Прочитав подложенную в конверт с музыкальной пластинкой записку Сталин падает: его разбивает инсульт; и пока он лежит, еле дыша, в луже мочи на ковре, вокруг стервятниками кружатся Берия (Саймон Расселл Билл), Маленков (Джеффри Тэмбор), Хрущев (Стив Бушеми) и сотоварищи, пытающиеся понять, что произойдет после смерти вождя и какое место им будет отведено в новой эпохе. Приезжает Аллилуева на грани истерики (великолепная роль Андреа Райзборо), легитимизации ради вызывают алкоголика и самодура Василия Сталина (Руперт Френд), градус фантасмагории в концентрированном советском антураже повышается от сцены к сцене – куда там застолью из финала “Кроткой” Лозницы.
Тем, кто видел предыдущие работы Ианнуччи, который любит топтаться по политическим упырям, вне зависимости от их географического местоположения, – фильм “В петле” или сериал “Вице-президент”, – ритм и приемы “Смерти Сталина” покажутся знакомыми. Все те же истерические пробежки (“Как ты умудряешься бежать и одновременно плести интриги”), выпаливание диалогов на одном дыхании и гиперболизированные персонажи. Маршал Жуков (Джейсон Айзекс) обвешан орденами и припрятал два автомата под шинелью – его энтузиазм как будто позаимствован из тарантиновских “Бесславных ублюдков”; растерянный и утративший актуальность Молотов (Майкл Пэйлин из “Монти Пайтона”) что-то лепечет про предательство родины своей женой Полиной; и, в конце концов, жуткий и становящийся все более тиранообразным Хрущев (Стив Бушеми, каким мы его уже давно не видели) перетягивает на себя политическое одеяло. Открытие для зрителей – известный театральный актер Саймон Расселл Билл в роли Берии, хитрого интригана, садиста и насильника.
Склоки в банке с кремлевскими пауками перемежевываются с эпизодами из жизни жертв этих пауков: Ианнуччи показывает, как судьбы людей менялись по воле одного-единственного человека, что такое “либерализация” в понимании советской верхушки и как функционирует тоталитарный режим.
Пока в России обсуждают запрет картины министерством культуры (которое, естественно, сочло “Смерть Сталина” страшной крамолой на “эффективного менеджера” и его окружение), в Украине фильм воспримут совсем с другой оптикой – и это намного интереснее.
Во-первых, частично “Смерть Сталина” сняли в Киеве – вы узнаете знакомые места в непривычных контекстах и это, возможно, прибавит вам поводов для рефлексии над украинским советским прошлым. Во-вторых, фильм Ианнуччи отвечает на вопрос о том, можно ли смеяться над трагическими историческими событиями, и отвечает утвердительно, но с оговоркой: смеяться можно не над трагедией, а над людьми, которые эту трагедию сделали возможной и реальной. Уместно ли показывать жертв сталинского террора в контексте комедийной фантасмагории? Девальвируется ли трагедия, если показать ее так, как она показана в “Смерти Сталина”? Очевидно, что собственных кейсов украинский кинематограф пока создать не может, поэтому пока можно потренироваться обсуждать импортные: благо, Ианнуччи находится на достаточной исторической дистанции, чтобы позволить себе то, чего не можем позволить себе мы.
Ианнуччи ведь не снимает о том, как “москвичей испортил квартирный вопрос”, например. В фильме мелькает эпизод с сыном, который донес на своего отца, но он нужен лишь для демонстрации результатов закручивания гаек, запугивания и всеобщего террора. Основной интерес этого британского режиссера – беготня в правительственных коридорах, подхалимаж, страшные химические реакции, происходящие от безвольности одних и неуемных амбицих других – словом, все то, что происходит за кулисами так называемого “политического процесса”.
Чтобы не утопить зрителя в гиперболах, Ианнуччи тщательно работает с реальностью: это заметно по интерьерам в квартирах, например, и по сцене, открывающей фильм: концерт пианистки Марии Юдиной (на удивление органичная Ольга Куриленко) действительно отыгрывали на бис, чтобы сделать запись для Сталина – он позвонил в Радиокомитет и потребовал пластинку, и хоть концерт транслировали в эфире и запись не велась, никто не мог ему отказать. Но главная реалистичность “Смерти Сталина” – в ее абсурдизме, ведь ничего более абсурдного, чем тоталитарный режим, человечество пока еще, кажется, не придумало.
В прокате с 25 января.