Май 1940-го - с поста премьер-министра смещают Невилла Чемберлена и назначают Уинстона Черчилля, который тогда еще не мог похвастаться репутацией нерушимой скалы здравого смысла и культовой фигуры, которой приписывают придуманные афоризмы (“За что мы воюем” и “Успех - это движение от неудачи к неудаче без потери энтузиазма”, например). Главное достоинство Черчилля - ненависть к Гитлеру, понимание, к чему приведет заигрывание с нацизмом, и нежелание идти на компромисс с монстрами. Именно пафосом политического предвидения Райт пытается пропитать каждую решающую сцену со своим героем, чтобы соорудить хоть какое-то подобие стержня для своей картины.
Ведь, по сути, “Темные времена” должен был стать фильмом о том, как неочевидный политик с непопулярными до недавнего времени взглядами становится лидером нации в сложные для нее времена. Желающие увидеть параллели с нынешней Украиной и ее поиском такого лидера, несомненно, их увидят, но заслуги Райта в этом не будет никакой - его фильм больше похож на скомканный в порыве творческих поисков черновик, чем на стройный рассказ о Черчилле и причинах, по которым его все так любят.
Черчилль у Райта - очень телесный, даже карикатурный: все его хрипы, выкуренные одна за одной сигары, встречи с королем Георгом VI (Бен Мендельсон), диалоги с женой (Кристин Скотт-Томас, которая великая везде, даже в нелепых сценах), завтраки и требования правильного интервала на отпечатанных машинисткой письмах хоть и нужны режиссеру, чтобы напомнить о принадлежности премьер-министра к несовершенному человечеству, удивительным образом не добавляют ему никакой глубины. Черчилль как был непостижимой глыбой из учебников, так ею и остается - и фильм Райта ровным счетом ничего с этой ситуацией не делает: ни развенчивает мифы, не добавляет им значимости, хоть и пытается заставить нас посмотреть на Черчилля глазами нанятой на работу ассистентки (Лили Джеймс). Знаменитая речь “Мы будем сражаться на пляжах”, которую Черчилль произнес в Палате Общин 4 июня 1940 и которая должна была бы стать кульминацией картины, намного лучше звучит за кадром у Кристофера Нолана, чем в кадре у Джо Райта. А сам Черчилль гораздо более убедителен во всем его противоречии в двухминутной сцене на свадьбе Елизаветы в первой серии сериала “Корона”.
В фильме у Райта, между тем, есть потрясающая сцена: премьер-министр, стоящий на пороге начала мирных переговоров с нацистской Германией, спускается с лондонскую подземку поговорить с “простыми англичанами”, чтобы понять, что же ему делать дальше. Сцена длится несколько минут и не делает ровным счетом ничего из того, на что наверняка надеялся Райт, а именно выдавить слезу умиления великим политиком и его диалогом с плебсом, демонстрирующим большую решимость в борьбе с нацистами, чем все британские политики, вместе взятые. В конце концов, это настолько плохо, что фильм становится интересно смотреть: в конце концов, всегда любопытно наблюдать за падением.
Возможно, такая большая и противоречивая фигура, как Черчилль, да еще в период Второй мировой, - слишком масштабная тема для Джо Райта, прославившегося экранизациями “Гордости и предубеждения”, романа Иэна Макьюэна “Искупление” (в последнем тоже есть немного об эвакуации британских солдат с пляжей Дюнкерка - и снят этот фрагмент прекрасно) и “Анны Карениной” Льва Толстого (за что российские критики готовы были разорвать его на куски). Человеческие отношения и ад, связанный с недопониманием, одиночеством и разного рода вмешательствами, - вот ингредиенты, из которых Райт может создать что-то интересное. В качестве исключения может служить фильм “Ханна” о девочке-убийце в Берлине под саундтрек Chemical Brothers.
Один плюс у “Темных времен” все же есть: этот фильм принесет “Оскар” Гэри Олдмену, одному из лучших актеров своего поколения (за Джорджа Смайли не дали - тот год был годом неоправданного триумфа фильма “Артист”, - а больше номинаций на “Оскар” у Олдмена и не было).