Только этот гражданин мне с самого начала показался каким-то уж больно сердитым. Мне бы, человеку опытному, сослаться на занятость и уйти, но я почему-то решил его послушать. А зря. Потому как первым делом суровый гражданин, не откладывая вопрос в долгий ящик, сразу же возложил непосредственно на меня полную ответственность за все глупости и ошибки нашего украинско-российского телевидения. Я же в ответ молчал, и только смиренно кивал головой и улыбался.
Но когда вместо некоторых идиотских программ (тут я с ним отчасти был согласен) он предложил давать с экрана чтение полезных стихов и, в частности, стихов Т.Г.Шевченко… Короче, я ему робко заметил, что не все у нас любят в таком объеме слушать стихи по телевизору, а кое-кто не любит стихи вообще и стихи Тараса Григорьевича в частности. Лучше бы я этого не говорил!.. Чью-то возможную нелюбовь к стихам Тараса Григорьевича гражданин воспринял как личное оскорбление и разразился гневной тирадой, почему-то снова имея в виду только лично меня. Диалог окончательно перешел в монолог и, сказав мне на прощание сакраментальное «Мало вас Гитлер…», гражданин, плюя по сторонам, решительно удалился.
Я присел на лавочку. И тогда, наверное, впервые за многие годы, подумал – а действительно, люблю ли лично я стихи Т.Г.Шевченко?.. И оказалось… Вот как вам сказать… Даже не знаю, стоит ли начинать этот разговор… Ладно, скажу так: мне, допустим, намного ближе Иван Петрович Котляревский с его отвязной, суперукраинской «Энеидой». Читал и перечитывал многократно, причем с любого места. А еще очень нравится Стефанык. А еще переводы Кулиша и пьесы Старицкого. Вообще, украинская проза и драматургия мне ближе, чем поэзия. А вот основная масса стихов Тараса Григорьевича вызывает у меня какое-то странное уныние и сакральное желание выйти на улицу и надавать кому-нибудь по башке!.. Но это все, конечно, дело моего художественного вкуса и никакого отношения к гражданской позиции Шевченко, которую я, кстати, разделяю, не имеет. Только вот открыто признаться в этом... А, собственно говоря, почему нет?..
Ведь мог же Бетховен не любить знаменитый Реквиема Моцарта и предпочитал ему Реквием Керубини? Разве кто-нибудь из страстных почитателей Моцарта грозился за это набить Бетховену его немецкую морду? А Бетховена не любил Шопен. И на здоровье! Вагнер не выносил Брамса (как и Чайковский), а Брамс, в свою очередь, терпеть не мог Листа и Брукнера. Стравинский же, кажется, вообще никого из коллег не жаловал. Так что из этого? Толстой ни во что не ставил Шекспира. И кто в претензии к Толстому? А Тарас Шевченко аттестовал мою любимую «Энеиду» как «сміховину на московський шталт». Ну и что из этого следует?..
Только не надо говорить мне – где Шевченко и Толстой, и где ты! Не надо.
Вы мне лучше ответьте на другой вопрос: почему Толстой и Шевченко могли позволить себе любить то, что хотят любить они, а не то, что любят другие, не боялись и не скрывали этого, а мы – нет? Не знаете! Ну, так я вам скажу – потому, что в отличие от меня с вами и еще множества таких, как мы, они никогда не боялись быть собой! Поэтому и стали великими. А мы поэтому ими так и не стали. Ведь как ни крути, но и сейчас мало кто имеет мужество пользоваться собственным умом. А это ведь, по сути, единственный путь к настоящей Свободе!..