Как принято считать, это слово – латинское «intelligentia» – выпустил в свет еще древнеримский мыслитель, старина Цицерон. В Российскую империю оно попало при Петре I, вместе, конечно, с заезжими немцами. Потом его использовал Карамзин. Но только с 1860-х журналист Петр Боборыкин стал активно вводить его в широкий обиход. При этом он настаивал на особом смысле, вложенном им в этот древнеримский термин: он определял интеллигенцию как лиц «высокой умственной и этической культуры», а не просто как «работников умственного труда». И, по его мнению, интеллигенция в России – это чисто русский морально-этический феномен.
Ничего удивительного. В странах, отстававших в своем развитии – а Россия, с ее гнуснейшим крепостным правом, была именно такой, взгляды тружеников ума иногда приобретали и некоторые весьма специфичные черты. Лучше других понимая отсталость страны, они становились главными критиками власти и главными проповедниками ее модернизации. В результате, в них крепла уверенность в собственной исключительности, претензия на «высшее знание», которого якобы были начисто лишены все остальные. И хотя такие мессианские черты характерны для интеллектуалов всех стран «догоняющего» развития, сильнее всего они проявились именно в России. И именно в России этот особый вид интеллектуалов и стали называть интеллигенцией.
Олег Валерианович Басилашвили, настоящий, с моей точки зрения, интеллигент, как-то сказал мне в разговоре: «Откуда интеллигенция вообще пошла в России?.. Радищев, один из первых интеллигентов, сказал: «Я взглянул окрест и душа моя страданиями человеков уязвлена стала». Вот, интеллигент – это тот человек, чья душа может быть уязвлена страданиями другого человека. Вот что такое интеллигенция!».
Следует признать, что русская интеллигенция и в дореволюционной России была малочисленной и изолированной группой. На интеллигентов смотрели с подозрением не только официальные власти, но и «простой народ», не отличавший интеллигентов от «господ». Такой контраст между претензией на мессианство и «далекостью» от народа приводил русских интеллигентов к культивированию столь любимых ими, особенно среди творческих личностей, самобичевания и покаяния.
Но все резко изменилось, когда к власти в России пришли большевики. Начиная с 20-х годов во главе российской интеллигенции стали молодые рабочие и крестьяне, получившие свободный доступ к образованию. Под «интеллигенцией» снова стали понимать просто «работников умственного труда». В стране рабочих и крестьян деятельность «классической» интеллигенции была тут же взята под строгий контроль. Как это происходило и чем закончилось – всем нам прекрасно известно.
После распада СССР вялотекущее существование интеллигентов продолжалось, но уже без какого-либо духовного единства среди образованных людей. Хотя часть интеллектуалов до сих пор стремится выполнять миссию просвещения власти.
"Люди разные, и не всем природой и судьбой дана способность абстрагироваться от повседневных забот и думать о том, что их непосредственно не касается", – считал академик Н. Н. Моисеев.
Поэтому подлинный интеллигент, как вы сами понимаете, это всегда далеко не массовое явление. Типично штучный товар. Во всех странах. И в нашей стране тоже. Да, у нас есть отдельные интеллигенты. И это здорово! И, во множестве, интеллектуалы. И это тоже хорошо. Но интеллигенции – нет!..
Так что, и говорить нам с вами, по сути, больше не о чем.