Барселона-Мадрид. Война жнецов

Я прилетаю в Барселону 28-ого сентября. И почти сразу мне понятно, что референдум за то, чтобы разомкнуть объятия Каталонии и Мадрида, состоится. Его формат и легитимность обсуждать мне, украинке, после аннексии Крыма и продолжающейся войны на Донбассе, очень тяжело. Настроения испанских граждан меня не пугают, но верить в тенденцию европейских «разводов» я отказываюсь.

Где и как именно можно проголосовать, каталонцам понять довольно сложно. Ссылка на бюллетени выкидывается, по словам местных эмигрантов, раз в день, и тут же блокируется спецслужбами, но завтра ссылка какое-то время снова доступна избрано информированным гражданам. Мадридский двор не спит, он удваивает количество нацгвардейцев, собака лает, жнецы идут. На дворе век машин, серп — не средство передвижения, как ни крути. Поэтому, они едут. Едут по улицам Барселоны на мини тракторах за два дня до заявленного референдума, и сигналы их верениц слышны во многих точках города.

Времена Франко давно позади. Но только не для Каталонии-2017. В конце концов, ничто так не приближает прошлое, как настоящее. Барселона смело превращает крупные рынки в музеи, в местах массовых расстрелов и разрушений создает школы. Город обращается с памятью невероятно осторожно и современно. Над братской могилой каталонцев павших в войне с Филиппом V, горит, не гаснет, вечный огонь.

Коррупция, коррупция, коррупция только и слышно со всех сторон. Поборы и недополучение финансирования на регионы, ниточка терпения граждан давно похожа на тонкий серебристый волосок. Полет нормальный, я никуда не уезжала, весь мир превратился в мой дом.

Каждый вечер ровно в 22.00 Барселона стучит в с кастрюли 10 минут. Люди гремят кухонной утварью сидя в своих домах, на террасах, незримо порождая волну протеста. «Viva, Испания!» кричат им в ответ. «Visca Catalunya lliure!» перекрикивают их, и кастрюльный недальновидный бог накрывает крышкой пространство.

Сепаратисты говорят референдуму - «да». На кружевной темно-синий балкон выходит молодой человек. У него голый, лоснящийся правильными формами под сентябрьским каталонским солнцем торс. В зубах небрежно зажата сигарета. Он красив, молод, он крепит на балкон флаг Каталонии с белой звездой на синем треугольнике, капельки его соленого пота, вполне возможно, стекают на флаг отделения. А в районе Барселонета, итак высокая влажность, белье сохнет в сентябре по два дня. Никогда не знаешь, когда и чем закончится эта сушка белья. В порядке ли у них веревочная промышленность? Неизвестно.

Я их сейчас посчитаю, эти флаги, решаю я. Объеду по меньшей мере половину города и посчитаю, я пойму, я сумею, я украинка, со мной все это уже было, и есть, и будет. По другому, но в чем-то ровно так же.

«Каталонцы хотят денег, больше ничего их не интересует» - говорят эмигранты, и затаившись ждут экономических сюрпризов для себя лично от националистических настроений в стране.

Кто не хочет денег, я вас спрашиваю? Кто вообще хочет чего-то кроме денег, если копнуть поглубже шанцевым инструментом исторический слой. Национальная идея, язык, право на самоидентификацию, ношение платьев, которые видели фигуры предков. Нужное подчеркнуть и вычеркнуть. Все есть еще один инструмент. Язык Жауме Кабре, к слову, имел колоссальную финансовую поддержку до определенного момента. Но и сегодня тебе бесплатно выделят в пользование живого волонтера на базовый уровень каталанского. Только произнеси свое желание вслух.

23 года бывший блок «Конвергенция и союз» во главе с буржуазным лидером Жорди Пуйолем, как партия была в хороших отношениях с Мадридом, и ее адепты и банкиры от всего сердца финансировали возрождение каталанского языка и культуры по средством образования и медиа. Ситуация резко изменилась в 2010 году. Наступает кризис и Женералитат уже во главе с новым лидером проводит политику серьезных сокращений во всех направлениях социального сектора. Вслед за этими событиями Конституционный суд Испании отменяет часть прав автономии, и маяк отделения Каталонии загорается в средиземноморском тумане все ярче. 11 сентября 2012 года в Национальный день Каталонии на улицы Барселоны выходит миллион демонстрантов. Они требуют независимости. И за самую малость лет приходит время «ч», тот момент, когда звучит до боли знакомое «Зачем кормить Мадрид?». Это же просто песня, которую пел Киеву «кормящий» всю Украину Донбасс. Но это совершенно другая мелодия.

Первое октября 2017, день референдума, Барселона буквально оккупирована туристами. Тут хорошо, тут пахнет легендами, Пикассо и Дали. Возле Саграда-Фамилия топчут муравьиные тропы все расы мира. Глядя на наследие Гауди, даже у сердечников устанавливается нормальный ритм, движения становятся плавными, сознание умиротворенным. Строительство собора продолжается. К избирательным участкам с ночи подходят желающие проголосовать. Мне присылают фото с участка, где все тихо, никаких движений, никаких пострадавших, есть участки, где просто нет представителей полиции. Силовики расставлены неоднородно на карте голосования. Столкновения начинаются точечно. Минитрактора тоже в деле, некоторыми из них заграждали проход полиции на участки. Мы едем, едем, едем в далекие края.

Зачем ты стучишь в свои кастрюли, всем и так больно. Больше никаких упорядоченных мыслей в голове не возникает. К вечеру количество пострадавших в стычках с силовиками, согласно интернет данным, колеблется между за 300 и 700. Частично, урны для голосования изымаются и опечатываются, люди дерутся, они не согласны.

Накануне референдума по городу проходили correfoc - «огненные шествия». Барселонцы в костюмах чертей взрывали питарды под завлекающие барабаны, бесились, грешили, как могли. Шествие замыкала «смерть». Я подошла к ней, мы молча переглянулись. Отправляю ей мысленное сообщение: «Будь человеком, поешь гаспачо, и иди домой», и вроде бы мы друг друга понимаем без слов. К окончанию голосования вести с полей города были хорошие: жертв нет. Пока длится процесс, а история никак не ляжет спать, «Барселона» играет с «Лас-Пальмас» 3:0 на стадионе без зрителей, но на деле к ним прикованы глаза и уши всей Европы. Ровно по расписанию в 22.00, гул протеста накрывает город. Впереди — ночь.