля показываем, что, несмотря на все проблемы, в этой стране можно делать серьезные проекты.
На предварительной пресс-конференции я огласил текст моего открытого письма всем кандидатам в президенты. О том, что, конечно, можно продолжать заниматься национальным видом спорта – киданием дерьма друг в друга. Но я предлагаю всем вместе сделать что-то полезное для этой страны. Как вариант я предлагаю поддержать «Гогольfest».
Не останется ли ваше воззвание просто ярким жестом?
Возможно, это безумие. Но фестиваль происходит вопреки всему, и его маленькая команда работает на износ, за гранью. Это территория подвига. И если ничего не делать, все вокруг будет очень и очень
печально.
Когда же «Гогольfest» станет территорией не подвига, а коммерции?
Никогда. У нас в стране с этим существует большая путаница. Во всем цивилизованном мире понимают, что культура – зона инвестиций, а не зона коммерции. Искусство должно не приносить доход, а
формировать, развивать сознание нации. Чтобы человек захотел потратить деньги на искусство, должен быть создан тренд, пропагандирующий настоящие ценности, а не поп-культуру. Тогда станет престижно
купить билет на тот же Национальный симфонический оркестр, которому сейчас элементарно не хватает качественных инструментов.
Понятно, что должно пройти время. И кто в гонке со временем выиграет? Мы? Хватит ли сил у меня, моей команды, у считанных людей, таких как Евгений Уткин, вкладывающих в фестиваль реальные деньги? В этом году авиабилетами нас поддержала компания МАУ. Ну и, безусловно, «Арсенал», который вопреки всему дает возможность проводить «Гогольfest». За исключением отреставрированной центральной галереи, он находится в своем прежнем строительном состоянии.
Между тем другим деятелям украинского культурного фронта везет куда меньше. Вам знакомы нюансы летнего изгнания из одесской оперы ее директора Сергея Проскурни?
То, что Сергей Проскурня пытался там сделать – безусловно, прогрессивная история. И по гамбургскому счету все, что с ним сотворили, – совершенная несуразица. По сути, одесская опера отказалась от
перспективы стать нормальным европейским театром.
Но вопрос этот куда серьезнее. Сам механизм смены руководства театра остается закрытой кулуарной историей. Так происходило и с попыткой свержения Михаила Резниковича в Театре русской драмы. Вопрос не в Резниковиче и не в Митницком, и не в директорах оперных театров Киева, Донецка или Одессы. Беда в том, что у нас в принципе не предусмотрены механизмы легитимной смены руководства. Обязательно нужно идти через скандал. Почему-то нельзя «конституционно», на законодательном уровне постановить: руководство театра не может занимать свои должности дольше положенного срока. Все! Тогда вопрос ротации, свежей струи решается автоматически. А так… Одни священные коровы вокруг. Театров-то у нас раз-два и обчелся. Вот и роли в них фактически на всю жизнь и распределены. Собственно, как и во всем, что находится в системе госфинансирования.
Год назад вы говорили о переводе украинской культуры в зону мейнстрима как о главной миссии «Гогольfest». Времени прошло немного, но все-таки – наблюдаются какие-то
сдвиги?
По крайней мере, сейчас не приходится бороться за то, чтобы фестиваль просто существовал. Два года назад это была полнейшая авантюра, а сейчас «Гогольfest» внесен в планы Министерства культуры,
финансирующего 7% бюджета фестиваля.
Масштаб «Гогольfest» сильно увеличился – его территория занимает 16 тыс. кв. м – в 3,5 раза больше прошлогодней площади. Задействованы даже площадки других театров.
Показателен и резонанс среди художников, музыкантов, литераторов. Если раньше мне приходилось кого-то уговаривать принять участие, сейчас в этом нет необходимости – люди предлагают проекты сами.
В каких отношениях с персоной Гоголя фестиваль будет на этот раз?
Я бы ни в коей мере не пытался проводить какие-то прямые аллюзии. Николай Васильевич Гоголь – совершенно метафизическая личность, неоднозначная, гениальная, которая очень мучительно шла к своему
пониманию жизни и искусства. Совмещение взглядов украинского, русского и европейского человека в одном лице – боль, юмор, сострадание, мистицизм – именно те грани Гоголя, которые меня завораживают. Я
бы воспринимал наш «Гогольfest» скорее как глобальное «размышление по поводу». Просто поставить «Мертвые души» или «Женитьбу» – это важно, но этого мало. Нужно идти дальше.
Если сравнивать созданный и лелеемый вами ДАХ с биологическим организмом, то в какой стадии он сейчас находится?
ДАХ в своей нынешней стадии впахивает на фестивале. От монтажа и уборки до билетов и плакатов. Это в офисах Эдинбургского или Авиньонского фестивалей круглый год работает 10–15 специально обученных
профессионалов – при налаженной инфраструктуре, максимальной лояльности городских властей. А мы приходим на строительные площадки, на которых зачастую ничего нет, кроме мусора. Нужно чистить,
строить, встречать гостей и кураторов, едущих со всех сторон, проводить пиар-кампанию, верстать буклет, поддерживать Интернет-ресурс. А потом еще и репетировать на сцене. Так что мои актеры сейчас
играют роли менеджеров и рабочих. А «Гогольfest» – самый большой спектакль в моей жизни.