Сегодня в Украине не нужно долго рассказывать, как много может изменить вовремя продемонстрированный широкой аудитории фильм или сериал. Нет необходимости также долго объяснять, почему гуманитарные меры – это едва ли не такая же значительная часть любой войны, как залпы орудий или снайперский огонь.
Если взять за отправную точку такой взгляд на вещи, то необходимо признать: война за Сербию, внутри Сербии и ради обострения косовского вопроса уже давно ведется РФ. Кроме того, Россия стремится выстраивать выгодный себе образ Сербии в русскоязычном информационном пространстве. Серьезная роль отводится и российско-сербским отношениям – причем не их реалиям, а достаточно старым мифам, которые отряхиваются от нафталина и окрашиваются в новые цвета.
У всех, кто так или иначе вынужден наблюдать за действиями России в последние несколько лет, переосмысляя «сербско-российскую дружбу», возникает ощущение, что на дворе снова 1999-2000 год. Откуда-то из глубин народной памяти извлекаются тексты «Коловрата» о «Косовском фронте» и «русских добровольцах», с алогичным рефреном «если я Сербию не отстою – завтра войска оккупантов будут в Москве».
Снова обсуждается бросок на Слатину. И в этих разговорах личность Юнус-Бека Евкурова приобретает совсем уж кинематографический оттенок, а контекст Ингушетии отходит на задний план.
Апогеем стал российско-сербский фильм «Балканский рубеж», наделавший шуму еще до своего выхода на экран. Балканская служба «Радио Свобода» писала об этой ленте еще в августе 2018 года, пересказывая сербской аудитории достаточно длительную историю культивирования мифа о «русских миротворцах в Косове» и анти-НАТОвской риторики в РФ. Одним из спонсоров фильма выступила корпорация "Ростех", возглавляемая Чемезовым, что говорит уже само за себя: на суд публики представлен не развлекательный фильм, а очередное громкое политическое высказывание.
В основу сюжета взят бросок на Слатину, который осуществили российские миротворцы, находившиеся в Боснии, и разведгруппой во главе с Евкуровым, которые несколькими неделями ранее прибыли к аэропорту. Почва для мистификаций действительно крайне благодатная: дело в том, что обстоятельства, при которых группа Евкурова взяла под контроль аэропорт Слатина, до сих пор засекречены. И потому в целях торжества российской пропаганды можно придумать любой героический эпизод: с боями против кровожадных албанцев, идущих на отважных российских спецслужбистов едва ли не в психическую атаку. Что вряд ли было бы возможно в действительности – ведь о прибытии разведгруппы не должны были знать ни внутренние игроки, ни внешние силы. Те бои, со взрывами и спецэффектами, показанные в фильме попросту провалили бы «спецов», и тайное очень быстро стало бы явным для всей округи. Но именно этот эпизод является кульминацией всего действа и делает весь боевик.
И здесь уже не столь важно ни что говорил в 2009 году Евкуров о событиях на Слатине – «мы захватили, но так, чтобы никто не понял, что мы захватили». Не важна и его недавняя колонка в ТАСС, где он прямо говорит, что задача захватить аэропорт не стояла – важно было «проверить, какие у него возможности, какая взлетно-посадочная полоса, коммуникации, под кем находится объект, кто его контролирует». Ни его интервью «Комсомольской правде», в котором прототип Бека утверждает, что «слишком много крови, это художественная лента, я просил сделать ближе к действительности, но нет». Аудитории этого фильма, не так давно перешагнувшая призывной возраст, будет казаться, что «именно так все и было», ведь они не помнят и не могут помнить как эта тема освещалась изначально.
Для достижения эффекта реальности показанных событий было сделано если не все, то очень многое – вкрапления документальных лент о том времени, и гипертрофированно-физиологичные сцены нападения на косовскую полицию со стороны бандформирований. Предупреждение о том, что это художественное произведение, а интерпретация – ответственность интерпретирующего (с чем на деле вполне можно спорить), идут маленькими буквами и постфактум. Ведь во время пиар-кампании фильма многократно говорилось, что история основана на реальных событиях.
В фильме огромное множество неточностей, технических ляпов и деталей крайне недостоверных. Сам состав разведгруппы Бека – это нечто более чем странное: они миротворцы, в начале фильма ведущие бои где-то в Боснии 1995 году, которых впоследствии разжаловали. Российские миротворцы на Балканах всегда были темой весьма специфической – в РФ еще тогда, в эпоху Югославских войн и при Ельцине, активно наращивали на сам термин «миротворец» несвойственные ему значения. Что воплощалось в жизнь через более чем тесное общение российских миротворцев и российских же наемников, а потом и через бросок на Слатину.
Российские миротворцы на Балканах активно героизировались в нулевых - через сборники воспоминаний непосредственных участников миротворческих операций. А наемники, или (как они сами себя называли) «добровольцы» – через мемуары, которые перепечатывали профильные армейские издания, вроде «Спецназа России» (в случае «Боснийского дневника» Гиркина в 1999).
Именно так граница между первыми и вторыми постепенно сглаживалась и стиралась. И именно на это направлены начальные сцены «Балканского рубежа»: навязывание зрителю, что миротворцам, особенно – если это российские миротворцы, позволено вести боевые действия, поддерживая какую-то из сторон конфликта. В то время как базовый принцип работы каких бы то ни было миротворцев – нейтральность по отношению к сторонам противостояния.
Отдельного внимания в этой связи заслуживают мемуары Михаила Поликарпова, состоявшего в РДО-3 (русском добровольческом отряде в Боснии), и активно критикующего «Балканский рубеж» сейчас.
Казалось бы, кто как не Поликарпов, создавший не только объективно наиболее похожие на литературу мемуары из всего корпуса текстов русских наемников в БиГ, но и откровенно пропагандистские книжки о Гиркине и его деятельности в ОРДЛО, заинтересован в «российском взгляде на события в Косове»? Но бывший наемник не выдерживает таких откровенных ляпов, вроде каким-то чудом оказавшейся в Косове в 1999 техники со знаками Армии освобождения Прешева, Медведжи и Буяноваца (что действительно не могло быть возможно никоим образом), переезда миротворцами границы между Сербией и Боснией не через Дрину и т. д. Несмотря на всю по большей части обоснованную критику исторической и фактологической составляющей фильма, свою книгу, которую знают под именами «Жертвоприношение. Откуда у парня сербская грусть», «Сербский закат», Поликарпов не побрезговал переиздать под названием «Балканский рубеж» - пытаясь на войне хайпа вокруг ленты «рассказать, наконец, как оно было на самом деле».
Но куда интереснее другая одноименная книга – та, на основе которой писался сценарий фильма «Балканский рубеж». Как утверждают продюсеры фильма – Куценко и Быркин, еще в 2013 году они обратились к писателю Ивану Наумову с тем, чтобы тот «изучил тему». Результатом стал достаточно объемный роман, спекулирующих на всех тех мотивах, на которых строится миф о России в сознании сербов.
Здесь и апелляция к белоэмигрантам, потомков которых автор текста записал в отряд русских наемников. Им даны громкие фамилии в честь действительно существовавших белых офицеров, есть непрямая отсылка к истории захоронения Врангеля в Белграде.
Появление этой линии совсем не удивительно – русские настойчиво задействуют миф о своей преемственности по отношению к белым офицерам, обретшим свое последнее пристанище в Белграде. Реставрация русского сектора белградского Нового кладбища - проект, в котором активнейшим образом участвовала компания «Газпром-нефть». Реставрационные работы, по сути, заключались в заливке всего и вся бетоном, и, как часто говорят местные – распиле средств подрядчиками.
Нелишним будет и вспомнить о том, что продюсер фильма, Вадим Быркин сотрудничал с Анатолием Лисицыным (до недавних пор – представителем Ярославской областной думы в Совете Федерации), который известен в Сербии как участник восстановления русских захоронений времен Первой мировой, активный лоббист российско-сербских связей, так что было бы очень странным, если бы линия российских захоронений в Белграде не была отражена хотя бы в романе.
Книжный образ снайпера Веры наполняют еще более яркими и играющими на выгодных РФ мифах деталями. По сюжету, Вера Проскурина состояла в Сербской добровольческой гвардии, к которой российские сербофилы традиционно питают особо нежные чувства. В последние годы в РФ активно проводятся параллели между командиром СДГ Желько Ражнатовичем и российскими наемниками. Иногда русские авторы называют Ражнатовича не много и не мало – «сербским Моторолой». Вот только сам Ражнатович вряд ли бы согласился с таким сравнением. Да и карикатурным сербом из российского клюквенного кино, поминутно рассказывающим нечто вроде «сербы и русские – братья навек», командант СДГ наверняка не был.
«Я против России, потому что я не люблю коммунистов. Когда никто не помогает тебе, заключаешь дело с дьяволом. Лично я не желаю заключать дела с дьяволом, даже с русским дьяволом. Я считаю, что Примаков собирается продать нас за западные деньги. Я не верю ему и считаю, что бессмысленно ждать от него помощи. В истории Югославии русские никогда не помогали нам, даже во Вторую мировую» - цитата из его интервью, которое перепечатала газета «Завтра» в 1999 году.
Но это достаточно распространенные стереотипы, которые легко разбиваются о хотя бы минимальное понимание того, чем являются нынешние российские силовики, насколько они не похожи на белых офицеров ни образом мышления, ни восприятием присяги. Или - в случае Ражнатовича и его отношения к России - в несколько кликов.
Куда опаснее мысль, проведенная красной нитью через весь роман «Балканский рубеж» - там, где не справится ваша регулярная армия, обязательно справится российская военная разведка в сопровождении российских же наемников. И их даже не обязательно звать на помощь – их руководство само решит, где они нужнее сегодня.
Заканчивается роман тем, что читателю демонстрируются повзрослевшие главные герои, неполных 15 лет спустя в форме без знаков различий участвующие в аннексии Крыма и поднимающие тосты «за тех, кто в отпуске». Произносятся пафосные монологи о том, что тогда, броском на Приштину, они показали, что никакой «прозападной и слабой России» не будет, а в Крыму – просто продолжили то, что начали в 1999. Помимо до предела откровенной оды превосходству российского «отпускника» и наемника, налицо художественно переосмысленная и повторенная ныне покойным Чуркиным мысль «как вы можете винить нас в том, что произошло в Крыму, когда было Косово?». Разумеется, эта параллель не выдерживает критики ни с юридической, ни с какой бы то ни было еще точки зрения, но русских в последние двадцать лет это совершенно не останавливало.
Крым и Косово – не единственная надуманная и нелепая параллель, которая, тем не менее, активно используется россиянами - активизировалось сравнение по линии Донбасс-Косово. Причем, с очередной вспышкой интереса к старой теме деления Косова, эти сравнения приобретают все более и более причудливые формы: Миодраг Заркович, который то представляется псевдо-СМИ ОРДЛО как «сербский наблюдатель на выборах в ДНР», то как «великий документалист», снимает хроники существования оккупированных территорий востока Украины под громким названием «Русский «север Косова»: война, которую Запад никогда не сможет выиграть».
Есть и более традиционные методы – «благотворительные» проекты, включающие обе серые зоны. Это многократно упоминаемый ранее в Украине проект «Косовский фронт» сослуживца Гиркина времен Боснийской войны Александра Кравченко, который начинался как фонд помощи косовским сербам, постепенно переродившись в канал, по которому в ОРДЛО попадали сербские наемники, что даже особо не скрывается.
Это и отдельные инициативы в российском околофутболе – фанаты «Зенита» из «Невского фронта» перемещаются между ОРДЛО и Косовом – с помощью для косовских сербов и жителей оккупированных территорий востока Украины, публично декларируя сходство этих конфликтов. В интервью «Украине. Ру» лидеры этой фанатской фирмы много говорят о Донбассе как «русском Косове», баннерах с генералом Младичем на питерских трибунах.
Есть и достаточно длительная история «гуманитарной миссии» иконописца Романа Илюшкина – который впервые попал в Сербию по протекции родственников тогдашнего военного атташе посольства РФ в Югославии Евгения Бармянцева, непосредственно планировавшего бросок на Приштину. В последние годы Илюшкин активно ездил на Донбасс при финансовой поддержке фонда Михалкова «12» и популяризировал там российский взгляд на произошедшее в Косове.
Не стоит забывать и о сербских вояжах «Союза добровольцев Донбасса» под руководством соратника Суркова Александра Бородая – прямее сказать о намерениях РФ в Сербии попросту трудно.
«Балканский рубеж» по сути является художественным прочтением «доктрины Герасимова», в существовании которой некоторые эксперты сомневались еще несколько лет назад. Наемники, спецгруппы ГУ ГШ – вот единственные союзники РФ, понемногу вытесняющие из публичного пространства собственно армию и флот. Есть и третий союзник – российский пропагандистский кинематограф и телевидение.
Но ни один фильм не изменит реальности: Россия ничем не помогла косовским сербам в 1999, ничем не поможет она им и теперь – подогревая обиды прошлого, спекулируя на сербской памяти о том конфликте, РФ не добивается хаоса. Россия также ничем не собирается помогать сербским наемникам, отправившимся на восток Украины «отдавать долг братьям-русским».
А Украине стоило бы задуматься: так ли очевидна «пророссийскость» всей Сербии, а не отдельных маргиналов и искателей выгоды? Или, возможно, нам просто хотят показать Сербию именно такой? Стоит ли вообще составлять свое представление о других государствах и настроениях, царящих там, из российских СМИ?
Белграду и Киеву критически необходимо познакомиться заново – без российского посредничества. Чтобы решить те проблемы, которые очевидно есть в наших отношениях нужно чтобы сербские граждане, взявшие в руки оружие, вернулись на родину и понесли ответственность за свои поступки. Наказание для таких людей необходимо для сербской же безопасности – ведь эти люди вполне могут вернуться обратно с оружием на руках, получив определенные приказы от РФ.
У нас больше общего, чем различного – некоторые исторические эпизоды, европейская перспектива и стремление к безопасности. Украинские миротворцы по-настоящему защищают косовские святыни, а не провоцируют начало третьей мировой, как делали русские в конце 90-х. Нам есть что сказать друг другу и для диалога нам наверняка не нужен российский переводчик.